Мегрэ ошибается - Жорж Сименон

— Было время, когда Пьеро строил из себя сурового мужчину, — продолжал Луи.

— А в действительности?

— Поверите ли, он очень скромный, даже сентиментальный человек. И это правда.

— Он любил Лулу?

— Да.

— А об ее прошлом он знал?

— Да.

— И продолжал оставаться с ней?

— А что, у него был иной выход? Вот видите, вы ничего не понимаете!

— Почему он согласился, чтобы она стала любовницей богатого мужчины и даже пошла к нему на содержание?

— Это трудно объяснить.

— Почему?

— А что он, по-вашему, мог бы ей предложить? Думаете, он смог бы содержать ее на свой заработок?

— Но вы же в состоянии содержать свою семью, правда?

— Вот тут-то вы и ошибаетесь! У меня жена портниха, и она работает по десять часов в день да еще детьми занимается. Вы никак не поймете: если уж кто родился в этом квартале и никогда не видел ничего лучше…

Луи неожиданно замолчал, а затем добавил:

— Осталось только четыре минуты.

Музыканты с балкончика внимательно смотрели на них, их лица выражали полное равнодушие.

— Я точно знаю, что он ее не убивал. А если и не вырвал ее из лап этого докторишки, то только потому, что…

— Вы знаете, кто был вторым любовником Лулу?

— Ну и что из этого?

— Вам это Пьеро сказал?

— Все знают, что это началось еще в больнице. Я вам сейчас объясню, что по этому поводу думал Пьеро. Это ведь был единственный шанс для Лулу: возможность спокойной жизни и уверенность в завтрашнем дне, шанс выбраться из этого болота. Поэтому-то Пьеро и не противился.

— А Лулу?

— У нее тоже были свои причины.

— Какие?

— Это не мое дело.

— Что за человек она была?

Луи посмотрел на сидящих за столиком девушек и выражением лица дал понять Мегрэ, что она ничем не отличалась от них.

— У нее была тяжелая жизнь, — сказал он, словно объясняя этим все. — Она не была там счастлива.

Подчеркнув слово «там», он как бы противопоставлял живших в квартале Этуаль сидящим в зале и всем другим жителям бедных районов Парижа.

— Время от времени она приходила сюда потанцевать…

— Она не казалась вам печальной?

Луи пожал плечами, словно давая понять, что в квартале Шапель это слово не имело смысла. И разве можно найти здесь по-настоящему радостных людей? Даже молоденькие продавщицы во время танца не могли освободиться от выражения тоски и безысходности на лице и без конца требовали исполнять грустные мелодии.

— У нас осталась только одна минута. Если я вам еще буду нужен, смогу освободиться лишь через полчаса.

— Когда Пьеро вернулся с авеню Карно вчера вечером, он ничего вам не говорил?

— Извинился за опоздание, сказал, что у него есть очень важная новость, но не уточнил какая.

— Он был хмурым?

— Он всегда хмурый.

— Вы знаете, что Лулу была беременна?

Луи внимательно посмотрел на комиссара, в его глазах появилось сначала недоверие, потом удивление, в конце они стали серьезны.

— Вы в этом уверены?

— Врач, делавший вскрытие, не мог ошибиться.

— Давно она была беременна?

— Шесть недель.

Эта новость произвела на Луи сильное впечатление. Он повернулся к официанту, крутившемуся неподалеку от их столика и старавшемуся подслушать разговор, и попросил:

— Принеси мне что-нибудь выпить, Эрнест. Неважно чего.

Он даже забыл, что минута давно прошла, и все никак не мог прийти в себя от удивления. Хозяин кафе внимательно следил за их столиком.

— Этого я не ожидал.

— Я тоже, — произнес Мегрэ.

— Я думаю, что профессор слишком стар для этого?

— Это случается и с восьмидесятилетними.

— Если вы говорите правду, это еще одно доказательство невиновности Пьеро.

— Послушайте, Луи.

Музыкант смотрел на комиссара все еще с недоверием, но в его взгляде уже не было прежней агрессивности.

— Возможно, вы что-нибудь узнаете о Пьеро. Я не прошу сообщать мне об этом. Скажите лишь ему, что я хотел бы с ним поговорить в любом удобном для него месте и когда он захочет. Вы меня понимаете?

— И вы его не арестуете?

— Я не могу сказать, что прекращу поиски. Могу только обещать, что после нашей беседы он сможет свободно уйти.

— О чем вы хотите его спросить?

— Еще не знаю.

— Вы все еще думаете, что это он убил Лулу?

— Я ничего не думаю.

— Не думаю, чтобы он как-то связался со мной.

— Но если он это сделает…

— Тогда я передам ему вашу просьбу. А теперь — простите…

Одним глотком выпив содержимое стакана, Луи взобрался на балкончик и занял свое место.

— Официант, счет!

— Платить не нужно. Это за счет хозяина.

Протестовать было бессмысленно. Мегрэ поднялся из-за стола и направился к выходу.

— Удалось узнать что-нибудь новое? — с иронией в голосе обратился к комиссару владелец кафе.

— Благодарю за угощение.

Бесполезно было искать такси в этом районе, и Мегрэ отправился к бульвару Шапель, отстраняя по дороге девиц, не знавших комиссара в лицо и пытавшихся увлечь его за собой. В трехстах метрах сверкали огни перекрестка Барбе. Дождь прекратился, но туман, окутавший город с утра, не рассеивался, и автомобильные фары окружал ореол.

Улица Рикет. находилась в двух шагах. Комиссар пошел по ней и вскоре обнаружил инспектора Лобера. Это был мужчина почти его возраста, но так и застрявший в инспекторах. Лобер стоял, прислонившись к стене, и курил сигарету.

— Ничего?

— Множество народу входило и выходило, но его я не видел.

У Мегрэ появилось желание отпустить Лобера с дежурства, отправив его спать. Он мог также позвонить Жанвье и тоже отпустить его домой. И на вокзалах бы отменил дежурства, поскольку был уверен, что Пьеро никуда не уедет из Парижа. Но ему приходилось неукоснительно следовать обычной полицейской рутине. Он не имел права рисковать.

— Ты не замерз?

От Лобера здорово попахивало ромом. И он не будет жаловаться на свою судьбу до тех пор, пока не закроется бистро на углу. Из-за этого порока Лобер до конца жизни останется в инспекторах.

— Спокойной ночи, старина. Если будут новости, звони прямо домой.

Было одиннадцать часов вечера. Толпы людей выходили из кино после сеанса. Парочки, обнявшись, шли по тротуарам, некоторые целовались в подворотнях, кто-то бежал, стараясь успеть на автобус.

Комиссар свернул в сторону бульваров и вошел в ярко освещенный бар на перекрестке Барбе. По крайней мере, человек пятьдесят стояли у стойки.

Хотя Мегрэ и хотелось выпить рома, он машинально, как и в «Грело», произнес:

— Одну водку.

Лулу наверняка сиживала здесь, чувствительная к каждому мужскому взгляду.

Из автомата комиссар позвонил на набережную Орфевр. Он не знал кто дежурит, но по голосу узнал Люсьена, новичка, пришедшего к ним в полицию с дипломом об образовании и прилежно осваивающего полицейскую науку в надежде на повышение в чине.

— Это Мегрэ. Для меня ничего нового?

— Почти ничего, господин комиссар, если не считать двух арабов, подравшихся на улице Гут Д'Ор. Один из них умер на месте, второму удалось скрыться.

Драка произошла в трехстах метрах от него, минут двадцать назад, когда он спокойно шел по бульвару Шапель. А он, как и другие, ничего не знал и ничего не слышал. Убийца, возможно, прошел мимо него. В жизни это обычное явление — люди стараются не замечать того, что происходит вокруг них.

Пьеро, наверное, тоже притаился где-то поблизости, между Барбе и Ла Вилетт. Знал ли он о беременности Лулу? Доктор Поль говорил о шестинедельной беременности, вполне возможно, что за несколько последних дней у Лулу могли возникнуть подозрения. Делилась ли она ими с профессором Гуэном?

Это было вполне возможно, но малоправдоподобно. Такая женщина, как Лулу, скорее всего, обратится за советом к ближайшему врачу в своем квартале или к акушерке.

Обо всем этом комиссар мог лишь строить предположения. Лулу приходит домой, посетив врача, решения не принимает. По словам мадам Гуэн, профессор после обеда спустился к Лулу, но пробыл там лишь несколько минут.

Мегрэ заказал еще стаканчик. Ему хотелось еще посидеть в баре. Он считал, что это самое лучшее место, чтобы посидеть и подумать о Лулу и Пьеро.

— Она ничего не сказала профессору, — сказал он самому себе.

Скорее всего, она сначала призналась Пьеро. Только этим можно объяснить его внезапный приход к ней. В таком случае, он ее и убил?

Но сначала надо бы удостовериться в том, что она знала о своем положении. Если бы Лулу жила в другом квартале, то вполне естественным было бы обратиться к квартальному врачу. Но в квартале Этуаль, где она чувствовала себя чужой, маловероятно, чтобы она обращалась к местному доктору.

Завтра придется опросить почти всех гинекологов и акушерок Парижа. Это необычайно важно. После телефонного разговора с доктором Полем Мегрэ уже не сомневался, что будущее материнство Лулу является ключом ко всей драме. Что сейчас поделывает Гуэн, может быть, спокойно спит? Или, воспользовавшись свободным временем, просматривает какую-нибудь научную работу, посвященную хирургии?