Криминальный зигзаг - Виктор Просин

— Понял, понял, — испуганно зачастил загипсованный, — отвёртки у папаши стырили, а чулки у сеструхи Похлёбкина. В магазин пошли Катьку напугать, потому что она такая деловая, со мной через губу разговаривает. Больше не будем, тётенька, честное слово!

— Я тебе, Бородавкин, не тетенька, а гражданин следователь, — записав ответ, поучительно сказала Пунцова. — На вот, читай свои показания и на свежий воздух! — подвинув протокол допроса и авторучку к окончательно сникшему подследственному, она встав из-за стола занялась поливом цветов, растущих в горшках на подоконнике из стоявшей там же детской пластмассовой лейки.

— На свежий воздух — это значит на лесоповал? — расписавшись расстроено спросил Бородавкин, вернувшуюся к столу Нину Юрьевну.

— Нет ещё, отпускаю тебя под расписку о невыезде, — кладя перед молодым неучем новую официальную бумагу разъяснила она смысл своих ранее сказанных слов и добавила, — черкни ещё автограф и тут же поправилась, — в смысле распишись.

Ближе к концу рабочего дня, с распухшей головой, как шахматный гроссмейстер после сеанса одновременной игры в шахматном клубе, следователь Пунцова, закрыв в сейфе кучу висящих на ее шее дел, пришла последней на оперативное совещание в кабинет начальника районного отделения. Тот, пользуясь тем, что звёздочки на его погонах больше и светят они от этого дальше, песочил всех без разбору за проявленные мужество и героизм в последнюю неделю милицейских буден.

Вошедшую Нину Юрьевну высокое начальство встретило на удивление благосклонно, показав красноречивым жестом, чтобы она проходила без церемоний, не прерываясь на комментарии в адрес опоздавшей. Любопытные взоры присутствующих, удовлетворив любознательность, вернулись на свои, до этого обустроенные позиции, прилагая максимум фантазии для положения глаз ради одного, чтобы не встретиться с органами зрения начальства. Одна Пунцова, расположившись на свободном стуле, стоящем у стены, положив руки на колени открыто смотрела на громогласного обличителя недостатков в работе вверенного ему подразделения.

— Я бьюсь как, рыба об плотину, создаю им все условия для работы, они «как цыгане дружною толпою» задвигают меня на последнее место по раскрываемости в городе! Я, потеряв всякий стыд и позор, увожу из под носа соседей новенький компьютер, чтобы им ударить по наглым рукам преступников, обделывающих свои грязные делишки в нашем районе, а старший лейтенант Мясохлебов подумал, что эта штука для игры в рабочее время под названием ««Менты в космосе»»!

— Я, товарищ подполковник…, - попытался оправдаться Мясохлебов.

— Ничего не хочу больше слушать про ваши сказочки, что это нужно для работы. Всё, вопрос закрыт, ещё раз такой пасьянс увижу, закрою под ключ, но государственное оборудование гробить не позволю! — оглядев притихших подчинённых, начальник райотдела продолжил экзекуцию. — Но это всё цветочки, квартирные кражи нас тоже не красят. Капитан Кноров, какие у Вас соображения на этот счёт?

— Счёт большой, товарищ подполковник, только сегодня пять ноль не в нашу пользу, — встав со своего места сообщил нерадостные цифры радостный немолодой капитан.

— Захватывающе интересно, а что же дальше? — съёрничал подполковник.

— Ищем, опрашиваем, но пока зацепок и следов нет.

— Похоже Колобок лютует, — насмешливо сделал вывод старший по званию.

— Так точно, следов ног нет, отпечатков пальцев нет, — с готовностью подтвердил взмокший от внимания начальства Кноров.

Дружный смех несколько разрядил обстановку оперативного совещания.

— Ничего смешного нет, — прервал капитан развеселившихся суровых бойцов за правопорядок, была такая банда, её главаря за это и прозвали Колобком, который ни то, что отпечатка пальца не оставлял, вообще ни следов, ни свидетелей не фиксировали.

— Я помню, было такое давненько в соседнем городе, вполне возможно, отсидев своё, Колобок мог перебраться к нам, — поддержала старшего товарища сердобольная Нина Юрьевна, за что получила от него благодарственный кивок головой.

— Да, кстати, как у нас дела со сбежавшим Гвоздодёром? — вернувшись к строгой интонации поинтересовался подполковник.

— Разрешите? — попросил разрешение на доклад майор Окопов.

— Да, пожалуйста.

— Наша оперативная группа совместно с городским и областными управлением ведёт поиск по утверждённому плану. К сожалению, прошедшие семь суток успехами похвастаться не могли, но сегодня есть небольшой позитивный сдвиг. В поле зрения нашей засады на квартире Гвоздодёра появился странный субъект. С виду нормальный мужик, на уголовника не тянет, но весь день крутится возле объекта.

— Может просто совпадение?

— Никак нет. Настойчиво звонил и стучал в квартиру Чердаченко, скрытно наблюдал за окнами, потом вошёл в контакт во дворе дома с местными алкашами. После чего сменил место дислокации, ушёл за дом в заросли сирени. Ребята подходили скрытно поближе и слышали как этот тип называл фамилию Гвоздодёра.

— Так, хорошо, молодцы! Ещё что? — потеплевшим голосом поинтересовался подполковник.

— Неоднократно связной Чердаченко посылал своих собутыльников за выпивкой, орал песни, но, правда, всё приличные, про Чебурашку и «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Потом, видимо перепив, тряс за грудки самого молчаливого из их компании. Требовал, что бы тот ему что-то рассказал, после чего уснул на куче мусора. Этим воспользовались его приятели, сняли с него личные вещи и попытались скрыться.

— Упустили? — встревожившись вскрикнул подполковник.

— Никак нет, старший группы наблюдения вовремя принял верное решение и вызвал подмогу. Всех задержали, для конспирации разместили не в «обезьяннике», а в вытрезвителе.

— Правильно, посыльный от Гвоздодёра проспится и приведёт нас к нему, но засаду с квартиры не снимать, следите до победы, — вытирая платком вспотевший лоб сделал последнее распоряжение руководитель райотдела и закрывая совещание на прощание сказал: — Вот так всегда бы работали, чётко и по существу. Правильно я говорю?

— Так точно! — первая нашлась Нина Юрьевна из уставших за день коллег, бодро ответив на игривый вопрос начальства.

К выходящей из здания райотдела Пунцовой кинулась на перерез старушка.

— Ой, наконец то, а то я жду, жду, а Вас всё нет и нет.

— А что такое? — отстранённо встретила радостную старуху Нина Юрьевна.

— Ну как же, Вы сами сказали, что если что вспомню, то сразу к Вам.

— А это вы, Дустова, я, извините, сразу вас и не узнала, — подобрев заговорила Нина Юрьевна.

— Я не Дустова, я Мышьякова — свидетель, помните? — напомнила свою фамилию шустрая старушка.

— Конечно, кража в бане, только зачем вы меня у входа ждали, надо было позвонить, — сосредоточившись ответила Пунцова.

— Нет, милая, обворовали не баню, соседей, а в бане я трудилась как дважды герой социалистического труда.

— Хорошо, хорошо, — остановила начинающийся водопад воспоминаний находчивый следователь уголовного розыска, — а что вы хотите сообщить?

— Самое главное, — снизив голос раскрыла тайну Мышьякова. — Я встретила того носатого с чемоданом и знаю где он живёт.

— Где?

— Напротив бани…

Глава седьмая. Конфуз

Нина Юрьевна с удовольствием после автобуса прошлась до дому пешком, подставляя лицо лёгкому встречному ветерку. Поприветствовала сидящих на скамейке соседок и не спеша вошла в подъезд. Проверив содержимое почтового ящика обнаружила в нем письмо от дочки и, держа его в руке, зашла в лифт.

У дверей квартиры её ждало досадное недоразумение, на звонки никто не реагировал и не спешил по обыкновению встречать. Открыв дверь своим ключом, Нина Юрьевна переступила порог домашнего очага и по домашним мужским тапочкам, сиротливо притулившимся у входа, поняла, что она напрасно истязала входной звонок в надежде на тёплую встречу с мужем. Освободив натруженные за день ноги от форменной обуви, дала им поблажку, окунув их в свои легкомысленные ласкающие мягкостью и простором домашние скороходы яркой расцветки с очаровательными помпушками. Остальное оставив как есть скучающая по своей «кукушечке» мать, села в кресло читать письмо от дочери. На одном дыхании, с несходящей с губ улыбкой проштудировала послание с милым сердцу почерком на двух листах, Пунцова удовлетворив информационный голод о невидимой жизни родного человечка, расслабляясь, думая о чём то добром и светлом.

Телефонные позывные не сразу вывели женщину из состояния блаженного безделья. Поэтому аппарату связи пришлось изрядно потрудиться, чтобы на него обратили внимание, в результате чего он передал звонившему без искажения голос требуемого абонента.

— Алло, я Вас слушаю.

— Нина Юрьевна? — раздался мужской голос в трубке.