МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1973. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Владимир Казаков

— Да, товарищ генерал!

«Газик» рванулся и скрылся в пыльном клубке. Упали первые крупные капли дождя. Неводов спустился в землянку.

— В ваше отсутствие, в четырнадцать ноль пять, работал тот же передатчик, тридцать секунд. Вот текст цифрограммы, — протянула листочек Татьяна.

Капитан быстро обзвонил радиопосты. Отличились пеленгаторщики штаба армии и вступившие в действие радисты танковой бригады. Точка пересечения пеленгов оказалась вне зоны Неводова. «Теперь ты почешешь лысину, полковник!» — незлобиво подумал капитан и разложил карту. Сопоставив данные, не удивился, что пеленг танкистов оказался «плывущим», непостоянным. Подтверждалась мысль: передачи ведутся с быстро двигающегося объекта, возможно — с самолета. Догадка возникла при прочесывании леса после первой пеленгации передатчика: тогда не только следов радиста, но и вообще никаких следов не было обнаружено в заболоченных зарослях.

Кто же был в воздухе в 14.05 часов?

Вскоре капитан получил сведения. В запеленгованном районе пролетала группа бомбардировщиков и связной самолет «У-2».

Неводов, вооружившись транспортиром, положил линии пеленгов на карту, и «плывущий» сектор танкистов пересек линию штабников в двух точках.

Бомбардировщики и «У-2» отпадают — они шли к линии фронта и от нее, а курс самолета-радиостанции ложится вдоль линии фронта… Какова скорость? «Решай задачку, Неводов, решай!» — сказал бы полковник… Передающий объект работал 30 секунд. За это время пеленг танкистов передвинулся по штабному на два километра. Ага! Два километра за полминуты… выходит… выходит 236 километров в час. Значит, правильно: не ноги, не лошадь, не автомашина, а самолет! Такую скорость имеют транспортники «ЛИ-2» и «СИ-47». Если продлить пеленг штабников, то он упирается в наш аэродром… «СИ-47»?… Так на «СИ-47» в это же время летел он, Неводов. Чушь какая-то!.. За штурвалами сидели генерал с Лавровым, в грузовой кабине — он, начальники штаба и разведки. Все на виду!.. Нет. Капитан закрыл глаза, пытался сосредоточиться. Ну и что? Ерунда, ерунда… Постой, постой, Таня говорила про какой-то скрип… скрип… скрип… А если и вправду автомат?

Голова гудела, но Неводов чувствовал, что близок, очень близок к разгадке. Он собрал воедино все действия неизвестного радиста, проанализировал события за последнее время. Напрашивался определенный, но невероятный вывод. А почему невероятный? В самолете их было пятеро. Он не в счет. Остается четверо… Надо отвлечься, отвлечься, дать отдохнуть серому веществу…

Неводов из нижнего ящика достал продолговатую коробку, открыл ее и, откинувшись на спинку стула, разглядывал желтые, белые, бурые кругляшки монет, аккуратно разложенные в неглубоких карманах. Отдыхал. Сзади бесшумно подошла Татьяна. Капитан оглянулся, рассеянно посмотрел на нее:

— Вот взгляни, Танюша, на этот великолепный золотой рубль. Восемнадцатый век. Чеканился для нужд елизаветинского двора… Ты что-то хотела спросить?

— Можно съездить в госпиталь?

— Золотой рубль… В то время великая княгиня Екатерина вечно нуждалась в деньгах, потому что была большой мотовкой. Это привело ее к измене. Заняв у английского посланника пятьдесят тысяч рублей, она погасила долг секретными сведениями о русской армии…

— Товарищ капитан, можно, я съезжу в госпиталь к лейтенанту Тугову? Я отдежурила… Я быстро вернусь. В госпиталь едет подполковник Лавров. Обещал подвезти.

— А?… Да, да, поезжайте, Танечка.

Нет, видно, покоя не будет. Девять человек стоят перед глазами. Девять загадок! И четыре из них — высшие работники штаба…

Подполковник Лавров подъехал за Татьяной Языковой к низкому длинному бараку — общежитию зенитчиц. Рявкнул сильный клаксон «оппеля». Татьяна вышла быстро, будто стояла за дверью. Усевшись на переднем сиденье, она положила на колени кирзовую командирскую сумку, повернула к себе зеркальце заднего вида, сняла пилотку и стала поправлять пышные русые волосы. Потом долго копалась в сумке, достала пилку и занялась своими ногтями.

Лавров понял, что она умышленно ищет какое-нибудь занятие, чтобы оттянуть разговор, и молча вел машину, виртуозно избегая тряски на довольно неровной, кочковатой дороге.

Имен любительское удостоверение радиста-коротковолновика, Татьяна прибыла в БАО штурмового полка связисткой, и ее посадили на микрокоммутатор зенитного дивизиона. Работа скучная и однообразная. Она писала рапорты о переводе на радиостанцию и даже на должность стрелка-радиста штурмовика. Один из таких рапортов попал к Лаврову. Он хорошо помнит ту первую встречу. Перед ним стояла девушка с поразительно большими карими ласковыми глазами. Он долго смотрел в них, смотрел с удовольствием, давно не испытываемым. Крупный прямой нос, сочные губы, приоткрытые в смущенной улыбке, русый локон, озорно выскочивший из-под сдвинутой набок пилотки, но лучше всего были глаза девушки. По ним он определил ее характер, по ним читал ее мысли, в них он видел облака, сидя спиной к окну. Нет, в стрелки она не годилась. Уже в разговоре, исподволь рассматривая ее ладную фигуру, он продолжал думать о ее глазах и о том, что постарается ей помочь. Случай представился, когда Неводов достал себе радиостанцию, вытащив ее с помощью разведчиков из разбитого немецкого танка. Капитану не положена была штатная единица радиста, но Лавров забрал Татьяну из зенитного дивизиона якобы в мотористы и отправил к Неводову.

— Вы все твердо решили, Татьяна Ивановна?

Она поняла, о чем спрашивает Лавров, и немедля ответила:

— Да.

— А как он?

— Не знаю… но это все равно.

«Оппель» подкинуло па ухабе. Лавров рывком выправил руль, передернул рычаг передач.

— Желаю вам счастья.

— Спасибо, товарищ подполковник!

— Только не забывайте старых друзей… Как с работой?

— Спасибо, все хорошо.

— Говорят, у вас успехи. Кого-то выловили в необъятном эфире? — Лавров въехал в открытые ворота госпитального двора. — Прошу!

В приемную главного врача они вошли вместе. Несмотря на поддержку подполковника, врач отказал в просьбе посетить лейтенанта Тугова.

— Вы должны понимать, какое у него состояние!

— Он вернется в часть? — спросил Лавров.

— Сделаем все возможное.

— Доктор, хоть одним глазком взглянуть! В щелочку! — просила Татьяна, прижимая руки к груди. — Позвольте, доктор!

Мимо раскрытой двери санитар прокатил операционную тележку. В ней лежал человек, покрытый простыней с головы до ног. Главврач вышел из комнаты и проводил тележку взглядом.

— Его оперировали, — сказал он. — Можете посмотреть только через дверь.