Дороги богов - Евгения Олеговна Огнёва

class="p1">– Ты прав: жажда обладания туманит. Сначала мне было тяжело. Первые убийства я не забуду никогда. Меня трясло, я не могла забыться ни сном, ничем-либо еще. Мне очень помог Эрик. – Легко улыбнулась она. – Он совсем не похож на других.

 Укол ревности застал князя врасплох.

– Чем же так хорош этот трусливый Раск? – Расслабленность и умиротворение исчезли в мгновение ока.

– Он совсем не труслив. Разве трусость – искать более сложное, но менее кровопролитное решение вопроса? – Вступилась Жанна. – Он помогает мне не утонуть в этом болоте жестокости. Не превратиться в обезумившего убийцу.

– Но убивать ты от этого не перестала? – Иронично заметил Фауст, раздраженно теребя пуговицу на мундире.

– Не перестала. – Разозлилась Жанна. – Увы, это необходимость, навязанная мне моим новым телом и обществом.

– Теперь тебе не так противно видеть чужие страдания? – Мысль о Раске все еще вертелась в голове и пробуждала все больше злости.

 Она вдруг вцепилась в его руки. Узкий зрачок Фауста моментально расширился, чернота затопила глаза.

– Не оставляй меня. – Быстро зашептал взволнованный голос, будто опасаясь, что кто-то может подслушать разговор. – Ты понимаешь меня. И я рядом с тобой – другая. Будто не было этого Ритуала, будто все еще можно стать прежней. – Затаенная надежда затрепыхалась в словах, будто птица в силках. – Маледиктус сводит меня с ума! Он забирается мне в душу, переворачивает все с ног на голову! Стоит мне уйти от крепости подальше, как я чувствую Его зов! Он требует жертв, требует вернуться к нему!

– Как прикажете, моя королева. – Растерянно ответил Фауст. – О ком ты говоришь?

– О Маледиктусе. – Тихо, едва слышно произнесла она, оглядываясь по сторонам. – Я схожу с ума, схожу с ума. – По щекам прокатились слезы. – Он черной тенью преследует меня в моих снах, прячется в углах, крадется за моей спиной. Но стоит мне обернуться – как он смеется и прячется.

 Все было еще хуже, чем думал князь. Насколько крепко связались души Кейна и Жанны? Верес не мог долго оставаться без своего бога и, судя по тому, что Кейн не спешил возвращаться, Маледиктус принял замену короля.

 Пока Кейн осуществлял свои замыслы, Верес перекраивал Жанну под себя. Скоро их взаимная зависимость станет слишком сильной. Власть и магия Вереса напирали на девушку, грозя сломать неопытный и неподготовленный разум.

– Прошу! – Она еще крепче сжала пальцы дрожащими ладонями. – Я готова простить тебе все. Эти безумные верийцы! Я вижу их души, их прошлое. Грязное, кровавое! Их ненависть ко мне! Я научилась ненавидеть в ответ! Все мои мысли сводятся к тому, чтобы выжить, не стать посмешищем, не потерять себя! Не оставляй. – Всхлипнула девушка.

– Я… – Фауст не знал, как объяснить ей. – Это все еще слишком больно. Разве ты не видишь? – Обреченно ответил он, не в силах больше выносить отчаянье Жанны.

Бессмертное сердце пронзила игла чувств, вериец уже сам крепко вцепился в эти крошечные ладошки, боясь и желая одновременно отвести все удары судьбы, что свалились на чужестранку.

 Эмоции переполняли королеву, и чуткое сознание князя тонуло в этом безумии. Она хотела что-то сказать в ответ, но почувствовала, как по коридору, прислушиваясь, приближалась одна из фрейлин.

 Жанна поспешно смахнула с лица слезы, глубоко вдохнула. Лицо королевы стало непроницаемым и холодным, будто и не было этого дикого приступа. Она снова уселась на подоконник.

 Фауст еще раз ощутил тревогу: лоринка менялась слишком быстро для новообращенной.

 Фрейлина вошла через минуту, поинтересовалась о какой-то мелочи, изучила пару цепким взглядом, надеясь найти доказательство чего-то сокровенного и интимного. Не обнаружила ничего особенного и разочарованно скрылась.

Глава 3. Мариус Гайос.

 Мир – он твой, Ты же в нём – изгой,

 Заблудившийся, гордый и слепой.

 Стоит повернуть,

 Изменить свой путь –

 Птицы вслед закричат,

 Люди вслед замолчат.

 (Балашова А. – "Пока боги спят")

 На разорённых землях Оринберга свирепствовала болезнь. Люди страдали от лихорадки, заходились кашлем, отхаркивая кровь и умирали на пятый день.

 Все это – заслуга Мариуса Гайоса. Истинный дотошно изучал живые организмы, в его замке находилась самая большая библиотека существ. А в подвалах хранились заспиртованные образцы всего, что могло дышать, двигаться и жить.

 Лихорадку Мариус поселил в водоем Изумрудной реки. Болезнь распространилась быстро и дала свои плоды: люди умирали еще до того, как армия Кейна добиралась до того или иного города.

 Больше половины страны уже лежало у ног захватчиков. И черные василиски, что все чаще давали отпор и удерживали рубежи Оринберга, гибли от болезни точно также, как все смертные.

– Это жестоко, вы не находите? – Альберт Свейн обернулся к своему спутнику, зажимая рот платком.

 Невысокий жрец в серой рясе аккуратно переступил через труп.

– Кейн пойдет на все ради своей цели. Мы ищем лекарство, ваше величество. Но люди должны соблюдать правила, чтобы не заразиться. И не выходить из домов.

– Как они могут сидеть по домам, уважаемый Джаред, когда на них движется армия верийцев? Лихорадка косит как крестьян, так и аристократов. – Альбер окинул взглядом полупустые улицы города: на дороге валялись мертвецы. Жрецы Лорин и добровольцы сгружали тела в телеги и увозили за стену, где сжигали.

 Горожане прятались, на ставнях некоторых домов висели красные флаги. Это означало, что кто-то болел и входить было запрещено.

 Уныние царило в столице. Пока что болезнь добралась только до нижнего города, полного нищих и беженцев. Но страх загнал всех в угол от господ до лавочников.

– Сколько еще понадобится времени, чтобы справиться с болезнью и Кейном? – Спросил Альберт Свейн.

– Не все сразу, ваше величество. – Аметистовые глаза жреца сверкнули и сменили цвет на зеленый. – Наш с вами общий друг сейчас в Вересе. Его последнее сообщение указало место, где мы встретим врага. По моим подсчетам, неделя-две и безумный Кейн будет предан и побежден.

– Верийцы устали от своего бога? – усмехнулся Альберт.

– Он разозлил их, это точно. – Кивнул жрец.

 Король и жрец, наконец, дошли до конца улицы, где их ждала карета.

– Чем же?

– Любопытство?

– Отнюдь. На чужих ошибках не грех поучиться, хотя я и не бог.

– Он женился. – Рассмеялся уродливый жрец. – На смертной. На существе третьего сорта.

– Да, кажется, князь Гевальт бесконечно зол из-за этого. Брак должен быть по расчету. – Альберт Свейн иронично покачал головой.

– А он и так по расчету. – Ничуть не смутился Джаред. – Просто его подданные не понимают и не скоро поймут, в чем здесь выгода.

– А она есть? – Усмехнулся Альберт. – Жанна, хотя и прелестная девушка, но на