Отважная Кайса и другие дети (сборник) - Астрид Линдгрен

Лазание по горам – это ещё одно из любимейших детских занятий весной. И вот однажды майским днём после полудня было решено всем классом вскарабкаться на гору. Впрочем, горой это трудно было назвать. Не на альпийскую вершину им предстояло взобраться, а на небольшой холм, примыкающий к сосновому лесу позади их школы. Но всё же там имелись и расселины, и обрывы, а посему юный предводитель ребятни окрестил этот холм Гималаями и время от времени приговаривал: «Поосторожней, господа мои, поосторожней!»

Однако он не предупредил, что и дамам следует быть осторожными, а ведь ему конечно же следовало это сделать.

На самой вершине холма лежал большой валун.

– Эй, парни, взгляните, как ненадёжно он держится и как легко его спихнуть! – заинтересованно сказал мальчик Харри.

А Юнас Петтер в это время приотстал от остальных и задержался внизу, на склоне холма. Он совсем забыл, что собирался покорить Гималаи, когда увидел крохотную ящерицу, сомлевшую на солнце. Ему непременно захотелось взглянуть на неё поближе.

И вот семь мальчишек собрались на вершине холма вокруг камня, который легко сдвинуть. И конечно же такой камень обязательно должен был покатиться вниз. Что и произошло. С ужасающей скоростью он катился прямо на Юнаса Петтера.

– Поберегись! – крикнул в ужасе Харри.

Но мальчик внизу ничего не замечал.

Мэрит стояла в двух шагах от него. Она видела и камень, и то, с какой скоростью он приближается к склонённой голове её маленького друга – того самого, который однажды был так добр к ней и сделал ей такой чудный подарок.

Нет, камень не нанёс вреда Юнасу Петтеру. На пути его встала преграда – маленькое нежное тельце девочки. Удивительно, что нечто столь хрупкое смогло остановить движение камня. Возможно, причиной тому был каменистый выступ, к которому прижалось тело девочки и нашло в нём опору.

Юнас Петтер первым подоспел к Мэрит. В этот раз у неё уже не хватило сил рассмеяться при виде его. Она лишь радостно улыбнулась ему. Улыбнулась и закрыла глаза.

Кто будет утверждать, что Мэрит спасла жизнь Юнаса Петтера, пожертвовав при этом своей жизнью? Кто узнает о том, что камень, продолжив своё движение, мог причинить зло мальчику? Да никто даже особенно не задумывался об этом, а меньше всех задумывался об этом сам Юнас Петтер.

«Как же всё это случилось?» – спрашивали позднее взрослые. Но дети ничего не могли ответить. Они не знали, почему камень покатился, а также почему он покатился прямо на Мэрит.

– Она просто засмеялась и побежала навстречу камню, – сказала одна из одноклассниц.

– Да-да, она постоянно смеялась, эта девочка, – досадливо заметил Юнас Петтер.

Пришла сестра милосердия, чтобы в последний раз позаботиться о Мэрит.

– Взгляните, что она хранила в кармашке своего фартука, – удивлённо сказала она. – Жестяная коробочка! Она совсем сплющилась. Ах-ах-ах, бедная малютка!

В маленьком сером домишке уход Мэрит был почти не замечен. Просто в той кроватке, где прежде укладывались спать трое ребятишек, теперь спали двое – вот и вся разница.

И наступило воскресенье – день похорон Мэрит.

Юнас Петтер шёл впереди других школьников со шведским флагом в руках. Жарким был этот день, и даже берёзы на пригорке у церкви источали жар, а весенние первоцветы и ландыши увядали в детских ладошках. Пастор утёр белым платком взмокший от жары лоб и произнёс слова утешения для всех тех, кто горевал о Мэрит. И конечно, они горевали. Её папа и мама, её братья и сёстры, одетые в чёрное, и учительница – все они! Там же отдельной группкой стояли её школьные товарищи. «Прекрасные цветущие долины – приют и покой моего сердца», – выводили они своими чистыми детскими голосами. Им было так грустно, что маленькая Мэрит умерла.

А когда всё закончилось, они все вместе пошли к штабелю дров позади школьного здания, чтобы поглядеть на птичье гнездо – его там обнаружил Юнас Петтер. О, это было такое прелестное птичье гнёздышко – с пятью маленькими голубыми яичками в нём. Их льняные головки сомкнулись вокруг гнезда, чтобы получше его разглядеть.

А потом не так уж часто вспоминали они о принцессе, которую в этой жизни звали Мэрит.

Спокойной ночи, господин бродяга!

Перевод Н. Беляковой

В воскресенье накануне Рождества мама с папой отправились на похороны. Время для похорон было совсем не подходящее, однако случается, что люди умирают в разгар рождественских хлопот.

Дети остались дома одни. Казалось бы, ничего дурного в этом не было. Им велено было сидеть в кухне за столом и вырезать ёлочные украшения из глянцевой бумаги. А если проголодаются, в кладовой полно еды, наготовленной к Рождеству. И ещё у них было целое блюдо с тянучками, замечательными светло-коричневыми тянучками в красивых бумажных формочках. В них было много миндаля, и он так вкусно застревал в зубах. Это твёрдое, липкое лакомство варили в Швеции только на Рождество.

Маму беспокоило лишь одно.

– Держите дверь запертой, – предупредила она. – Упаси Боже пустить в дом какого-нибудь бродягу!

Потому что в ту пору по дорогам странствовало ужасно много бродяг. Бродяги были самые разные. Добрые и тихие, те садились на стул, не проронив ни словечка. Болтливые бродяги, которые без устали выдумывали разные небылицы. Пьяницы, которые иной раз бывали в хорошем расположении духа, а иной раз – хватались за нож. А ещё – бродяги до того завшивленные, что маме приходилось после них сметать вшей со стула. Мама терпеть не могла бродяг, хотя всегда подавала им большой ломоть хлеба и кусок сала.

И вот сейчас дети оставались дома одни.

– Не пускайте в дом бродяг, – были последние мамины слова перед тем, как она вышла из дома и уселась в сани, где папа, еле сдерживая коней, уже давно поджидал её.

Нет, дети и не думали пускать в дом бродяг. Они с удовольствием мастерили бумажные корзиночки. Свен показывал маленьким сестрёнкам, как надо их плести. Они говорили про рождественские подарки и сошлись на том, что мягкие пакеты никуда не годятся. В мягкие пакеты кладут чулки, рукавицы и прочие пустяки. А в жёстких лежат куклы, оловянные солдатики и другие замечательные вещицы, доставляющие детям радость. Они набивали рот тянучками, отчего походили на круглощёких ангелочков.

Кухонная дверь была заперта на крюк. Но вот Свену понадобилось выйти на двор, а когда он вернулся, то забыл запереть дверь. Потому что как раз в эту минуту Анна и Инга Стина подрались из-за ножниц и ему пришлось их разнимать.

Стенные часы в спальне пробили семь дребезжащих ударов. И только они смолкли, раздался стук в дверь.

– Войдите! – крикнул Свен и тут же спохватился: – Нет, нельзя…

Но было уже поздно.

Дверь отворилась, и кто-то вошёл. И это был бродяга. Это поняла даже Инга Стина, которая от страха ударилась в слёзы.

– Что это с тобой? – спросил бродяга. – Никак у тебя живот разболелся?

Инга Стина заревела ещё громче. Свен и Анна сильно покраснели. Свен подошёл к бродяге и, заикаясь, промямлил:

– Мы… мы дома одни, так что, господин бродяга, идите своей дорогой.

Сказав это, он тут же понял: ни в коем случае нельзя было говорить, что они дома одни.

– Хотя мама с папой скоро придут, – добавил он, – совсем скоро.

– Да, они придут с минуты на минуту, – подтвердила Анна и, сказав это, немного успокоилась.

Инга Стина продолжала реветь.

– Вы, я вижу, вырезаете ёлочные игрушки. Давайте-ка я вам кое-что покажу, – сказал бродяга и подошёл к кухонному столу.

Он взял ножницы и глянцевую бумагу, сложил бумагу в несколько раз и прорезал в ней дырочки. Потом он развернул её и… О, какая замечательная кружевная звёздочка у него получилась! Прямо волшебник, а не бродяга!

– Вот это да! – сказали дети, вытаращив глаза.

Потом бродяга сплёл корзиночку, да такую крошечную, что невозможно было понять, как такие здоровенные ручищи могли сплести такую малюсенькую штучку.

– Какая маленькая-премаленькая корзиночка! – изумилась Анна.

– Когда повесишь её на ёлку, положи в неё всего одну изюминку, – объяснил бродяга.

– Подумать только, что вы умеете, господин бродяга! – сказал Свен. Он нарочно сказал «господин бродяга», решив, что нужно быть как можно вежливее.

– Я ещё много чего умею! – ответил бродяга. – Я умею колдовать.

– В самом деле? – удивились дети.

– Смотрите сами, – сказал бродяга и вытащил тянучку из уха Инги Стины, которая перестала реветь.

Потом бродяга вытащил по тянучке из ушей остальных ребятишек.

– Вот это да! – воскликнули они.

– Теперь мне надо поговорить с моим братом, который живёт в Америке, – заявил бродяга.