Брянский капкан - Александр Харников

– Обязательно доживем, – убежденно сказал Бесоев, – ну не можем мы не дожить до Победы, не имеем на то права. Я как раз ведь сюда и прибыл для того, чтобы помочь вам обучить людей таким образом, чтоб потери вашей бригады в боях были как можно меньше, а вражеские, наоборот, как можно больше. Как говорил товарищ Ленин: «Наш лозунг должен быть один – учиться военному делу настоящим образом». Впереди и у нас и у вас еще много-много серьезных дел, и нынешняя операция – это лишь только их начало.

– Вот, Сидор Артемьевич, – сказал Руднев, – вот тебе и ответ на твой вопрос. Так ли нам важно, кто этот человек и откуда, если об этом знает сам товарищ Сталин, а сам он бьет гитлеровцев так, что любо-дорого смотреть. Надо будет сказать бойцам, чтобы не интересовались этим вопросом, ибо чревато.

– Но все равно болтать будут разное, – меланхолически заметил Базыма, – пожалуй, прямой запрет только разбудит в людях любопытство.

– Пусть болтают, – сказал Бесоев, – самый надежный способ спрятать иголку это навалить поверх нее стог сена. Чем больше разных вздорных слухов, тем лучше.

– И это тоже верно, – сказал Руднев, поднимаясь со ствола поваленного дерева. – Ну что, товарищи командиры, пора уже и вечерять, а то скоро снова гости прилетят, и опять будет некогда поесть. Кулеш у кашеваров, наверное, уже упрел.

– Хай так и будэ, – сказал Ковпак, кряхтя и держась за спину, поднимаясь на ноги с пенька, на котором сидел. – Наше дело – лупить фрицев так, чтобы забыли, в какой стороне света их неметчина.

До рассвета оставалось еще несколько часов, но первые голосистые петухи уже разнесли всем окрест благую весть о том, что утро уже близко. Гвардии майор Эндель Пусэп не чувствовал утренней сырости и прохлады. Он был обмундирован в теплый меховой летный комбинезон и унты для дальнего полета на больших высотах. Кабина советского дальнего бомбардировщика Пе-8 еще не была герметична, и на больших высотах экипаж в полной мере ощущал все прелести пониженного давления, кислородного голодания и сорокаградусного мороза.

Майору Пусэпу и его экипажу в составе второго пилота капитана Обухова, штурмана-навигатора капитана Штепенко, штурмана-бомбардира Романова, борттехника Золотарева и его помощника Дмитриева, бортовых радистов Низовцева и Муханова, воздушных стрелков Гончарова, Кожина, Сальникова Белоусова и Смирнова, впервые после долгого перерыва предстоял визит в глубокий германский тыл.

Приготовленный к вылету самолет Пе-8 с бортовым номером 42047 был первым в серии оборудован моторами воздушного охлаждения АШ-82Ф с турбокомпрессорами, а также бортовой станцией управления корректируемыми авиабомбами.

Работы по тематике управляемого оружия велись в СССР еще до войны, причем имелись и специалисты, и опытное оборудование. Потом, после нападения фашистской Германии на СССР, работы на этом направлении были свернуты из-за кажущейся бесперспективности, связанной с невозможностью управлять движением ракет и снарядов за пределами прямой видимости.

В июле 1941 года КБ, занимавшееся управляемым оружием, было закрыто, а его специалисты направлены по другим, более актуальным на тот момент направлениям. Ключевыми событиями в деле развития советского управляемого оружия стал визит товарища Сталина на аэродром ЛИИ ВВС Кратово 13 февраля 1942 года и случившийся тогда же его обстоятельный разговор с командиром авиагруппы ОСНАЗ РГК генерал-майором авиации Хмелевым.

Именно тогда к проблемам стратегической авиации было привлечено особое внимание Верховного Главнокомандующего и поставлен вопрос по переоборудованию самолетов Пе-8 на моторы АШ-82Ф. Еще была затронута и тема по созданию для них и фронтовых бомбардировщиков Ту-2 бортовых станций по управлению корректируемыми боеприпасами. По всем расчетам выходило, что фронтовые бомбардировщики Ту-2 с теми же моторами АШ-82Ф смогут применять управляемые авиабомбы различного назначения калибром 1000, 1500 и 2000 килограммов.

Для стратегических бомбардировщиков Пе-8 эта линейка могла быть дополнена управляемыми бомбами особо крупных калибров 2500, 3500 и 5000 килограммов, причем последняя до конца не помещалась в бомболюк, створки которого оставались открытыми в полете.

Сейчас в бомболюк самолета, уже подготовленного к вылету для экипажа майора Пусэпа, была подвешена корректируемая 2500-килограммовая фугасная бомба, начинкой которой послужила новая высокотемпературная взрывчатка на основе смеси тротила с гексогеном и алюминиевым порошком. Целью налета должен был стать один из девяти гигантских заводов по производству синтетического бензина компании ИГ Фарбениндустри, расположенных в Центральной и Восточной Германии. Подробные карты, на которых было точно нанесено расположение предприятий по производству синтетического топлива, имелись и у майора Пусэпа и у капитана Штепенко. Основным условием применения корректируемого оружия было нахождение цели в прямой видимости все время с момента отделения боеприпаса от бомбодержателя и до поражения цели. Исходя из поисков подходящих условий для применения нового оружия, был составлен и маршрут полета.

Провожать майора Пусэпа пришел сам командующий авиацией дальнего действия генерал-майор Александр Голованов. Выслушав рапорт и дав добро на вылет, Александр Евгеньевич отошел в сторону и закурил, наблюдая за предстартовой суетой. Внимательно осмотрев самолет снаружи, Эндель Пусэп полез по узкой приставной лестнице в кабину, неуклюжий, словно медведь, в своих унтах и меховом комбинезоне. Следом за ним туда же начали подниматься и остальные члены экипажа.

Ах, как сейчас генералу Голованову хотелось бы самому подняться в кабину тяжелого бомбардировщика, чтобы лично нанести по врагу удар новым оружием. Но нельзя… Уже нельзя, ведь теперь он главком авиации дальнего действия, а не простой летчик. И его работа – руководить действиями подчиненных, а не лично вылетать на задания. Если все пройдет удачно, то этот день, 29 апреля 1942 года, возможно, в будущем станут называть днем рождения советской стратегической авиации.

Экипаж поднялся в кабину, и лестницу убрали. Оглушительно стрельнув выхлопом, запустился первый двигатель, трехлопастной винт закрутился, превращаясь в сверкающий круг. Вслед за ним запустили второй, потом третий и четвертый двигатели бомбардировщика. Вскоре моторы прогрелись, и стреляющие выхлопы сменились низким ровным гудением. Приоткрыв форточку пилотской кабины, майор Пусэп показал генералу Голованову поднятый вверх большой палец. Командующий АДД кивнул, и аэродромные техники убрали тормозные колодки из-под огромных колес. Двигатели зарычали громче, и огромный самолет, медленно тронувшись с места, не спеша покатил по рулежной дорожке к началу бетонной ВПП.

Там он ненадолго задержался, потом командир корабля плавно передвинул сектора газа всех четырех моторов, переводя их с малых оборотов на максимальный режим. В тот момент, когда колеса уже были готовы пойти юзом, майор Пусэп отпустил педаль тормоза, и самолет, разгоняясь, все сильнее и сильнее помчался по бетонке ВПП. Несмотря на 2500-килограмовую бомбу в бомболюке и полный запас топлива, самолет разгонялся уверенно и энергично. Сказывалась возросшая почти на четверть тяга новых двигателей АШ-82Ф.

То ли еще будет, когда на самолеты Пе-8 начнут устанавливать уже закупленные в США двигатели Pratt&Whitney R-2800 мощностью в 2100 лошадиных сил. Генералу Голованову было известно, что первая партия из ста таких американских авиамоторов и запчастей к ним уже поступила в Мурманск. Еще двести таких же двигателей должны были поступить в СССР через месяц. И последняя сотня из четырехсот, уже оплаченных, должны были прийти в Советский Союз в конце сентября.

Этого было вполне достаточно для переоборудования всех двадцати четырех боевых самолетов 45-й авиадивизии АДД и создания запаса двигателей для выпуска еще пятидесяти самолетов Пе-8, а также формирования обменно-ремонтного фонда моторов, утраченных или поврежденных в процессе боевой эксплуатации.

Никаких неприятных сюрпризов с поставками этих двигателей не ожидалось. В этой реальности СССР очень плотно контролировал трассу арктических конвоев, и кригсмарине совместно с люфтваффе в Норвегии, несмотря на все истеричные приказы из Берлина, боялись лишний раз высунуть нос из своих баз, чтобы не привлечь к себе внимание молодого, но уже довольно зубастого советского Северного флота и входящей в его состав эскадры особого назначения.

Но вернемся к майору Энделю Пусэпу, который в 04.35 оторвал свой самолет от бетонки ВПП и теперь уверенной рукой направил его вверх, начав набор высоты. Курс, проложенный капитаном Штепенко, первоначально вел на северо-запад, в направлении на Новгород. Четыреста километров, то есть почти час, самолет майора Пусэпа летел над своей территорией, постепенно набирая высоту. Уже над Калинином бомбардировщик шел на высоте более пяти тысяч метров, после чего моторы стали наддуваться турбокомпрессорами, а экипаж надел кислородные маски. При подлете к Валдаю Пе-8 почти уже достиг высоты десять тысяч метров, и самолет, совершив вираж, далее, продолжая потихоньку набирать высоту, взял курс на запад, в сторону Пскова, намереваясь выйти к Балтике вдоль северного берега Рижского залива.