Во власти хаоса. Современники о войнах и революциях 1914–1920 - Леонид Аринштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Троцкий из Харькова потребовал, чтобы Махно лично явился к нему, но хитрый Махно послал для переговоров делегацию. Тогда Троцкий приказал расстрелять депутацию, а Махно и Волина объявил вне закона как изменников рабоче-крестьянской власти.
Так кончилась служба Махно у большевиков.
Махно-петлюровецРазрыв с советской властью Махно предвидел еще задолго до посылки к Троцкому депутации.
На это указывает предательское для коммунистов отступление махновской дивизии на северо-запад в сторону Волочиска, тогда как по общему плану отступление предусматривалось за Донецкий бассейн в сторону Харькова.
Это подтверждается также и работой махновских агентов по дискредитации советской власти, что, конечно, не могло быть секретом для большевиков.
В первых числах августа 1919 года махновская армия, значительно уменьшившаяся численно за время тяжелых боев с добровольцами и обремененная значительным числом раненых, достигла линии петлюровского фронта: Калинковичи – Казатин.
Махно немедленно приступил к переговорам с петлюровским командованием о сдаче на попечение украинского Красного креста раненых махновцев, которых он, вопреки обычаю, не смог, вследствие быстроты отступления, сдать на попечение крестьян.
Переговоры вскоре увенчались успехом, хотя и без санкции Петлюры, пожелавшего, очевидно, сохранить в отношении Махно свободу действий на случай удачных переговоров с Деникиным, которые в то время под шумок уже вел этот пресловутый «головной атаман».
В результате переговоров от Махно были приняты не только все раненые, но и самому Махно с остатками его армии было предложено занять возле Умани отдельный участок на петлюровском фронте. Махно, заняв участок фронта, попал в совершенно родственную для его махновцев обстановку.
Все эти «курени смерти», разные «черно-красно-серо–шлычники» и другие, с не менее эффектными названиями полки, составлявшие как бы гвардию петлюровских войск, по существу были худшим видом партизан, не останавливающихся перед любым видом насилия, и понятно, что вольница Махно, с ее полным отрицанием даже признаков дисциплины, которая в петлюровских войсках все же существовала хотя бы в отношении деления чинов армии на казаков и старшин (офицеров), привлекла к себе все их симпатии, и скоро началось дезертирство петлюровцев к махновцам, значительно пополнившее состав махновской армии.
В то время на петлюровском фронте было полное боевое затишье. Мимо фронта тянулись бесчисленные обозы отступавших из Крыма и Одесского района советских войск, перегруженных многочисленными семьями коммунистов из оставленных районов, а добровольцы были еще далеко.
Эти колонны обозов, с рассыпанными среди них мелкими единицами войск, деморализованных быстро разразившейся военной катастрофой, лишенных возможности рассосаться среди местного населения из-за общей ненависти, были заняты одной лишь мыслью: как можно скорее достигнуть линии Чернигов – Брянск и тем спасти себя от окончательного разгрома.
Эти-то обозы большевиков и привлекли всё внимание петлюровцев.
Петлюровцы, а с ними и Махно, не удаляясь слишком далеко от линии своего фронта, ежедневными короткими ударами наносили проходившим большевикам чувствительные удары, отбивая лошадей и обозы со всевозможными грузами.
Особенно свирепо усердствовали махновцы, производя колоссальные разгромы колонн большевиков, часть которых еще так недавно они сами составляли.
В результате Махно быстро пополнил всю материальную часть армии, в особенности лошадей, в которых он тогда нуждался, а также и увеличил численный состав армии за счет пленных красноармейцев и петлюровцев.
Вот тут-то Махно и пригодились приказы, полученные им от Дыбенко в Симферополе.
Махно лихорадочно начал работу по реорганизации своей армии, не задевая своих свободолюбивых махновцев ломкой нравившегося им внешнего порядка.
Между тем, для советской власти события принимали все более и более грозный характер. Деникин занял Курск и подходил к Орлу.
Казалось, революция кончена и настали последние дни большевизма.
Но, углубляясь на Украину в поисках сочувствия у населения, привыкшего владеть собственной, а не общинной землей, стремясь использовать живые силы этого населения и получить хлеб, – Деникин, вместе с тем, не посчитался с пронесшимся по всему этому обширному краю вихрем национального подъема, принявшим во многих случаях окраску крайнего шовинизма.
Рассматривая всё украинское движение лишь как кабинетно-надуманное изобретение кучки интеллигентов зарубежного происхождения, Деникин допустил открытое столкновение с петлюровцами в первый же день занятия Киева из-за поднятия флага над зданием городской думы.
Это столкновение привело впоследствии к образованию нового фронта, потребовавшего оттяжки значительных сил за счет главного и, кроме того, у армии с этого момента оказался неустойчивый, часто враждебный ей тыл.
Не повторяя здесь ставших уже общеизвестными обстоятельств, приведших в конечном результате к разгрому деникинского движения, укажу лишь кратко на то, что слишком длительное оставление деревень и сел без государственной власти создавало на местах чистейшую анархию, доходившую до кошмарных размеров от произвола военных властей, среди которых нашли себе место авантюристы всех оттенков.
Эти ошибки скоро привели к полнейшему расхождению, а затем и открытому выступлению крестьянских масс против Деникина, власть которого в начале они принимали восторженно, с чисто детской надеждой, что сам Деникин, без их усилий и жертв, принесет всем мир, землю и порядок.
Итак, вскоре начались ожесточенные и кровопролитные бои между добровольцами и махновцами, причем впервые махновцы познакомились с действием нового орудия гражданской войны – бронепоездами и с установленной на них мощной тяжелой артиллерией.
Махновцы вообще не выносили действия артиллерии, а огонь с быстро и притом совершенно неожиданно появляющихся бронепоездов заставлял их разбегаться куда глаза глядят.
Махно это видел и упорно начал искать выход из тяжелого положения, грозившего ему гибелью.
Следует еще добавить, что Махно слабо владел украинским языком, а «ридна мова», на которой пришлось тогда ему и его махновцам изъясняться, все больше и больше наводила его на мрачные мысли и вопросы, чем все это для него кончится?
Махно совершенно ясно видел, что среди украинцев ему не то что первой, но даже и последней скрипки играть не придется, и он решил изменить Петлюре, как раньше изменил Григорьеву, а затем советской власти…
Махно в тылу ДеникинаК осени 1919 года Махно окончательно усвоил преподанные через Дыбенко уроки Троцкого и успел применить их на практике.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});