Спасибо, Mоpфей… - Рэндалл Фрайер

Дэймон время от времени невпопад кивал головой, так что получалось, что он то поддерживает брата, то нас с Анной.

— Кит, я хочу знать, насколько далеко продвинулась Анна в освоении нового стиля?

Я задумался, не потому, что мне нечего было сказать, а просто — мне было интересно, сколько я еще смогу водить их за нос.

— Не очень далеко. Освоение идет с трудом, — я пожал плечами, — но я и не говорил, что это легко.

Я знал, что Нил тоже когда-то пытался рисовать, но быстро оставил это недостойное занятие, правда по другой, отличной от моей, причине.

— Хм, — сказал он. — Неужели так сложно объяснить, как все должно выглядеть?

— Именно, — сказал я вкрадчиво и оглянулся на кучу рисунков, которыми был завален стол. Стенд тоже был полностью завешан кадрами комикса.

Это сработало, как и должно было. Братья удалились, смирившись со своей участью наблюдателей. Ничего, им было полезно помучаться.

Когда отзвуки их шагов в пустом коридоре затихли, Анна облегченно вздохнула.

— Спасибо, Кит.

Я улыбнулся ей.

— Пожалуйста.

— Знаешь, я рада, что Мэлина оказалась всего лишь его дочерью… хотя Лель…

Ревность — опасная штука, даже мне дорого бы стоило сопротивляться ей. Вы видели ревнивую блондинку? Ну да ладно, Анна уже переросла свой внешний вид. Не знаю почему, но наши отношения, которые длились всего несколько дней, обрели законченную форму, несмотря на неуместные, как мне казалось, вопросы Анны.

Я кивнул, обнимая ее.

— Это другое.

— Кит, я имею в виду, что он… то есть ты… то есть… все по-настоящемy?

— Да.

Я вспомнил о сумме, которую собственной рукой вписал в контракт. Генри Джейр не сказал ни слова. Черт возьми, а мне всего двадцать семь! Может стоит попробовать все недостатки брака на собственной шкуре?

— Анна, — сказал я, — ты еще не думала о… скажем, замужестве?

Она вдруг заговорила совершенно серьезно, без намека на всегдашнюю критику в голосе. Это было необычно, но лишь укрепило меня в мысли, что она не такая вредная, каковой хочет казаться. Борьба за выживание, хоть за какую-то жизнь, превращает людей в монстров, готовых вцепиться в глотку ближнему.

— Кит, моя мать часто повторяла мне, что выйти замуж — лишить себя жизни. Я знаю, почему она так думала. Отец был пессимистом. С тобой все не так. Ты — оптимист.

Она помолчала, прижимаясь ко мне, как маленький ребенок, который ищет защиты.

— Мне с тобой спокойней… чем одной. Только… Ты уверен, что мы не просто играем в любовь, в физическую привязанность? Мы спим вместе, но мы знакомы — всего ничего!

— Да, — подтвердил я, подкрепляя свои слова одной из тех ухмылок, которых так боялась моя первая девушка — она знала, что это обычно означает. Что я все равно окажусь прав, как бы плохи не были наши отношения. — Но, как бы то ни было, я предпочитаю рискнуть.

Я помедлил, раздумывая, стоит ли говорить слова, которые вертелись на языке. Не стал. Еще не так поймет.

— Мы будем жить в другом доме, тебе не нужно будет мучаться, осваивая несуществующий художественный стиль…

Она отстранилась и я заметил, что она мечтательно улыбается.

— Энн, может быть ты не готова сказать мне, что любишь меня, да и я, пожалуй, тоже… но это временное затруднение. Все будет правильно. Все будет хорошо.

— Может быть, Кит, может быть. Я доверяю тебе…

В этот момент я окончательно утвеpдился во мнении, что она согласится. Ну нельзя же, в конце концов, сопротивляться мне! Это все равно что отнимать свободу у Веселого Ледоруба. Все будет хорошо. Я прошествовал к столу, чтобы закончить сегодняшние события. Скоро это будет киносценарием. Или комиксом. Тогда киносценарий будет другим. Меня устраивал любой вариант.

Веселый Ледоруб и его дочь на рисунке пришпорили лошадей и унеслись в даль, уходя от погони черных людей.

— Давай, Кит, вперед, — прошептал я.

— Так ты говоришь — не знаешь, что будет дальше? — раздался голос за моей спиной.

…Вход в рудник Рейт-харга лежит перед нами, словно раскрытая в экстазе смерти пасть небывалого чудища. Откуда-то из его невеликих глубин доносятся голоса: ровные, крикливые, указующие, досадующие.

— Я узнаю некоторые из них, — говорит Мэлина, — они были вместе со мной, пятеро, которым не удалось сбежать. Но там намного больше людей!

Она права, проницательная девчонка.

Я уже слышу стук, нас догнали черные люди, которые были приставлены охранять меня. Их оставалось двое, когда мы видели их в облаке дорожной пыли.

Странно только, что все остальные прибыли на рудник много раньше нас — ведь мы скакали почти не останавливаясь.

— Вниз? — спрашивает Мэлина, все-таки оставляя на минутку свою независимость.

— Вниз, — я уже чувствую спиной приближение черных людей.

Мы спешиваемся и бежим прямо в пасть шахты… перед нами предстает крутая лестница, уходящая вниз, в темные глубины. Мы сбегаем по ней, я — обнажив меч, моя дочь — стараясь поменьше шуметь. За нами слышатся тяжелые шаги.

Последние ступени, которых я не считал… Мы вбегаем в хорошо освещенный зал, который вряд ли ожидали найти в шахте. Свет льется из странных предметов повешенных под невысоким сводом пещеры, в дальней стене хоpошо которой виден еще один проход. Странные приспособления заполняют удивительное место…

А еще… Мэлина удивленно вскрикивает, не в силах более сдерживаться — на нас смотрят девять пар глаз. Две из них принадлежат черным людям, которые на сей раз без мантий, открывая нам свои гладкие, неправдоподобные, нечеловеческие тела. Хотя, определенное сходство с человеком есть.

Шаги позади затихают и монотонный голос говорит:

— Вот остальные.

Отвечает ему один из людей, которые явно чем-то занимались до нашего появления. Обстановка мне знакома и я чувствую, что мы достигли развязки.

— Хорошо.

Двое из разношерстного сборища выходят вперед — люди, совсем не как черные, простые люди, только одеты странно. Такой одежды не найдешь на вольных землях.

Я оглядываюсь и нахожу еще двоих черных, тех, что преследовали нас. Они стоят безмолвно, опустив головы к полу. А эти двое, наверняка, их хозяева!

— Привет тебе, Мэлина, привет, Веселый Ледоруб.

Говорит только один, второй молчит.

— Остальные — те, кто был со мной, — шепчет мне на ухо дочь, обращая внимание на тех, пятерых, что безмолвно слушают разговор.

— Привет вам, чужаки. Кто вы? Зачем преследуют нас черные люди, которые не похожи на людей? Почему горят красным их глаза и волосы седы, как лунь?

Страх перед черными уже ушел, ведь я видел, что подчиняются они обычным людям.