Кладбище джиннов - Василий Головачев

– Самое верное доказательство существования внеземного разума – что никто во всей Вселенной не пробует установить с нами контакт.

Селим улыбнулся. Он смыл с лица грязь и копоть и, несмотря на отросшую бородку и усы, уже не выглядел головорезом. Безопасник с виду был старше Артема лет на двадцать, хотя это, возможно, только казалось.

– Образно, но верно. Мы до сих пор остаемся дикарями, варварами и каннибалами, несмотря на владение супертехникой и всеми благами цивилизации. Подтверждение тому – неизжитая преступность и жажда власти, желание добиться цели любой ценой, даже ценой гибели мира, которое владеет подонками, шатающимися по планете. Кстати, обрати внимание на объект слева.

Артем перевел взгляд на орехового цвета изогнутый рог на горизонте, похожий на бивень мамонта, раздвоенный на конце. Горным пиком этот рог уже не казался.

– По-моему, там утонул в песке слон или мамонт.

– Это не слон и не мамонт, а искусственное сооружение – маяк негуман, который и передает проклятое предупреждение о запрете на посадку. Можем подойти поближе, хотя наш путь лежит южнее. Но крюк небольшой, километра три.

– Я с удовольствием, – сказал Артем ровным голосом, стискивая зубы; ему совершенно не улыбалось предложение спутника увеличить дорогу на три километра, но отказаться он не мог.

Через час пути по довольно плотным слежавшимся барханам с острыми песчаными гребнями они приблизились к «бивню мамонта» вплотную и остановились, разглядывая маяк негуманоидов, с одной стороны явно имевший следы технологической обработки, с другой – создающий впечатление колоссального организма или части организма, выступающей из песка.

Диаметр «бивня» у основания был равен сотне метров, высота достигала полукилометра, так что вершину разглядеть в деталях было трудно из-за вуали низких облаков. Маяк был светло-коричневого цвета, с ореховыми и белесыми наростами, опоясывающими «бивень» по спирали до самой вершины, раздваивающейся, как хвост земной двухвостки. Кроме того, весь корявый ствол сооружения усеивали крупные поры, словно он был изъеден жуком-древоточцем. У подножия виднелся блестящий, металлический на вид обруч, такие же обручи опоясывали ствол сооружения с шагом в сто с лишним метров до его раздвоенной верхушки.

– Как впечатление? – поинтересовался Селим. – Хорош рог?

– Жуть! – пробормотал Артем. – Что же все-таки за существа его строили? Какими гигантами они были?

– Ну, огромные сооружения необязательно должны строить гиганты. Мы тоже козявки по меркам космоса, а смотри чего понастроили в Галактике – от километрового диаметра станций до тысячекилометровых энергопоясов и телескопов. Насколько я знаю, гиперптериды были помесью насекомых и птиц, а вот об иксоидах почти ничего не известно. Есть предположение, что они были разумными моллюсками.

Артем скептически хмыкнул, но возражать не стал. Маяк негуманоидов высился над ним угрюмой «живой» башней и продолжал безостановочно бросать в просторы космоса предостерегающий крик «ди-и-и-взг». Уже миллион лет! Это свидетельство былой мощи строителей башен-могильников потрясало.

– Я пытался проникнуть внутрь, – обыденным тоном сказал безопасник, – размеры пор позволяют это сделать, но даже в скафандре не смог пройти дальше двух десятков метров.

– Почему?

– Давление на психику становится таким сильным, что не выдерживаешь. Начинают мерещиться всякие ужасы, хватаешься за оружие, понимая, что это просто сильнейшее внушение, но ничего поделать не можешь… в общем, я сбежал.

– Излучение?

– Какой-то вид спинтор-поля, от которого наши костюмы не имеют защиты. Все, пошли отсюда, у меня дурное предчувствие.

Селим зашагал прочь от «бивня мамонта», спускаясь в ложбину между барханами. Артем невольно огляделся, ничего подозрительного не увидел и догнал безопасника.

– Если нас увидит банда Зо Ли…

– Пустыни бандитов не привлекают, нечем поживиться. Вот оазисы – другое дело, там всегда можно найти воду, и пищу, и местных девочек.

Артем с недоумением посмотрел на профиль спутника.

– Они… с аборигенками?..

– Местные девушки очень красивы, – усмехнулся в бороду Селим. – Сам увидишь. И практически не отличаются от земных. Все у них на месте: глаза, губы… грудь… и так далее. А что уши больше похожи на кошачьи, так это даже вносит определенный шарм.

– Но у них же другая физиология?

– Кого из охотников это волнует?

– Неужели это возможно?! – Потрясенный Артем оступился и съехал с бархана носом вниз.

– Все возможно в нашей Галактике, – философски ответил безопасник. – История повторяется. Во все времена местное население страдало от набегов кочевников и бандитов, террористов и завоевателей. Что изменилось от того, что мы покорили Землю, Солнечную систему и вышли в Галактику? А ничего.

Селим вдруг замедлил шаг, понюхал воздух и поднес ко лбу ладонь козырьком.

– Погоди-ка… ты ничего не чуешь?

Артем вызвал Визиря:

«Обстановка вокруг?»

«Запах дыма», – ответил инк.

– Пахнет дымом, – вслух сказал Артем.

– Молодец, учуял. А дыма, как известно, без огня не бывает. До оазиса осталось километра два, гляди в оба. Как бы мы не опоздали…

Селим быстро направился вдоль гребня бархана к более высокому песчаному холму, снова попытался разглядеть на горизонте какое-нибудь движение, но оазис прятался в низине за песчаными волнами, и, что там творится в данный момент, увидеть не удалось.

Десантники побежали, утопая в песке, хотя скорость передвижения увеличилась ненамного, и все же через полчаса они приблизились к краю оазиса, преодолели последнюю сотню метров ползком и высунули головы над гребнем последнего бархана.

Оазис был невелик: ложбина с небольшим водоемом в центре тянулась с востока на запад на три километра и в самой широкой части не превышала восьмисот метров. Цепочка скал отделяла ее от песков по всему периметру. Затем начинался кустарник, напоминавший земной саксаул, который переходил в редкий лесок, весьма смахивающий на осенний березняк. Во всяком случае, стволы деревьев были белыми, в черную крапинку, а листва желтой, будто здесь царила осень. Но Артем знал, что желтый – основной цвет природы Полюса Недоступности, а осень на планете красила растительность в багрово-коричневые тона.

Селение аборигенов располагалось вокруг озерца в середине оазиса, диаметр которого не превышал двух десятков метров. Возможно, это был колодец, водяная трубка, подобная той, в какую свалился Артем во время приземления.

Десантники насчитали одиннадцать пирамидальных домиков, напоминающих глинобитные строения земного Ближнего Востока в девятнадцатом-двадцатом столетиях и одновременно чумы жителей российского Севера. Два из них еще дымились, три или четыре были разрушены полностью. А возле самого большого дома с узкими, похожими на бойницы, окнами суетились фигурки в неопределенного цвета и формы одеяниях. Они подбегали к пирамидальному строению, что-то сбрасывали к его стенам и отбегали в сторону.