Побег - Ота Гофман

Они глядели вслед поезду, пока тот не скрылся в туннеле.

— У меня есть три кроны, — сказал мальчик. — Если хотите…

Но большой не слыхал. Он смотрел на мир, который ему не принадлежал. Девушки у волейбольной сетки. Возле костра бренчит гитара. У НЕГО ЖИЛЕТ ЗМЕИНОЙ КОЖИ…

— Иди вперед!

Снова за ними сомкнулись ветви леса.

Снова они карабкались по склону.

Трава

— У нас будут горы всякой жратвы, — сказал Фангия. — Я припрятал в одном местечке деньги. Вот доберемся туда…

Трава была высокая, по пояс, с острыми стеблями.

Они тонули в траве.

— А скоро?

— Не знаю. Но уже представляю, где мы.

Вышли на опушку. Фангия нагнулся и снова подвязал бечевкой сандалию, у которой отлетела застежка. Собрал горсть грибов, росших на пне. Вроде бы похожи на трутники. Кругом их полно.

— Опята, — брякнул он наобум. — Их едят сырыми и жареными. Но жареные вкуснее.

Нанизал грибы на палочку.

— Уж во всяком случае лучше заплесневелого печенья, — сказал он Саше, разжигая маленький костер. — И не доводи ты меня своим шмыганьем. Есть у тебя платок?

— Мокрый, — ответил мальчик. — Он ел сырые грибы и потягивал носом. Замерзшие руки держал над огнем. — Наши наверняка дрожат за меня…

Грибы потрескивали. Фангия поворачивал палочку.

— Мы пошлем им первое фото со львом. — Он глядел на свою перевязанную бечевкой сандалию. — Тогда у нас уже появятся деньжата. Будем жить, как захотим. Купим себе шикарные ботинки, крючки для рыбы и самые лучшие винтовки. Хочешь?

— Я хочу домой, — ответил Саша.

— А я, думаешь, нет? — Фангия начал снимать с палочки грибы. — Думаешь, я не хочу, идиот, а? Только у меня там даже постели не осталось. Через неделю после того, как меня поймали, в ней уже спал другой.

— Чужой?

Костер чадил.

— Я этого не знал… — Саша почувствовал себя виноватым. Ему вдруг стало жаль Фангию.

Лужи

— Братишка мой как раз вроде тебя…

Ветви над ними стали гуще, стемнело, на тропе стояли лужи. Их приходилось огибать. Мальчик снова шел на несколько метров впереди. Тропинка все сужалась.

— С этой стороны идти дольше, — сказал Фангия. — Вот ребята удивятся. Мирка тоже. Мы с ней не виделись почти два года.

— А потом?

Минуту было тихо. Только хруст веток.

— Деньги… и все прочее, — ответил Фангия. О том, что будет дальше, он не решался думать. — Купим себе колбасы…

Он пытался придумать что-нибудь поважнее.

Неуверенно сказал:

— Часть пошлю братану…

Дорога сворачивала вбок.

Впереди шуршанье веток, топот ног. Треск кустов. Между двумя лужами снова нацарапана свежая стрелка. Фангия стер ее ногой. Огляделся.

— Саша?

Побежал в направлении шороха и очутился перед вылезающим из кустов мальчонкой.

— Ты что там делал? — заорал Фангия. — Мал еще… — Ударом колена отбросил мальчика назад. — Мал еще рыть мне яму…

— У меня живот болит, — защищался Саша, не понимая, в чем дело. Заслонил рукой лицо. Но все равно получил затрещину.

— Теперь сразу пройдет, — сказал Фангия. — Ручаюсь. — Он подтолкнул мальчика к тропинке.

И вдруг остановился, пораженный.

В нескольких метрах за лужей снова выложена из камней стрелка. Она указывала на ободранное дерево. За отстающий край коры засунут листок бумаги.

— Ты уж извини. Понимаешь, какая штука. Кто-то насажал тут этих стрелок…

Саша молчал.

Он с обиженным видом плелся за парнем, несправедливо надававшим ему пощечин. Слышал, как Фангия пытается разобраться в каракулях на листке:

— Для дураков. «Клад уже близко». Только написано шиворот-навыворот.

Саша продолжал молчать.

Фангия разбросал ногой стрелку из веток.

— Наверно, конфеты. Или шоколад, — произнес он с надеждой. И стал искать новые знаки. — Вот вылупят зенки, когда обнаружат, что клад увели у них из-под самого носа…

Он нашел елочку, на которой болтался шнурок. К нему были привязаны тряпичные зверушки. Рыба. Осел. Дятел. Носорог. Индюк. Кошка. Прошло мину пять, пока понял, что надо читать начальные буквы.

Клад

В роднике, на плоском камне, выложена из шишек надпись: КЛАД. Азбукой Морзе. Мальчик, сунув руки в карманы, стоял поодаль и наблюдал, как Фангия шурует под камнем палкой.

— Там целый центнер, — крикнул тот Саше. Одну ногу он промочил, но не обращал на это внимания. — В железной коробке. Чтобы вода не попала.

Маневрируя между камнями, подталкивал коробку. Оглянулся. Мальчик, волоча ноги, подошел к ручью. Промерзший, как воробышек, переступал с ноги на ногу.

— Что трясешься?

— Холодно, — ответил Саша. — И опять хочется…

Ему все время надо было в кусты. Но он не трогался с места, снедаемый любопытством. Фангия подтащил громыхающую коробку к берегу.

— Хорошо бы там оказался шоколад, — сказал он. — Немножко горячего шоколаду — и ты сразу согреешься. — Он стукнул камешком по крышке коробки.

Сверху какие-то значки.

Дальше что-то в бумаге. Тоненькие книжонки. Что должен уметь пионер. Как сделать из ореховой скорлупы черепаху. Молочные пятна выводите нашатырным спиртом.

— Всадить бы им эти значки в одно место! — Фангия яростно вытряхнул их из коробки. — Оставшееся желтоватое пятно потрите карандашом «Йотапур».

Он швырнул книжонки в ручей.

Но Саша нагнулся над значками.

— Такого у меня нету… А этот есть. — Он еле тащился за Фангией. — «Карлштейн»[12] и «Первое мая». — Из лесу доносились крики детей. Запел пионерский горн. Саша воткнул значки в лацкан пальто. — Восемь Гагариных!..

Вдруг Фангия сдавленным шепотом прервал его:

— Где твой портфель?

Саша смотрел на свои пустые руки, точно надеялся, что портфель каким-то чудом окажется сейчас в них…

— Я… — попытался вспомнить. Потом страшно неуверенно: — Не знаю. Наверно, там, где мы ели. Тогда он еще был… — Двинулся было назад. — Я найду его.

— Спятил?

Парень в куртке догнал Сашу и резко повернул к себе лицом. Детские голоса уже совсем близко. И горн.

— Хочешь, чтобы нас поймали?

— Там у меня арифметика.

— Теперь эта арифметика нужна тебе, как рыбе зонтик, — проворчал парень. Он тащил Сашу через кустарник. Ноги скользили по грязи. Еще час — и нас сцапают. Если найдут портфель. И захватят с собой собак. Тебя уже два дня ищут как проклятые. Наверно, только около Праги.

Он прыгнул в ручей и стоял по колено в воде.

— Лезь в воду. Надо сбить собак со следа!

Мальчик точно не замечал Фангию, точно не чувствовал, что они бегут по воде. Пока не споткнулся о камень и не упал.

— Я больше не могу…

Какое-то головокружение и боль под ложечкой. Он уже знал ее: она появлялась всякий раз, когда нужно было бежать изо всех сил; пробежишь метров пятьдесят, и словно нож пронзает рубашку, но не в самое сердце, а ближе к правому боку, — боль не отпускала, пока не приходило второе дыхание.

— Рудла! — и снова: — Я больше не могу…

Но никто не наклонился его поднять… Только шумел поток.

Саша погрузил в воду лицо, чтобы пересилить боль: «Я должен!»

Распутье

Где-то рокот мотоцикла. Фангия замер. Слышал, как ползет к нему мальчик и дышит за четверых. Темнело, только вершина холма резко выступала, звук мотоцикла то исчезал, то снова приближался.

— Гоночный, — пытался он отгадать. — Пятнадцать сотенных. Мне хватило бы на гоночный. Если бы я только захотел…

— Я не нарочно, — оправдывался Саша.

Зуб на зуб не попадает. Весь мокрый. Дрожь передалась и парню в куртке. Дикий холод! Порылся в карманах. Нашел плоскую фляжку, которую унес из сруба. Отвинтил крышку.

— Теперь уж на все наплевать, — утешил он Сашу. — Выпей. — Оставил ему на дне глоток рому.

Двинулся дальше. Не оглядываясь, сказал:

— Все равно они начхали бы на меня. И тогда тоже начхали…

— Кто?

— Теперь уже все равно.

Фангия остановился. Дорога раздваивалась. Где-то вдалеке лаяла собака. Над холмом взлетела ракета. Рассыпалась высоко в небе. Треск — точно выстрелили из стартового пистолета.

Саша сказал:

— Нас ищут…

При вспышке увидел лицо того, в куртке. Белое как мел. Похожее на гипсовую маску, которая висела позапрошлой ночью на стене их сторожки в садоводстве. Снова на нем написано: бежать, бежать… Но уже не так, как раньше.

Фангия сказал:

— Это очень далеко, совсем в другом месте…

Голос его тоже изменился. Он уже представил себе собак, обнюхивающих портфель. Стечение несчастных случайностей.

Дорога раздваивалась.

— Если будем стоять тут, замерзнем, — сказал старший. — То место уже недалеко, за холмом. Не собьешься — так доберемся туда. Теперь только не подкачать. На горе встретимся. Нас не должны видеть вместе.