Одинокий орк - Галина Романова

Да, каждый магри находился на учете у властей, но даже четверти заплаченной за этот товар суммы было достаточно, чтобы навсегда заткнуть рты всем чиновникам Эвлара. Тем более что маг Годерак и принц Гертикс сами будут заинтересованы в том, чтобы никто не искал обитателей дома на Затинной улице.

— Это будет дорого стоить, — думая о своем, промолвил шаман.

Каспар резко выпрямился. В его глазах цвета темного золота мелькнула надежда.

— Сколько?

— Четыреста.

Надежда погасла так же быстро, как и вспыхнула.

— У меня нет столько, — севшим голосом пролепетал Каспар. — Даже если я все продам, я… Поймите, я должен что-то оставить для жизни. Хотя бы самую малость… Только если я продам дом, но это долго, а за это время с моей девочкой может случиться все, что угодно… У меня ничего нет…

— Кроме себя самого.

— Что? — Мужчина моргнул. — Как это? Я не понимаю, почтенный Гротх!

— Идемте. — Старый шаман поднялся и подошел к панели, скрывающей за собой тайный ход.

Каспар Каур послушно направился за орком. Он находился не в том положении, чтобы спорить. Возможно, от него потребуют, чтобы он, будучи по профессии врачом, проник в чей-то дом и уморил больного, вместо того чтобы поставить его на ноги. Или даже больше — с помощью своего искусства свел в могилу здорового человека. То есть стал убийцей. Но ради дочери отец был готов и не на такое.

Идти пришлось недалеко — в один из примыкавших к задам «Кишки змеи» сарайчиков, где под охраной ждали начала аукциона назначенные на продажу люди. Отворив двери, Гротх прошел в темное тесное нутро, остро пропахшее мочой, потом, женскими благовониями и овощами.

Шесть женщин сидели в одном закутке, забившись по углам и почти не глядя по сторонам. Они не были рождены рабынями, каждую украли из родного дома буквально несколько дней назад. Им пока оставили одежду, но вскоре снимут все до последней тряпки, чтобы покупатели могли по достоинству оценить товар. Среди них выделялась рыжеволосая женщина лет тридцати такой необычно яркой внешности, что любому стало бы понятно — столь нехитрым способом кто-то пытался избавиться от соперницы.

Не задержавшись возле женщин, Гротх поманил Каспара к соседнему закутку, где в одиночестве трясся от страха двенадцатилетний мальчик, за которым в свой срок так и не явился заказавший его эльф. Дав магри полюбоваться на ребенка, орк кивнул:

— Там еще достаточно места. По крайней мере, для одного человека. Аукцион начнется сразу после заката, через три часа.

Каспар отшатнулся, наконец сообразив, что имел в виду шаман.

— Вы меня… продадите?

— Не совсем. Вы слишком дорого стоите. Достаточно дорого для того, чтобы оказать вам маленькую услугу… Я назвал сумму в четыреста золотых, но на самом деле за вас предложили намного больше — почти полторы тысячи золотых монет. Вы позволили мне сэкономить большие деньги, избавив от необходимости нанимать исполнителей и давать взятки чиновникам из городской стражи. Поэтому я позабочусь о том, чтобы ваша дочь оказалась на свободе. В обмен на вашу свободу.

Каспар не раздумывал ни минуты.

— Я хотел только… у меня есть всего одно условие, — осторожно произнес он.

— Обещаю вам, что вы встретитесь с тем, кого я рекомендую вам как подходящего исполнителя, сами сделаете заказ и сможете позаботиться о своей дочери.

Врач кивнул и решительно взялся за щеколду, чтобы отомкнуть замок и шагнуть в каморку, но был остановлен орком.

— Не стоит торопиться, Каспар, — холодно промолвил Гротх. — Ваш… хозяин прибудет только весной, когда Ларона вскроется ото льда. Пока вы подождете его в лабиринте… А сейчас можете быть свободны. Пока! Позаботьтесь о том, чтобы ваша дочь как можно быстрее покинула Эвлар, и возвращайтесь в «Кишку змеи». И не пытайтесь скрыться! От вашей честности зависит ее свобода.

Брехт и ухом не повел, когда дверь в трактир открылась, но девушка, которую он угощал ужином, содрогнулась всем телом и сделала попытку спрятаться за широкое плечо своего кавалера.

— Ты чего? — Молодой орк за толстую косу выудил ее обратно. — Сбежать надумала? А аванс кто будет отрабатывать?

— Я… я не… — залепетала та и указала глазами: — Смотри!

— Ну и что? — Брехт взглянул на остановившегося на пороге беловолосого человека. Именно человека — несмотря на светлые волосы и особый разрез темно-желтых глаз, перед ним был не эльф, не полукровка и даже не квартерон.

— Как — «и что»? — На девице не было лица. — Это же магри! Как посмотрит, так порчу и наведет!

Покосившись по сторонам, Брехт заметил, что немногочисленные посетители трактира стараются поскорее отвести глаза, повернуться к вошедшему спиной, сделать отвращающий жест, а то и исподтишка плюнуть в сторону замершего на пороге человека. Тот, видимо привычный к такому приему, даже не вздрогнул от смачного плевка, который совсем чуть-чуть не долетел до полы его теплого зимнего плаща. Его ищущий взгляд обежал трактир и наконец остановился на Брехте — не только единственном орке в компании (хотя нелюди и были представлены тремя темными альфарами, сейчас демонстративно показывающими колдуну кукиши), но и единственном, кто не отвернулся, не опустил глаза и вообще демонстрировал лишь здоровое любопытство. Про проклятое племя колдунов магри Брехт, разумеется, слышал и даже несколько раз видел их издалека. На вид в них не было ничего ужасного, и он искренне недоумевал, почему их так боятся и ненавидят. Орков тоже долгое время считали порождениями Тьмы, исчадиями Бездны и воплощением сил Зла не только эльфы, но и люди. Видимо, это просто свойство человеческой натуры — людям непременно нужно кого-то бояться и ненавидеть… Раньше они боялись орков — теперь магри. Чей черед настанет потом?

Взгляды беловолосого колдуна и орка встретились, и магри сделал нерешительный шаг вперед. Девица позеленела от ужаса и, запищав что-то невразумительное, ринулась бежать. Очистили столики и соседи Брехта, заставив трактирщика сердито заворчать — мол, ходят тут всякие ублюдки, честных людей пугают! Но сам орк и бровью не повел, снизу вверх глядя на подходящего колдуна. Тот не производил впечатления матерого злодея — молодой еще мужчина с усталыми глазами необычного цвета.

— Простите, — и голос у него оказался обыкновенным, негромким, хотя и мелодичным, что неприятно напомнило орку эльфов, — почтенный Гротх сказал мне, что здесь я могу найти его соплеменника… Брехта?

— Мое имя Брехт, — сказал молодой орк. — Дальше что?

— Меня зовут Каспар Каур. Я могу присесть?