Девочка по имени Аме - Анна Аршинова

— Госпожа Амэ, — послышался несмелый, чуть дрожащий от волнения голос Тайко из-за тонких перегородок-фусума. — Могу я войти.

Тайко, значит… Не стоит упускать свой шанс.

— Заходи.

Обернувшись, Амэ наблюдал, как медленно и осторожно раздвигаются фусума. Тайко — миловидная девушка не намного старше "молодой госпожи" с непослушными огненно-рыжими волосами, выбившимися из-под платка, и бездонными темно-карими глазами — сидела на пороге. Заметив, что на нее смотрят, низко поклонилась, приветствуя свою госпожу, потом она поднялась и перешагнула порог. Чтобы задвинуть фусума, она вновь опустилась на колени.

— Помоги мне завязать оби, — сказал Амэ.

— Да, госпожа, — еще один поклон. Слегка дрогнул голос.

Юноша заметил, что Тайко старается не смотреть на него. Она отводит взгляд, боится, что он выдаст ее с головой. Вместо этого девушка обращает внимание на окровавленные ленты бинтов, кольцами свернувшихся на полу. Трудно не заметить, как краски сходят с ее лица, кожа становится бледной, точно снег. Тайко всегда боялась крови. Чтобы отвлечься от страшного для нее зрелища, девушка берет пояс-оби и направляется к своей госпоже, Амэ покорно поднимает руки, откинув со спины длинные темно-каштановые волосы.

Ее движения аккуратны и чересчур осторожны. Раньше они были другими: более смелыми, не такими закрепощенными. Теперь же она боится, и поэтому раздражающе дрожат руки. Нет, так дело не пойдет!

— Ты знаешь мой секрет, — не вопрос, а утверждение.

Узел на поясе, который и без того никак не хотел удаваться, распался из-за одного неловкого движения. Тайко от изумления сделала шаг назад.

— Госпо… жа…

Даже говорить толком не может. Ей хочется назвать его господином?

Амэ обернулся, взглянул на девушку. Вид у нее был такой, будто в лице Амэ она видела собственную смерть — глаза большие-большие и испуганные. Неужели, он настолько страшен? Или это она себе понапридумывала?

— Что ты так переживаешь, Тайко? — мягко спросил Амэ. — Речь идет о моем недуге. Или, может, тебе еще что-то известно? — глаза юноши подозрительно сощурились.

— Нет! — слишком поспешно отозвалась та и опустила голову.

Амэ про себя усмехнулся и сделал шаг вперед. Он ей нравится? Тогда подчинить ее, заставить делать все, что нужно, проще простого. Зашуршал розовый шелк, окутывая дрожащую фигурку девушки, та попыталась отступить, но Амэ вовремя среагировал, и в итоге ловушка захлопнулась.

— Простите… — едва не плакала она, забившись в объятиях Амэ, точно птичка в силках, — Я случайно узнала…

Призналась…

Девушка пахла свежестью: вешними водами, молодыми листьями, первыми цветами. Ее запах странно контрастировал со сладким металлическим запахом крови, который исходил от Амэ. Странно, но раньше Амэ не замечал, что она значительно ниже его. Конечно, он знал, что для девушки он довольно высок, но никогда особо не обращал внимания разницу в росте. И теперь, когда он наклонился к ее уху, нежно взяв за напряженные плечи, когда каскад длинных темно-каштановых волос закрыл их плотной занавесью, юноша почувствовал себя странно. Ни к кому, кроме Акито, он не подходил настолько близко.

— Не переживай, — успокаивающе прошептал он. — Это даже хорошо, что ты знаешь. Ложь… она мне так надоела. Но с тобой можно не притворяться!

Девушка снова дрожала и сжималась, но теперь уже не от страха, а от близости Амэ. Тайко ведь нравилась "молодая госпожа", поэтому если чуть добавить искренности и усталости в интонации, то девушка ничего не заподозрит. Поймать ее в сети так легко…

Амэ провел кончиками пальцев по ее шее, остановился у подбородка, приподнял голову.

— Ты ведь поможешь мне?

Поцелуй вышел нелепым и неуклюжим, как и все первые поцелуи, но Тайко этого не заметила — опыта у нее было не больше, чем у Амэ.

Амэ не знал, что именно его разбудило. Может быть то, что эта ночь выделялась среди прочих обилием звуков — гости до сих пор не разъехались, они продолжали пить за здоровье "молодой госпожи"; шумно спорить и громко смеяться. Это заставляло юношу беспокоиться и спать некрепко, урывками.

Амэ шумно вздохнул и повернул голову. Рядом мирно спала Тайко. Во сне она жалась к нему так, будто боялась, что он исчезнет. Амэ иногда жалел о том, что позволил служанке настолько сильно влюбиться в него. По отношению к ней это было слишком несправедливо, ведь он не мог ответить на ее чувства.

— Я д" лжен идти к ней! — послышался пьяный голос Имубэ. Амэ сразу же напрягся и насторожился, весь обратился в слух. Его посетило дурное предчувствие.

— Н" порочь… честь моей с" стры! — донеслось в ответ. Язык Макетаро заплетался. Амэ даже не брался предположить, насколько брат пьян. Но в любом случае, если они своей возней разбудят Амако, то их ничто не спасет. Мама сейчас не в духе и еще не выпустила пар, посему…

— Да я ничего с ней не сделаю!

Вряд ли в таком состоянии у него получится что-нибудь с ним сделать — усмехнулся Амэ и поднялся. Тайко что-то забормотала и потянулась за ускользающим теплом; юноша успокаивающе погладил ее по голове и потянулся за юкатой. Нужно быстрее угомонить Кунимити, иначе весь остаток ночи Амэ спать не придется. Одеваясь, юноша на миг остановился и посмотрел на глубокие царапины на груди. Бинты он снял, когда принимал ванну, и вновь накладывать их не стал — раны почти зажили, а Тайко давно привыкла к этому зрелищу, можно было не бояться ее шокировать. Единственное, что беспокоило юношу, так это то, как только царапины затягиваются, новые не замедляют появиться. Больше всего на свете Амэ ненавидел просыпаться в собственной крови. Доктор говорил, что с возрастом напасть пройдет, и это обнадеживало.

— Я, может, жениться хочу! — упрямился Кунимити.

— Тогда очередь занимай, — а это уже Канске. Судя по голосу, относительно трезвый. Неужели, он не может утихомирить этих двоих, знает же, что мама…

Амэ закончил одеваться и пошел на голоса. Нарушители спокойствия спорили внизу. Имубэ вцепился в деревянные перила и пытался ползти вверх, где, как правильно подсказывали его инстинкты, находилась комната его "возлюбленной". Макетаро повис на несчастном сердцееде и пытался утянуть его обратно. Канске сидел на полу и с интересом взирал на происходящее, похоже, его ситуация забавляла. Судя по его блестящим глазам, Амэ понял, что погорячился, когда решил, что брат "относительно трезвый".

— Не-ет!.. Я пойду!.. — упирался Имубэ.

— Не… пущу… — пыхтел Макетаро.

Канске в ответ икнул.

Обозрев происходящее, Амэ тяжело вздохнул и вышел на свет. Похоже, эта ночь будет очень долгой…