Страна великого дракона, или Командировка в Китай - Александр Скутин

– Как только он везет этот стог сена, с полтонны наверное, – сказал Слава.

– Сам удивляюсь, – ответил я. – Хотя я слышал, вьетнамцы во время войны перевозили по тропе Хо Ши Мина на велосипеде до двух тонн. Кстати, это не сено, а рисовая солома.

– Ну, тебе виднее. Ты у нас в сельском хозяйстве специалист, – шутливо добавил Алексей.

На улицах города мы также часто видели людей, занимающихся китайской гимнастикой. В школу спешили дети с ранцами за плечами. Школьной формой в Китае являются спортивные костюмы, в каждой школе свои. В жару это, наверное, практично. Многие школьники по дороге болтали по мобильным телефонам. Мобильники в китайских городах используются очень широко и повсеместно, уровень «мобилизации» населения в несколько раз выше, чем даже в Москве или Питере, не говоря уж о российской глубинке. А ведь это был небольшой провинциальный город.

(Напомню читателям, что мы были в Китае в 1999 году, когда мобильные телефоны в России были доступны немногим).

Китай вкладывает значительные средства в развитие телекоммуникаций – это государственная политика. Я читал, что 85 процентов китайцев пользуются спутниковым телевидением. Кстати о телекоммуникациях, из окон моего номера в гостинице были видны три радиотелевышки, а всего в Мяньяне их было пять.

До проходной доехали быстро. Город маленький – все рядом. Через проходную люди шли на работу, вооруженные охранники внимательно просеивали толпу взглядом, время от времени прося некоторых предъявить пропуск. Для самых непонятливых перед воротами стоял большой щит с надписью:

«No admittance!

Military control zone»

Мистер Ли вышел из машины переговорил с охраной, показал им какие-то документы. Потом вернулся, сел, и мы поехали дальше.

Территория НИИ застроена обычными для таких учреждений современными зданиями. Только вот нигде не видно грязных закопченных стен, как у нас. До сих пор не привыкну к чистоте у китайцев. На территории много деревьев, кустарников, красивых цветов, видно, что за всем этим тщательно ухаживают.

Кстати, на территории НИИ я ничего не снимал, и даже не брал с собой камеру. Китайцы ничего не говорили нам на этот счет, но я и сам с понятием. Как говорил Варлам в фильме «Покаяние»: «Режим есть режим». Мы вышли из машины, прошли через небольшой двор и вошли в корпус лаборатории, где нам предстоит работать две недели. По въевшейся в меня привычке я хотел не упоминать здесь ее название, или назвать как-нибудь иносказательно. Но какого черта! Наша продукция рекламируется на весь мир, а я буду тут огород городить. Мы работали в лаборатории высоких энергий. Вам это что-нибудь сказало? То-то и оно. Как говорил Кузьма Прутков, некоторые вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, а потому что эти вещи не входят в круг наших понятий.

Отступление 4 (профессиональное)

Для меня всегда очень затруднительно ответить, когда спрашивают, чем я занимаюсь. Просто не ответишь, мы простыми вещами не занимаемся. А когда начинаю объяснять подробно, то люди или начинают зевать, или усиленно кивают головой, поддакивают, говорят, что им все очень понятно и спешат скорей перевести разговор на другие темы. Поэтому на подобные вопросы я часто отвечаю туманно и многозначительно: «Да так, делаем кое-что…»

В шестидесятых годах один поэт (если не ошибаюсь, Евтушенко) написал в стихотворении: «Что-то физики в почете, что-то лирики в загоне». И в обществе началась бурная дискуссия «физики-лирики». Физики тогда ходили в героях, их успехи были действительно огромны и революционны. У всех на слуху были слова: атомная энергия, синхрофазотрон, термоядерный синтез, элементарные частицы, протон, мезон, аннигиляция. От физиков все ждали каких-нибудь чудес, вроде управляемого термоядерного синтеза, который даст человечеству безбрежный океан энергии, то-то заживем (понятно, тут же наступит коммунизм). Восторги поутихли, управляемого термоядерного синтеза для промышленного применения пока не получили, а потом на страну обрушились такие потрясения, что стало не до науки. Физики уже не герои, а так – жалкие неудачники, не сумевшие устроиться в жизни. Или опасные маньяки, которые своими экспериментами того и гляди сожгут всю планету, как это вполне могло случиться после термоядерного взрыва на Новой Земле в 1962 году (интересующиеся могут прочитать об этом в книге М. Веллера «Самовар»).

Зато лирики в почете. Стало престижно заниматься чем-нибудь «этаким», гуманитарным, околоискусствоведческим, прибогемным. Насмотрелся я на таких снобов в Эрмитаже. Как сказала там мне одна дама, брезгливо поджав накрашенные бантиком губки: «Мне трудно говорить с человеком, не имеющим эстетического образования». Эта фраза потом в нашем кругу стала крылатой. К чести Эрмитажа, большинство научных сотрудников в нем вовсе не являются такими напыщенными снобами; тактичные, деликатные, простые в общении люди. Но снобы там все же есть, они очень заметны, создают определенную атмосферу. Я прозвал их псевдоинтеллигентами. В моем понятии интеллигент – это жизненная позиция, а не просто наличие высшего образования и занятие определенной деятельностью. Жизненная позиция интеллигента, по-моему, базируется на двух постулатах:

Чувство собственного достоинства.

Чувство чужого достоинства.

Интеллигент безусловно уважает другого человека, никогда не оскорбит его, не станет насмехаться над ним, не станет кичиться своей образованностью, принадлежностью к «избранным». Так вот псевдоинтеллигент от настоящего отличается как раз вторым пунктом. Себя подобный субъект уважает, да еще как. А вот других – не всех, и не очень, и не всегда. Он хвастается своей образованностью, точно так же как некоторые хвастают своим богатством, вешая на шею толстую золотую цепь. Как там Шариков говорил: «Чо, мы хуже людей? Глянь на Кузнецком: все в лаковых ходят!»

Но ведь знание искусства у этих людей – их профессиональная обязанность прежде всего, а вовсе не свидетельство их утонченности и изысканности. Я же не попрекаю их незнанием электроники или программирования. Им тоже ни к чему знать, что мультивибратор – это генератор автоколебаний прямоугольных импульсов. А не механический стимулятор клитора на несколько персон одновременно. И возбудитель – это СВЧ-генератор с волноводом для нашей установки. А не предмет из прейскуранта секс-шопа.

Так вот, вернемся к нашим баранам, то бишь к мультивибраторам и возбудителям. В Китае науке уделяется очень большое внимание, на нее выделяются огромные средства. Мы работали в Китае с самым современным оборудованием, все сотрудники были высокой квалификации, очень толковые, схватывали все на лету. Сен говорил мне, что вот он, самый молодой инженер, получает все равно больше, чем самый старый и заслуженный рабочий. Их удивляло, когда они узнали, что в Росси инженер на госпредприятии получает в среднем в два раза меньше рабочего. Переводчик Боря сказал мне, что шофер может зарабатывать больше инженера только в том случае, если шофер сам владелец машины, то есть предприниматель. Глядя на Сена я видел, что образованная молодежь в Китае не курит, не пьет, занимается спортом, старается поступить в аспирантуру, в общем занимается карьерой, а не прожигает жизнь. С такой молодежью Китай в третьем тысячелетии не пропадет. Недаром Дэн Сяо Пин заявил, что третье тысячелетие будет тысячелетием Китая. Глядя на то, как относятся здесь к специалистам, я и сам потихоньку начал проникаться крамольными мыслями вроде того, что инженер звучит почти также гордо, как человек.

Войдя в небольшой зал при входе, мы тут же сняли обувь и одели сандалии с деревянными подошвами, стукалки. В аппаратной, где стояла моя установка, полы были застелены ковролином, для нее были отдельные мягкие тапочки. Я выбрал себе самые большие стукалки, но пятки все равно свисали, не поместились на подошве. У китайцев такие размеры, для медведей, не предусмотрены. Мы уселись вокруг стола на мягких кожаных креслах и стали обсуждать план работы. Утомлять вас подробностями не буду. Я пишу прежде всего о Китае. Обычно эта комната использовалась для отдыха и перекуров. Для гостей из России всегда здесь были свежие фрукты, кофе, чай, сахар, баночки кока-колы. На последнюю мы посмотрели кисло и спросили: «А нельзя ли пива ?» (Ну нахалы!)

На следующий день там стоял ящик пива. Пиво называлось «Snow beer» (Снежное), в бутылках по 0,65 литра. Вполне приличное, не очень крепкое. Впрочем, для работы такое и надо. Скорее прохладительный, а не спиртной напиток. Вообще пиво в Китае очень популярно, хотя и не так, как зеленый чай. Выпускается оно там самых разных сортов, лучшие образцы не хуже немецкого.

Во время обсуждения мы заговорили о радиационной безопасности. В связи с этим меня спросили:

– Саша, а вы женаты?

Боря произнес «Саса» и «дзенаты», китайцы хронически не выговаривают шипящие, цокают. Я ответил, что да, мол.