Здесь вам не клан - Ян Анатольевич Бадевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не обладаю достаточным опытом для этого.
— Дело наживное, — следователь пожал плечами.
— А что с зарплатой?
— Ты сможешь жить отдельно от родителей. Если захочешь, конечно. Кроме того, наши сотрудники пользуются служебными квартирами.
— Что от меня требуется сейчас?
— Ничего, — Волков свернул с аллеи на очередную старинную улочку. — Устное согласие.
— Я согласен.
— Хорошо. Мы найдем способ, чтобы с тобой связаться.
Волков сделал паузу и заговорил уже совершенно иным тоном:
— Я стану твоим куратором на ближайшие годы. Будет заключен долгосрочный контракт. Ты подпишешь бумагу о неразглашении. Отучишься в Академии — перейдешь непосредственно в мой Отдел.
— Стоп, — я начал припоминать разговоры с Карой и Лешим. — Я же туда незаконно поступил.
— Правда? — бровь следователя изогнулась. — Я ничего не помню. Ты поступил в Академию Магикум — самое престижное учебное заведение России среди одаренных. Поздравлять не буду, ведь твое поступление проплачено папочкой. И далеко не факт, что тебя не отчислят после первого же семестра.
— Ладно, — съедаю новый факт. — Продолжайте.
— В общем, контрактом дело не ограничивается. Ты эмиссар, поэтому обязан пройти ментальное собеседование.
— Это еще зачем? — я нахмурился.
— Чтобы выяснить, кто ты и откуда. Не замышляешь ли чего против российской короны. Стандартная процедура… для нашего Отдела.
Последнее уточнение мне не понравилось.
— Что дальше?
— Задания будешь получать непосредственно от меня. Помимо Академии тебе светят курсы спецподготовки, но об этом позже. Что касается семьи, то Корсакова-старшего мы поставим в известность о твоей новой работе. И свяжем его подпиской, разумеется. Остальным рассказывать о нашем сотрудничестве нельзя. Ни друзьм, ни родственникам. Это понятно?
— Вполне.
— Сейчас мы вернемся в Петрополис. Твои друзья будут освобождены. Обвинения мы снимем после улаживания всех формальностей.
— И как мне встретиться с отцом?
— Мы перехватим его по дороге, — уклончиво ответил Волков. И тут же достал свой кнопочный телефон. Сделал вызов, дождался ответа: — Портал в город. Выявить маршрут движения Корсакова. Обеспечить перехват, подготовить к сотрудничеству. Да, сам поговорю. Хорошо, действуйте. Жду.
Сворачиваем во двор пятиэтажки.
Паркуемся неподалеку от турников, под шелестящей березой. Вокруг — лишь звезды да желтые квадратики окон соседних домов.
— Ты должен знать две вещи, — тихо произнес Волков, не глядя в мою сторону. — Первое. Доступ к воспоминаниям носителя может не открыться. Или открыться частично, спустя несколько недель после внедрения. Известны случаи, когда эмиссар адптируется с нуля, обладая лишь поверхностными знаниями о мире. Мой тебе совет: не откровенничай с родными. Максимально быстро получи доступ к Информ-Сети. Исследуй наш мир, займись внутренним устройством Российской империи.
— А второе?
— У тебя не лучшие отношения с отцом. Морально подготовься к тому, что Андрей Илларионович тебя не переваривает. И не только он.
Мрачно киваю.
Сложно ожидать чего-то душевного, если ты защищаешь императора, а твой отпрыск скачет по бассейну в костюме темного властелина. Яблоко далековато укатилось от яблони.
Зазвонил телефон.
— Да, — ответил Волков. — Принято.
— А кто такие фискалы? — решил уточнить я.
— Информ, — отрезал следователь.
Перед нами вспыхнула линза портала.
Мы въехали в мерцающее ничто и сразу же встроились в поток несущихся машин. Волков ловко обогнул красный минивэн, синхронизировал скорость с окружающим нас транспортом и уклонился от столкновения с фурой. Круто. Оказывается, ручное вождение может достигать запредельных высот мастерства…
А в следующую секунду мы свернули на парковку перед трехэтажным торговым центром.
Я понял, что здесь состоится первая встреча с моим отцом.
Глава 5
За мной приехал целый кортеж.
Насколько я мог судить, отец не прибегал к услугам фамильного портальщика, он пользовался муниципальными транспортными артериями.
Волков покинул автомобиль, подав мне знак сидеть на месте. Парковка была хорошо освещена, и я мог наблюдать за ходом переговоров. Отец приехал на черном кроссовере, больше смахивающем на танк, чем на средство передвижения. Еще две похожие тачки припарковались в смежных секциях — оттуда вышли типы в неброских серых костюмах. Повадками типы напоминали телохранителей. Гарнитуры в ушах, темные очки, уверенность в собственных силах.
Андрей Корсаков радикально отличался от своего сына. Широкоплечий, бритоголовый, напоминающий скорее хищника, чем изнеженного подростка-извращенца. Даже удивительно, что в графской семье выросло такое чудо в перьях. Подобные вещи объясняются разве что чрезмерной занятостью главы рода и попустительством слабовольной матери. Впрочем, не мне судить. Я о своих предках вообще ничего не знаю.
И всё же отдельные фамильные черты у отца и сына прослеживались. Волевой подбородок, льдисто-голубые глаза. Изящная форма черепа. И рост выше среднего. Еще в апарт-отеле я заметил, что практически не уступаю по этому параметру канцеляристу Волкову. Чего не скажешь о физическом развитии…
Диалог проходил на повышенных тонах.
Пару раз мне показалось, что отец готов ударить следователя. Охранники сканировали моего куратора цепкими взглядами, пиджаки у всех были расстегнуты. Волков, впрочем, был уверен в себе — его жесты были скупыми и неторопливыми.
Дважды отец бросал обеспокоенные взгляды в мою сторону.
Не знаю, к чему они там пришли, но фискал коротко кивнул, развернулся и зашагал к машине.
— Удачи, — буркнул следак, садясь в водительское кресло.
— Всё улажено?
— Твой отец предупрежден о последствиях конфликта, — пожал плечами Волков. — Подписку оформим задним числом. Жди дальнейших инструкций.
Своим видом агент показывал, что разговор закончен.
Вздохнув, я протянул руки.
— Как я мог забыть! — мой новый куратор с притворством хлопнул себя по лбу. — Прости ради всего святого.
Я приготовился к тому, что канцелярист полезет за ключом, но Волков удивил. Провел рукой над браслетами, окутывая их оранжевым сиянием. Послышались сухие щелчки. Миг — и наручники исчезают в бардачке.
— До встречи, Виктор.
Кивнув, я выбрался наружу.
Посвежело.
Справа от меня громоздились уровни торгового центра. Аршинные желтые буквы сообщали, что передо мной «Михайловский пассаж». Рядом пометка: 24/7. Двери открывались автоматически, туда-сюда сновали толпы покупателей, многие катили перед собой тележки.
Интересно, который час?
Правда обнаружилась на билборде, рекламирующем буженину «МясоедовЪ». Без пяти минут три. Глубокая ночь, а движняк в самом разгаре. Насколько я помню, в Питере белые ночи заканчиваются в двадцатых числах июня. Сейчас лето, но небо черное, проступают звезды. Выходит, мое сознание перенеслось в июль. Ну, или август.
Направляюсь к отцу, который нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
— Папа!
Лицемерие дается тяжело.
Для меня этот человек — пустое место.
Андрей Корсаков притянул меня к себе и крепко, по-мужски, обнял.
— С тобой всё в порядке?
— Живой, — буркнул я.
— Залезай. Поговорим по дороге.
Отец, безусловно, рад меня видеть, но его тон ничего хорошего не предвещает. Что ж, в закромах есть хорошая легенда о потере памяти. Буду придерживаться этой
