Ричард Длинные Руки. В западне - Гай Орловский

Некоторую неловкость уловил по тому, что рассаживаются с нарочитой небрежностью, без нужды двигают кресла, говорят излишне громко, на окружающую роскошь изо всех сил стараются смотреть с презрением, хотя чувствую, как этот комфорт обволакивает будто теплым воздухом, заставляет расслабить напряженные мышцы.

Растворимся, мелькнула уже не тревожная мысль, а пугающая уверенность. Нужно что-то предпринять. А вариантов вижу пока два… Либо сюда армию священников, чтобы утвердить наше духовное превосходство, либо найти повод, чтобы убраться с Юга обратно на Север.

Или же, всплыла добавочная мыслишка, взглянуть, что там на Западе и Востоке, где тоже наверняка материки или архипелаги громадных островов…

Когда все перестали двигать креслами и расселись, повернувшись ко мне, я оглядел их отечески строго, хотя и непросто так смотреть на тех, кто вдвое старше.

– Все готовы и дальше нести знамя наших идеалов?.. Прекрасно. Ответ вижу в ваших глазах. Мы на Юге и начинаем действовать. С сегодняшнего дня наступает новая эра, что приведет ко всеобщему миру и процветанию…

Все слушали внимательно, только Келляве спросил таким гулким голосом, словно из глубины колодца:

– С кем воюем?..

Альбрехт ответил настолько серьезно, что мало кто уловил иронию:

– Вообще-то можно со всеми. Чего мелочиться?.. Наше Багряное Величество всегда с широкими запросами.

Я отрубил строго:

– Мира можно добиваться не только войной. Хотя, конечно, войной проще и легче. Но это не наш путь, разве ищем легких дорог? По легким пусть другие ходють, нам подавай тернистые… Хотя, конечно, дорогу в соседнюю империю наша армия в моем лице прорубила, прорубила…

Палант даже подпрыгнул в кресле, лицо озарилось счастьем.

– Получилось? Неужели получилось?

Я величественно наклонил голову, стараясь выглядеть солидным и державным.

– А как иначе?.. Теперь между империями Клонзейд и Жемчужная прямая и, как почти уверен, достаточно удобная дорога. Это приведет к счастью и подъему сельского… а также рыбного хозяйства, что дает прирост к экономике любого государства, причастного к рыбе и прочим моллюскам. Сэр Альбрехт, срочно соберите воинский отряд. Необходимо перекрыть проход. Жаль, не подумал сразу.

Альбрехт в задумчивости перекладывал перед собой бумаги, в удивлении поднял голову.

– А вы что, прорубили дорогу в прошлом году?

– Я прорубил окно, – уточнил я, – но чтоб не лезли всякие, нужен глаз да глаз. Теперь там не тропка для опытных контрабандистов-скалолазов, сейчас без труда можно провести маршем армию!.. И подорвать рыночную экономику. А боеспособность местных где-то возле нуля, а то и ниже, несмотря на великолепное вооружение. Зачем только и совершенствуют доспехи и всякое коляще-рубящее высокое искусство?

Робер и Келляве заулыбались понимающе, как же такое не знать, Келляве пробасил солидно:

– Из любви. Они хоть и почти не мужчины, но как не обожать оружие? Даже тем, кто не воюет. Но вы правы, ваше величество, армии нет даже у императора. Про королевства вообще молчу. Зато есть элитная императорская гвардия, да еще городская стража.

– Все должно быть под контролем, – напомнил я. – Особенно важные стратегические дороги. У нас благородная деспотия или разнузданный бардак демократии?.. Сэр Альбрехт, направьте небольшой отряд тяжелых всадников в помощь сэру Норберту. Сэр Норберт, а вы обустраивайте таможенный пост на постоянной основе. Готовьте обоз для воинского лагеря. Небольшого, где-то в триста копий и полсотни арбалетчиков. А то искатели легкой наживы сразу ринутся.

Альбрехт кивнул, а Келляве сказал довольно:

– Понятно, за короткий путь длинный налог?

– Путь не только короткий, – напомнил я, – но и единственный. Империя должна получать прибыль за созданную ею с таким великим трудом прямую дорогу между братскими народами! Это, можно сказать, не дорога даже, а путь! Светозарный в будущее, а то и в грядущее.

Альбрехт уточнил с непроницаемым лицом:

– Между братскими народами это хорошо, возвышенно и в духе христианской любви к ближнему, но какими именно?.. А то в одной империи Жемчужной восемнадцать королевств, сотни княжеств, герцогств и даже баронств, и все считают себя отдельными народами, а себя лучше соседей, хоть и говорят с ними на одном языке…

– Для Господа все народы, – напомнил я и даже перекрестился, – братья!.. а в чем-то и даже каким-то боком сестры. Он вообще видит один народ, каким был вначале и каким станет…

– В конце?

– Конца не будет, – заверил я. – Мы на бесконечной дороге, ибо мужчина обязан погибать в дороге, а не в постели!

Они выпрямились в креслах, торжественные слова обязывают, глаза заблистали гордостью. Поланд даже завертел головой, стараясь увидеть первым, из какой двери в комнату вкатят бочонок с вином.

Норберт кашлянул и поинтересовался вежливо:

– А с другими империями соединять будете? Империя Скагеррака граничит не только с Жемчужной, но с Астаргельдом, Верхними Лесами и на южных границах с Великой Пешмерией, как и Жемчужная…

Я напомнил строго:

– Нет империи Скагеррака!.. Есть империя Клонзейд. С кем и куда разберемся потом, пока опробуем международные торговые связи на примере Жемчужной. Это наша рабочая модель, ее не жалко, если что пойдет не так, на другой поправим.

– А потом? – уточнил он.

– В планах, – признался я, – такими дорогами соединить все империи. Хотя бы по одной трассе стратегического значения. Для военно-торговых нужд с человеческим лицом. С нашими пропускными пунктами.

Он смолчал, запоминая, зато Палант произнес мечтательным голосом:

– Хорошо бы завалы убрать вообще…

– А вдруг Маркус перегреется? – сказал я. – Нет уж, нет уж, я им рисковать не стану. Да и не все с ним так гладко. Во-первых, долго ли будет подчиняться?.. Что в нем самом происходит?.. А вдруг передумает и все же начнет рушить?.. Потому надо жить так, будто никакого Маркуса нет вовсе.

Сэр Робер заметил холодновато:

– Как живут местные?.. А как же вера в Господа?

– При чем здесь вера? – спросил я. – Да и вообще мы отклонились. Насчет дорог тоже не все так просто. Вообще-то нужно сперва запросить императоров, согласны ли они на прокладку трансмагистральных путей в их владения…

Сэр Робер охнул:

– Что?.. Еще и спрашивать? Да они нас в жопу должны за такое целовать!..

Я кивнул, продолжил:

– С другой стороны, права человека выше какого-то сраного суверенитета!.. Мы явились осчастливить народы и это сделаем, хотят они нашего щастя или нет. Так что вперед и с песней! Уцелевшие нас прославят. Туземным императорам просто сообщим о наступлении эры труда и счастья!

Альбрехт спросил с сомнением:

– Труда и… счастья?.. Для народа счастье в безтрудье…

– Трудиться заставим, – отрезал я, – а философы по нашему заданию срочно придумают учение, что счастье именно в труде. Уже есть наработки. Такая философия востребована правящим классом везде, так что все путем. Сложнее будет пережить долгий период всеобщего голода, эпидемий, разгула преступности и всего того, от чего предохраняли Великие Маги и прочие мелкие.

Норберт заметил:

– Раз Великих нет, мелкие пойдут вразнос без их узды. А за каждым из них с Маркусом не погоняешься…

Лица членов Совета помрачнели, Норберт сказал холодновато:

– С Великими Магами нам угроза, без них тоже… Даже и не понять, что хуже.

– Без магов народу будет намного хуже, – отрезал я. – Намного!.. Что и хорошо. Даже прекрасно и удивительно. Шок прекрасного и счастливого будущего, так сказать. Откроется бесконечная, хоть и трудная дорога прогресса! Инициативные и отважные будут соревноваться не в придумывании новых нарядов, а начнут бороздить моря, открывать земли, прокладывать новые торговые пути, наращивать богатство и капитал человеческой массы, что приведет к затяжным войнам, эпидемиям, гражданскому разгулу и преступности… ладно, это я залетел в мечтах. Как только переживем этот счастливый период, а дальше пойдет само.

– В гору? – спросил сэр Келляве с сомнением. – Само обычно с горы.

Сэр Робер хлопнул себя по бедру, но там вместо тяжелого меча только картинный кинжал в разукрашенных золотыми накладками ножнах.

– Эх, – сказал он с угрюмостью, – сколько слышу, все еще нужно только пережить, а там само… Ладно, мне больше нравится идти за сверкающей звездой, чем заполучить…

– Боишься разочароваться? – спросил Келляве с иронией.

– Боюсь, – мирно согласился сэр Робер. – Сколько раз уже так… А главное, что потом? Жить-поживать, как старики?.. Или бросить и начинать искать другую, поярче?

Альбрехт слушал, помалкивал, приглядывался ко всем, наконец проговорил осторожно:

– А сколько, по вашим прикидкам, этот нелегкий период продлится, ваше величество?

– Не знаю, – ответил я честно, – но без него никак. Люди должны быть предоставлены сами себе. Тогда только зашевелятся. Часть населения обленилась настолько, что почти забыла, как самостоятельно добывать себе хлеб…