Пути Предназначения - Влада Воронова

— А Погибельник откуда взялся?

— Да всё оттуда же. Эдвард, при всём его уме и деловой хватке, был до жути суеверен, и все эти пророческие бредни, сулящие ему погибель, воспринял как святую истину. Немедленно учредил Преградительную коллегию, которая должна была обнаружить Погибельника ещё до того, как он войдёт в полную силу, и уничтожить. В ответ разные избавителеозабоченные бенолийцы стали создавать братства, цель которых — найти Избранника судьбы и защитить от убийц из коллегии.

— Что-то фиговые из них защитники получились, — презрительно покривил губы Гюнтер.

— Что верно, то верно, — согласился Найлиас. — Но, по здешним верованиям, судьба избирает своего вершителя вновь и вновь, поэтому все эти состязания «братки — коллегианцы» длятся по сей день.

— Братств очень много, — заметил Гюнтер.

— По данным второго квартала — двести сорок девять, — ответил рыцарь. — Перед тем, как сюда лететь, я просмотрел сводку.

— А Избранник только один.

— Зато самовозобнавляемый, — хохотнул Найлиас. — Так что на всех хватит.

— В Братства входят и прислужники из Алмазного Города, и даже высшие придворные, — с оттенком недоумения сказал адепт.

— Вполне естественно. Когда кто-нибудь собирает вокруг себя холуёв, то вынужден наделять их разнообразными подачками. И даже если эти дары окажутся совершенно одинаковыми, то прихлебателям всё равно будет мниться, что сопернику кусок пирога достался больше и слаще. Большинство холуёв в таких случаях злится на конкурентов и всячески старается их извести. А некоторые начинают ненавидеть хозяина и стремятся поменять его на другого, который, как им кажется, будет пощедрее первого и возвысит их над другими придворными, сделает из простых холуёв холуями главными.

— Понятно, — ответил Гюнтер и тут же задал новый вопрос: — А почему поисками Погибельника занимается коллегия, а не охранка?

— Потому что ни один из её директоров никогда не был настолько глуп, чтобы называть Пророчеством похмельные бредни страдающего шизофренией бродяги! — отрезал Найлиас.

— Пророчества приходят в мир по воле пресвятого, — упрямо возразил Гюнтер. — И никакого значения не имеет то, чьи уста их изрекают. Тем более, что в эти слова уверовали даже таниарцы — есть рапорт из Гирреана.

— Дураков везде хватает, — буркнул Найлиас и занялся донесениями, всем своим видом показывая, что продолжать разговор на столь бессодержательную тему не намерен.

А Гюнтер ещё раз внимательно просмотрел материалы по Избраннику, которого именовали то Погибельником, то Избавителем. Немного подумал и скачал из бенолийской директории космонета текст Пророчества.

— Учитель! Тут…

— Ты опять? — строго оборвал его рыцарь.

— Простите, дядя, — склонил голову адепт. — Разрешите продолжать, дядя Найлиас?

Рыцарь кивнул.

— Вот посмотрите, — Гюнтер положил перед ним распечатку Пророчества. Найлиас бросил на неё равнодушный взгляд.

— Всё не так просто! — настойчиво повторил Гюнтер и стал читать вслух: — Когда дни станут чёрными от горя, а ночи — багровыми от скорбных слёз, что проливают страдающие души, будет избран Судьбою из множества и множества сынов рода людского Избавитель, который выведет всех нас из мира печалей и бед. Благословенный святейшей волей и наделённый лучшими из её даров, Избавитель придёт из бездны мрака по дороге звёзд и зажжёт в пустоте благодатный огонь, который обогреет отчаявшихся и даст силы ослабевшим. Низринута будет тирания и установится истинная власть, свобода и благоденствие вернутся в исстрадавшиеся земли, а изболевшиеся сердца и души наполнятся покоем и радостью. Избранный судьбой Избавитель разобьёт многовековые узы бед и страданий, распахнёт дотоле запертые двери к счастью и приведёт людей в мир счастливый, изобильный и просторный.

Найлиас только хвостом пренебрежительно отмахнулся.

— Дядя! — возмутился адепт. — Разве вы не видите — на самом деле в Пророчестве речь идёт не о какой-то плюгавой Бенолии, а об ордене Белого Света!

— И где же ты тут углядел словосочетание «орден Белого Света»? — ехидно поинтересовался рыцарь.

— В Пророчестве есть прямой намёк!

— Ах, намёк! Ну да, тогда я умолкаю со стыдом и смирением. Намёк — это аргумент очень серьёзный и убедительный.

Гюнтер смутился, щёки вспыхнули как у мальчишки.

«Мальчишка он и есть, — подумал Найлиас. — Когда ещё повзрослеет».

— Ничего, всё нормально, — он положил ученику руку на плечо, слегка пожал. — Эта сказка многих зачаровывает. Она похожа на наркотик — вначале манит блаженством, а после убивает душу.

— Почему? — спросил Гюнтер.

— Я не знаю, — честно ответил рыцарь. — Но чувствую, что это именно так, а не иначе.

Гюнтер прижался к его руке щекой.

— Я верю вам.

Найлиас кивнул, пожал Гюнтеру плечо.

— Давай работать.

— Да. — Гюнтер отложил Пророчество и взял листок с ещё не прочитанным донесением. Глянул на учителя, улыбнулся.

Найлиас улыбнулся в ответ и тут же выругал себя за излишние сантименты. Через полтора года Гюнтер закончит обучение и забудет своего наставника. Глупо и нелепо привязываться к тому, в чьей жизни ты не более чем случайный попутчик.

Отныне всё, конец всяким сопливостям! Учитель и ученик — связь кратковременная и исключительно деловая.

Александр Лайтвелл вошёл в кабинет Панимера, низко поклонился.

— Счастлив пожелать вам доброго здоровья, высокочтимый, — проговорил он.

— Быстро говори, зачем приехал, — буркнул Панимер. — Я спешу во дворец.

Лайтвелл объяснил, щедро приправляя просьбу заверениями в вечной преданности и нижайшем почтении. Всегда падкий на лесть Панимер слушал нетерпеливо, оборвал речь на середине.

— Распорядись, чтобы через час доставили, — кивнул он референтке-человечице, высокой, ядрёной и ладной блондинке.

Плантатор посмотрел на Панимера с изумлением: с каких это пор референт какого-то там внешнеблюстителя отдаёт распоряжения Иностранному отделу Финансовой канцелярии? Прежде Панимер должен был бы зайти к его начальнику лично, попросить оформить «Разрешение» как можно скорее, желательно бы часов за двенадцать, и почтительно согласиться подождать сутки.

— Иди, — движением кисти отослал Лайтвелла Панимер.

— Не окажет ли высокочтимый честь своему слуге, взглянув на его дары? — торопливо проговорил Лайтвелл.

— Да что ты там можешь подарить? — пренебрежительно дёрнул плечом Панимер. — Иди.

Лайтвелл едва не задохнулся от изумления. Ни один придворный девятого ранга не может быть настолько богат, чтобы гнушаться подарками крупного плантатора. Или Панимер сошёл с ума и у него теперь мания величия?