Мороз по коже (СИ) - Ева Левина

необходимые вещи в пакеты и выбежала во двор к ожидающей машине. Именно в этот момент мне перекрыла дорогу черная бмв Азарова.

— Куда собралась? — из опустившегося стекла высунулась бритая голова Артема.

— Переезжаю к родственникам, — туманно ответила я, — пропусти.

— Отпускай мотор, я отвезу, — отрезал Азаров тоном, не терпящим возражений.

Не считая, сунула таксисту несколько купюр и позволила Артему забрать из рук пакеты с вещами. Какой смысл спорить, если мой поклонник — один из самых упертых баранов города?

— Что за родственники? У тебя же вроде только тётка и мать были? — нарушил тишину Азаров, открывая для меня пассажирскую дверь.

— Папаша отыскался вроде.

— К отцу что-ли едешь? — удивленно поднял брови Артём, усевшись на водительское.

— Нет. Он умер. К брату его.

— Муть какая-то, — недоверчиво пробормотал поклонник и завел машину, после чего с привычным ревом мотора стронуося с места.

По большому счету я была полностью согласна с его словами, но не имея другого выбора, оскорбилась очевидным замечанием:

— Слушай, Азаров, не лезь не в своё дело. Вызвался отвезти — вези, — отвернулась и, приоткрыв окно, вдохнула холодный влажный воздух.

Казалось, что разговор окончен, но когда я назвала адрес, поклонник снова напряся.

— Богатенький район? Если я узнаю, что это папик, а не дядька, то жди беды, — Артем ревновал и даже не пытался это скрыть.

— Послушай, ты не влюблен в меня, Азаров. Просто я первая — кто тебе не дал. И в этом вся проблема. Переключись на кого-нибудь и станет легче.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы, и поэтому мы с Азаровым проскандалили всю дорогу до моего нового временного пристаница. Разумеется, когда он увидел особняк, то ссора разгорелась с новой силой. Я пыталась выгрузить пакеты с вещами, а он пытался остановить меня и обзывал легкодоступной. Хорошо хоть не экскортницей и шкурой, как Морозов.

Услышав разговор на повышенных тонах, из небольшого домика у ворот выполз пожилой охранник и тоже вмешался в конфликт. Казалось, что хуже уже некуда, но это только началом. Через пять минут автоматические ворота открылись, и во двор въехал огромный чёрный внедорожник.

Явился Мороз.

— Это твой любовник? — зашипел Азаров, и я, не выдержав эмоционально напряжения, зарядила ему хлесткую пощечину.

— Это что тут за собрание? Я тебя на несколько часов оставил, а ты уже мужика притащила? — зарычал подошедший Морозов.

И вот здесь стало страшно. Если к гневу и ревности своего поклонника я привыкла и знала как их гасить, то от вида перекошенной от ярости физиономии Романа Сергеевича у меня, в прямом смысле этого слова, пошел мороз по коже. Он был выше и больше не маленького Азарова и выглядел очень устрашающе. Кажется, Артём тоже не ожидал такого поворота и вжал лысую голову в плечи, отчего стал казаться ниже своего роста.

— Это же Мороз, — прошептал он и протянул моему псевдо дядюшке руку.

Азаров знает Романа Сергеевича? Только этого мне не хватало!

— Кто такой? — Морозов полностью проигнорировал дружеский жест Артема и смерил его холодным неприязненным взглядом. Он давил и практически причинял физическую боль своей тяжелой агрессивной энергетикой. Я замерла, борясь с желанием перелезть через высоченный забор и пуститься наутек. Не зная, куда деть руки, обняла себя за плечи и задрожала, как осиновый лист, сжавшись под строгим янтарным взглядом Морозова.

— Ксюшин парень.

— Неправда. Он мне не парень. Целовались пару раз, вот он и прилип ко мне как банный лист!

— Рот закрыла и в дом, вертихвостка! Целовалась она, *лять! Я тебе язык оторву! — Мороз наклонился и, обдав меня мятным дыханием, рявкнул это так громко, что я даже подскочила на месте. Странно, но Азаров даже не возразил и только потупил взгляд, когда я помчалась в дом, опасаясь скорой расправы.

Не знаю, о чем они говорили, но через окно, в которое я подглядывала, ничего не было слышно. Когда через три минуты Азаров, бледный как смерть, прыгнул в машину и выехал из двора, послышался звук открывшейся входной двери, и в доме раздались тяжелые шаги Морозова.

Я испугалась. По-настоящему и сразу до трясущихся, как при ознобе, рук. Подумав, что самым лучшим решением будет не попадаться Роману Сергеевичу на глаза, спряталась в одной из комнат на первом этаже и решила сидеть там тихо, как мышка. Но у Морозова, видимо, были совсем другие планы на меня. Оглушающую тишину, стоящую в доме, разрезал его громкий окрик:

— Оксана!

Сердце заколотилось, как бешеное и в голове даже возникла шальная мысль выпрыгнуть в окно, но окрик повторился:

— Оксана!

На трясущися ногах я вышла в коридор и направилась на голос. Неужели он будет наказывать меня за простого провожатого? В угол поставит? А может выгонит и лишит наследства?

— Чего застыла? На стол накрывай, — судя по тону, Роман Сергеевич, расположившийся на диване, находился где-то между крайней точкой раздражения и бешенством. Именно поэтому я решила, что самым разумным будет не доводить его дальше, и поплелась к холодильнику.

— Роман Сергеевич, я не успела ничего приготовить, потому что ездила за вещами, — собственный голос предательски давал петуха и звучал, как истеричный писк.

— Видел я, как ты за вещами ездила. Пигалица. Ставь на стол, что найдешь. Завтра первую пару пропустишь. К врачу тебя повезу. Учитывая то, что я уже второй раз за два дня ловлю тебя с разными мужиками, пора провериться на венерические заболевания. Без этого условия никакого наследства.

Рука, в которой я держала нож, предательски задрожала, а глаза снова наполнились слезами обиды. Вот же мудило! Может метнуть в него остриём? Нет… Он же силовик, поймает нож и отрежет мне что-нибудь… Например, язык.

— Хорошо, Роман Сергеевич, — прошелестела я, предвкушая, как он охренеет, когда врач скажет, что я девственница, — но у меня встречное условие… Раз мы собираемся жить пока вместе, то вы тоже проверитесь на тот же список, что и я. Мало ли какая зараза бывает…

Перекошенное идеальное Морозовское лицо нужно было фотографировать на память. Он даже подался вперед, порываясь ответить что-нибудь гадкое, но вовремя сдержался. Помолчал где-то минуту, а потом проворчал:

— Давай уже хоть что-то пожевать, — громко, а потом еле слышно себе под нос, — Не потрахался толком, не поел… Не вечер, а какой-то *издец.

Глава 10

Каждый раз, когда эта коза поднималась на носочки, у меня начиналось сильное слюноотделение. Прямо как у голодной собаки, перед которой размахивали свежайшим парным стейком. То, как напрягались её стройные икры, и поднималась вверх ткань незатейливого довольно скромного платья, сводило меня с ума.

Может правда недотрахался? — подумал я и