Наследник (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич

«Если это так, то меня могут отсюда не выпустить, — подвел итог своим размышлениям Бауэр — Обидно. Ничего не знать и попасть под жернова…»

На четвертый день томительное ожидание закончилось. В камеру, распространяя благоухание хорошего одеколона, вошел германский консул Герхард Шредер. Естественно, в сопровождении надзирателя и сержанта Кросса. Причем последний выглядел весьма и весьма недовольным.

— Собирайтесь, мистер Бауэр, — сообщил по-английски улыбающийся Герхард. — Херр сержант нашел убийц, это оказались деятели из триады, — добавил он по-немецки.

Отчего Кросс стал выглядеть и еще более недовольным.

— Мистер Бауэр, — сказал сержант, перебивая консула. — Полиция Гонконга приносит вам свои извинения. Но я меня есть еще один вопрос. На который вы можете не отвечать, если пожелаете.

— Спрашивайте, — спокойно ответил Якоб.

— Вы были знакомы с Максом Отто фон Шрамом?

— С кем? — Бауэр действительно удивился. Он ожидал любого вопроса, кроме этого. — Извините, но я с этим господином знаком не был.

— Благодарю, мистер Бауэр, за ответ, — улыбка на лице Кросса выглядела столь же уместной, как дамские панталоны на слоне.

Освобождение из тюрьмы заняло времени намного меньше, чем посадка. Якобу вернули все вещи, а до гостиницы его любезно подвез на своем автомобиле консул.

И только в номере он сообщил Бауэру, что власти Гонконга дают ему 24 часа на убытие из колонии.

— Херр Бауэр, вот вам билеты на гидроплан до Циндао. Рейс через три часа, — консул выглядел смущенным, — и я советую вам не задерживаться. Триады… очень опасны. Кроме вашего знакомого из ИГЭ, они убили за прошедшие четыре дня еще пять человек, включая названного сержантом фон Шрамма. Ходят слухи, — Шредер понизил голос и инстинктивно осмотрелся, — что идет передел рынка нелегальных наркотических средств. И говорят, что фон Шрамм… был с этим рынком связан…

Возвращение в Берлин для Бауэра закончилось обыденно. Его доклад приняли, ругать или поощрять не стали. Начальник отдела, полковник Герхард Вессель лишь вздохнул, собственноручно убирая написанные им листы в папку.

А после этого огорошил Якоба неожиданным известием, что он отправляется в новую командировку, в Россию.

Российская империя. Тверское кавалерийское училище. Май 1962 г.

Курс тактики оказался столь занимательным, что лекции внимательно слушали все, даже вечный бузотер Петя Ниткин. Да и сама личность преподавателя внушала уважение. Подполковник Константин Сергеевич Аристов успел повоевать и во время Азиатского и Вьетнамского конфликтов, и с басмачами в Туркменистане. Высокого роста, худощавый, с острым взглядом из-под нависших над блеклыми, словно выцветшими от яркого азиатского солнца бровями. Невозмутимое лицо с впалыми щеками покрыто навечно въевшимся в кожу загаром. А лбу, стоит ему снять фуражку, виден поясок белой, не сумевшей загореть под фуражкой, кожи. Рассказывает он неторопливо, кратко, но обстоятельно, не упуская, как заметил Олег, ни одного важного момента. И спрашивает также обстоятельно и дотошно, добиваясь не просто заученного ответа, а анализа причин и следствий. Поэтому сейчас юнкера слушают рассказ наставника, забыв даже о великолепном майском дне на улице. И не обращая внимания на врывающийся в класс через открытые по случаю хорошей погоды форточки ветерок, несущий будоражащие кровь весенние запахи.

Сегодня подполковник рассказывал о боях немецких парашютных войск во время Тихоокеанского конфликта на острове Формоза.

— … Высадка прошла успешно везде, кроме самого главного пункта. Здесь дела у германцев пошли хуже всего. Задержка с вылетом привела к тому, что транспортные «Юнкерсы» прибыли к цели не одновременно, выброска растянулась на три часа. Из-за нехватки самолётов оказалось не высажено около шестисот парашютистов, в том числе половина второго батальона первого парашютного полка. К тому же, японский гарнизон генерал-майора Юкио Касахара действовал куда более умело и организованно, чем войска под непосредственным командованием генерала Кимура. В распоряжении Касахара имелись три японских батальона, а также один формозский батальон. Кроме того, на окраине Тайпея базировались три китайских полка, эвакуированные из материкового Китая и пополненные на острове, численностью около пехотного батальона каждый. Всего в районе Тайпея находилось примерно три с половиной тысячи японцев и до двух тысяч китайцев при шестнадцати полевых и четырнадцати зенитных орудиях, двух броневиках «Хамбер» и шести легких пулеметных «Виккерсах». Основная часть артиллерии, восемь стомиллиметровых и четыре семидесятипятимиллиметровых полевых орудия, а также двенадцать сорокамиллиметровых «Бофорсов», располагалась вокруг аэродрома. Здесь же были собраны все броневики. Касахара оказался единственным японским командиром, который дал своим войскам подробную инструкцию на случай высадки вражеского воздушного десанта. До момента приземления парашютистов вести огонь следовало только зенитчикам. Генерал понимал, что немцы в первую очередь попытаются захватить аэродром, поэтому по краям летного поля приказал укрыть броневики. При их поддержке оборонявший аэродром пехотный батальон с двумя семидесятимиллиметровыми батальонными гаубицами должен был контратаковать и уничтожить парашютистов на летном поле, — подполковник взял указку, подошел к висящей на стене карте и показал расположение позиций обороняющихся. — Благодаря хорошей маскировке потери от воздушных атак в Тайпее были минимальными и составили всего несколько раненых… Самолеты с десантниками появились уже после окончания воздушного налета, когда обороняющиеся успели прийти в себя. Всего японцы насчитали двести сорок транспортных машин. Огнем с земли было сбито пятнадцать самолетов, в воздухе погибло порядка двухсот десантников. Хотя многие «Юнкерсы» рисковали делать по несколько заходов, парашютисты оказались разбросаны по большой площади на сильно пересеченной местности. Первый батальон первого парашютного полка должен был высаживаться в районе Линькоу, где находилась дальняя радиостанция и радиобнаружитель[6], охраняемые взводом японской пехоты. Однако лишь одна из четырёх рот была высажена вовремя, около шестнадцати ноль ноль, две другие приземлились с опозданием на три часа, а четвертую роту в этот день высадить не удалось вовсе. Только в девятнадцать часов тридцать минут сюда прибыл сам командир высадки полковник Бройер. Он сразу же выслал усиленный взвод лейтенанта Блюхера на восток для атаки аэродрома вместе со вторым батальоном. В темноте взвод обошел вдоль берега реки позиции японской пехоты и достиг восточного края летного поля. Но здесь взвод оказался блокирован превосходящими силами противника и к утру уничтожен при помощи пулеметных броневиков. Лейтенант Блюхер погиб. Уцелевшие десантники утром отошли к восточному склону высоты «сто восемьдесят два», прозванной немецкими парашютистами «гребень Шварцтодт». Второй батальон высаживался в трех-четырех верстах восточнее первого батальона. Одна его рота приземлилась на восточном краю аэродрома прямо на позиции войск противника у поселка Синьдянь. На результате боя также сказалось слабость личного оружия парашютистов. Обороняющиеся отсекли десантников от контейнеров с тяжелым вооружением. Поэтому парашютисты сражались только пистолетами и ручными гранатами. В результате рота была почти полностью уничтожена. Вторая рота приземлилась восточнее аэродрома, где вступила в тяжелый бой. К вечеру остатки батальона также отступили к подножию высоты «сто восемьдесят два». В двух ротах после потерь оставалось около семидесяти бойцов. Около трехсот парашютистов погибли или попали в плен. Порядка сотни, в том числе восемь офицеров, были ранены. Таким образом, общие потери высаженной части батальона составили восемьдесят пять процентов личного состава. Третий батальон под командованием майора Шульца приземлился в четырех верстах западнее первого батальона на окраине Тайпея. Там оборону держали китайские части. Поэтому батальон понес наименьшие потери. Второй батальон второго парашютно-десантного полка под командованием капитана Ширмера приземлился ещё западнее, в трех верстах от Тайпея, и выставил заслоны к югу и западу от места высадки, ожидая атаки оттуда. К двадцати одному тридцати японцам удалось очистить от противника местность к востоку от аэродрома, после чего бой прекратился из-за наступления темноты. В районе самого Тайпея обстановка сложилась иначе. Воспользовавшись замешательством и паникой среди китайцев, часть парашютистов проникла в город и завязала уличные бои. Несмотря на подход японских подкреплений, в двадцать два тридцать немцам удалось выйти к реке. В это время японцы попытались сбить немцев с высоты «сто восемьдесят два». Атаковали оборону высоты два батальона при поддержке двух «Хамберов», вооруженных тридцатисемимиллиметровыми пушками. Однако первый броневик застрял в канаве на северной стороне аэродрома, а второй увяз в промоине на дне оврага, который пытался пересечь. В итоге контратака захлебнулась под огнем немецких пулеметов, ведшимся с противоположной стороны оврага. Ночью десантники сбили японские посты, переправились через овраг и взяли в плен экипажи обоих броневиков. Однако к утру японцы непрерывными ночными атаками выбили егерей-парашютистов из центра города. Но часть германцев продолжала удерживать его южную окраину. В итоге десант в районе Тайпей понес огромные потери и не выполнил ни одной из поставленных задач. В то же время потери японцев оказались минимальными. Кроме того, им досталась часть сброшенного вооружения, а главное — сигнальное оборудование и коды. Выяснив от пленных германцев систему условных сигналов, обороняющиеся получили возможность подавать самолётам ложные указания, чтобы сбрасываемое снаряжение попадало к ним…