Ангелос - Гюльнур Аслан

семью из затруднительного положения. Длинными ночами она мучилась в поисках решения, пока однажды не придумала единственно возможный выход. Девушка талантливо рисовала и умела красиво обставить пространство, поэтому она решила открыть дизайненерскую студию. Бану взяла кредит и задолжала многим родственникам и знакомым. С детства привычная ко всем удобствам, которые можно было иметь благодаря финансовым возможностям, теперь она чувствовала себя маленьким беспомощным птенцом, выпавшим из гнезда, которому, чтобы выжить, нужно было научиться летать самостоятельно. Только этот птенец был не одинок. Он должен был взлететь так высоко, чтобы суметь прокормить и защитить свою семью, обитавшую в прохудившемся гнезде.

С трудом выгрызая у победного пути каждый день и ночь, через пару лет Бану добилась больших успехов. Сосредоточив все свое внимание на проблеме семьи и отгоняя от себя мысли о предателе-Саиде, она сумела обеспечить себе и родным достойное существование. И только когда все кредиты, взятые в банках на различные проекты, вместе с процентами были погашены, а все долги возвращены, девушка возобновила образование.

Жизнь научила ее опираться на свои силы и ценить себя не за то, кто ее родня, а за то, какой личностью является она сама. Не сломавшись, как хрупкая ветка при первом же урагане, Бану перестала бояться того, что ее полюбят ради связей или денег, и в ее жизни перестали появляться такие люди. Каждый раз встречаясь лицом к лицу со все новыми типами людей, Бану стала разборчивее в отношениях. Теперь она не жаждала посмотреть в глаза Саиду, так жестоко поступившему с ней. Бану хотела бы, чтобы он видел: какой сильной она стала, каких успехов добилась, каков круг ее общения, но ярости в ее сердце больше не было. Она уже выплакала все слезы много месяцев назад, и тратить свои силы на злость по отношению к кому-то попросту не желала. Теперь, она, возможно, даже поблагодарила бы Саида, так неожиданно появившегося в ее жизни, и также неожиданно исчезнувшего из нее, за тот жизненный урок, который он ей преподал.

— Миша, подумай еще раз, прежде чем выходить на лед. — с мольбой в голосе проговорила Анна, сжимая в руках холодную ладонь мужа. — Я прошу тебя, пожалуйста!

— Мы ведь уже говорили об этом. — недовольно проговорил парень, не отводя взгляда от белеющей напротив ледовой сцены. Вот-вот объявят его имя, и он должен будет выступить со своим сверхсложным номером. Выступить, не обращая внимания на жуткую боль в копчике, безжалостно растягивая свежие послеоперационные швы, подвергая собственный позвоночник, да и саму жизнь смертельному риску.

«Михаил Петров!» — голос, объявивший очередного участника, взорвал трибуны Олимпийского стадиона бешеным шквалом аплодисментов и выкриками поддержки. Позабыв про Анну, Михаил прокатился к самой середине ледовой сцены.

Пятью минутами позже, разбившееся о лед поколеченное тело лежало перед тысячами глаз болельщиков. Многие миллионы людей, следящих за соревнованиями в прямом эфире, затаили дыхание. Анна молилась о том, чтобы он был жив. Хотя знала, что жизни в инвалидной коляске он не перенесет. Поэтому она не знала, что для него лучше.

Глава 5

Последний экзамен зимней сессии, подобно всем предыдущим, был сдан на отлично. Аккуратный университетский садик теперь был запорошен январским снегом. Наслаждаясь послеэкзаминационной свободой, Джаннет разглядывала побелевшие, сверкающие от мороза деревья. Она прикоснулась пальцами к их ледяным веткам и удивилась, не услышав в окутавшей сад тишине хрустального звона. В безветренную погоду это место было похоже на молчаливую залу снежной королевы. В центре располагался недавно полностью застывший фонтан. Прозрачные сосульки свисали со всех его сторон, словно время остановилось для воды, и в этот миг она замерла на весу, не успев стечь в округлый бассейн. А на самой верхушке этого многоярусного каменного сооружения собирались все новые и новые снежинки, образуя пушистые горки.

Овально подстриженные кустарники были похожи на пирожные, щедро посыпанные сахарной пудрой. Снежинки медленно витали в воздухе. Иногда легкий ветерок подбрасывал их вверх, а потом кружил в разные стороны по неведомой траектории, словно под какую-то волшебную рождественскую мелодию. «Когда снег падает ночью, кажется: кто-то встряхнул небесное сито и звезды сорвались с небосклона. — думала Джаннет. — Но когда снежинки падают днем, люди похожи на игрушки в стеклянном детском шаре, который потряс какой-нибудь маленький кудрявый ангелочек».

Стряхнув снег, с одной из недавно поставленных сюда резных скамеек, Джаннет села. Она не могла отвести взгляд от невесомых хлопьев, медленно опускавшихся на землю. Девушка подняла ладонь в надежде поймать легко парившую раскидистую снежинку, но лишь почувствовала прохладную капельку, появившуюся на руке. Причудливая снежинка почти сразу растаяла. А ведь другой такой же не было во всей Вселенной. «Такова и жизнь…» — подумала Джаннет.

— Не ранние ли это думы для столь юной девушки? — спросил хрипловатый мужской голос.

Иосиф Львович, пожилой преподаватель философии, сидел на скамейке напротив. Это по его предмету сегодня был самый последний и самый сложный экзамен. Угодить ему в ответах всегда было сложно, так как он требовал от студентов умения правильно излагать и твердо отстаивать свою точку зрения. Старик намеренно создавал дискуссии, а порой даже споры в аудитории, а сам в это время со спокойным удовольствием наблюдал за каждым учеником со стороны, сложив маленькие ладони на круглом животе, и точно так же скрестив ноги у самых пяток. Вот и сейчас, сидя в своей излюбленной позе, преподаватель направил проницательный взгляд из-под густых седых бровей прямо в глаза Джаннет. Его брови были настолько пушистыми, что казалось, это снег припорошил их. В своем сером шерстяном костюме, из-под которого выглядывала зеленовато-серая жилетка, и в этой позе, он походил на мудрого филина, примостившегося на толстой ветви лесного дерева.

— Простите, я не заметила, что произнесла это вслух. — смутившись, едва заметно улыбнулась Джаннет.

— Вы и не произнесли. Просто по вашему лицу всегда можно понять, о чем вы думаете. — парировал учитель и в глубоко посаженных маленький черных глазах его блеснули озорные огоньки.

— Весьма невыгодная черта для будущего адвоката. — усмехнулась девушка, пораженная тем, что ее чувства и мысли так легко понять.

Хотя учитель и не произнес, что же он «расслышал» из увиденного, Джаннет не сомневалась, что он с абсолютной точностью разгадал ее мысли.

— Нет. — вдруг серьезно сказал старичок и глубокие морщины на переносице, между насупившимися бровями стали заметнее. — Я не вижу вас адвокатом. Вы владеете искусством убеждения, но ваше призвание в другом как мне кажется.

— В чем же? — удивилась Джаннет.

Эта мысль была для нее абсолютно новой, даже чуточку запретной, так как она любила ставить себе четкие