Помни, что будет (бывшее Предсказание) - Фанфикс.ру Alex 2011

Рассказ Поттера получился немного сумбурным. Оказалось, что просто воспроизвести слова зельевара слишком мало, чтобы объяснить его смятение. Неожиданно для себя Гарри начал говорить о своей жизни у Дурслей, о том, как впервые Хагрид рассказал, что его родители были волшебниками, и он сам является им, и о многом другом. Он рассказал ей о том, что видел на первом курсе в зеркале Еиналеж, и об альбоме, подаренном ему лесником. Ему очень хотелось, чтобы подруга поняла, как важна для него память о Лили и Джеймсе и почему ему так больно от слов Снейпа.

* * *

Гермиона внимательно слушала его, боясь прервать. Гарри никогда столь откровенно не говорил о себе, и теперь она жалела, что раньше ей не удалось добиться от него подобного рассказа. Ведь тогда она уже давно смогла бы помочь ему вылечить спрятанные в глубине души шрамы. То, что никому другому не было дела до внутреннего состояния Гарри, ее уже не удивляло.

— Ты знаешь, я иногда не понимаю наших наставников. Ведь и Дамблдор, и МакГонагалл, и Люпин прекрасно знали твоих родителей, но за столько времени никто из них ничего не рассказал тебе. Все, что ты слышал: твои папа и мама были прекрасными волшебниками, хорошими людьми и их все любили. Или ты мне что-то не рассказал?

— Странно, но получается, что так. Я уже как-то привык к этому, и мне их молчание не кажется странным. Единственный, кто говорит что-то иное — Снейп, — тут он горько усмехнулся, — но его мнение, скорее, подтверждало мнение остальных людей, — Гарри выглядел явно удивленным. Похоже, что он и сам уже не ожидал от других людей хоть капли внимания.

— Гарри, на самом деле то, что они ничего тебе не говорили, это ужасно. Подумай, ты ведь вспоминаешь не своих родителей, а лишь их образы, созданные твоим воображением, и, естественно, очень боишься, что они будут отличаться от реальности.

Сейчас мисс Грейнджер очень помогли книги по психологии, которые она читала в свое время, пытаясь понять, почему у нее нет друзей. И хотя в ее случае толку от этого чтения было мало, но сейчас Гермиона понимала, что именно она должна сказать другу.

— И именно поэтому ты уже даже не задаешь вопросов о своих родителях, поэтому боишься увидеть их могилу, — она понимала, что должна быть очень убедительна, чтобы помочь другу. — Как тебе самому больно, что ты не являешься тем совершенным героем, которого хотят видеть волшебники, точно также ты боишься, что и твои реальные папа и мама не будут соответствовать созданному тобой идеалу. Но ведь ни ты, ни они не должны никому ничего доказывать. Пойми, даже если они были не совсем такими, как ты себе навоображал, то все равно ты будешь любить их.

Ну вот, его взгляд стал более живым… Какими же черствыми людьми надо быть, чтобы довести ее друга до такого состояния? Все кругом кричат, как они любят Гарри Поттера, но хоть кому-нибудь из них интересно, что он чувствует? Осталось совсем чуть-чуть подбодрить его, и все будет хорошо.

— Гарри, свой страх надо победить. Я сегодня же поговорю с МакГонагалл и уверена, что на каникулах мы с тобой вместе посетим могилу твоих родителей. А еще она наконец расскажет тебе о том, какими она их помнит. И ты поймешь, что гораздо лучше любить реальных людей, а не созданный тобою образ.

Гарри удивленно смотрел на Гермиону, ведь он годами жил со всем этим и не мог понять, что творится у него в душе. А она, послушав его несколько минут, все разложила по полочкам. Ведь и, правда, он боялся узнать что-нибудь не очень хорошее про своих родителей. Особенно после видения, когда понял, что его отец и Сириус были вовсе не рыцарями без страха и упрека, как он мечтал. Но, с другой стороны, если бы он не увидел этих картин, принять слова Гермионы было бы гораздо сложнее.

— Спасибо тебе. Вот только получается, что я все равно предавал память родителей, любя не их, а их образы, но я постараюсь исправиться. Вот видишь, ты опять решаешь мои проблемы, а с моей стороны получаешь одни только неприятности.

— Гарри, от тебя я получила то, чего у меня никогда не было — нашу дружбу. И поверь мне, это намного больше, чем все проблемы, которые ты когда-нибудь создавал.

Глава 4

Глава 4

* * *

— Разрешите, профессор МакГонагалл? — дверь в кабинет декана Гриффиндора чуть приоткрылась, и за ней показались Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер.

— Заходите, я как раз хотела поговорить с вами по поводу сегодняшнего происшествия. Вернее, поговорить мне необходимо с вами, мистер Поттер, но, думаю, присутствие мисс Грейнджер нам не помешает.

Лицо профессора трансфигурации оставалось как всегда бесстрастным, чего нельзя сказать о ее внутреннем состоянии. Сегодняшняя встреча в кабинете директора с профессором Снейпом далась ей нелегко. Декан Слизерина в бешенстве требовал исключить Поттера из школы за попытку убийства ученика. Конечно, Дамблдор не пошел на этот шаг, однако он не помешал Снейпу облить преподавателя трансфигурации потоками словесной желчи, видимо, чтобы тот немного пришел в себя.

Отношения двух деканов вечно соперничающих факультетов и в былые годы не отличались излишней теплотой, но с появлением в школе Гарри Поттера стали откровенно холодными. Зельевар и не думал скрывать свою ненависть к сыну школьного недруга, а директор не мог или не хотел поставить его на место. Видимо, ненависть к ребенку у Северуса Снейпа была настолько велика, что он старательно перенес ее и на друзей мальчика, постоянно подвергая их оскорблениям и необоснованным взысканиям.

Мало этого, демонстративно хамское поведение декана Слизерина вело к тому, что и ученики его факультета обращались с другими студентами не самым лучшим образом. Снейп во всех случаях старался защитить своих змеек, и те, пользуясь этой безнаказанностью, постоянно пытались оскорблять и унижать других учеников. Особенно часто они задирали маглорожденных, не стесняясь вслух высказывать идеи, с которыми в свое время Тот-Кого-Нельзя-Называть рвался к власти. МакГонагалл давно убеждала директора покончить с этим особым положением слизеринцев, но Дамблдор постоянно отнекивался, утверждая, что если сильно надавить на этих детей, то родители заберут их из школы и в итоге будет еще хуже. Вот только декан Гриффиндора не понимала, почему из-за педагогических экспериментов директора должны страдать другие школьники.

И теперь это попустительство привело к тому, что Поттер чуть не совершил убийство слизеринца. МакГонагалл нимало не сомневалась, что причина нападения ее ученика на белобрысого «аристократа» кроется именно в поведении самого Малфоя, но вынуждена была признать, что Поттера необходимо наказать. Она уже сама собиралась вызвать Гарри для разговора, но раз он уже пришел, то получилось даже лучше.

— Мистер Поттер, ваше сегодняшнее поведение было безответственным и предосудительным. Что бы ни сделал мистер Малфой, вы не должны были пытаться убить его. Подобным действиям нет и не может быть оправданий.

Минерва видела, как при ее словах лицо Поттера начало бледнеть, а в глазах зажегся упрямый огонек. Грейнджер же наоборот покраснела, бросив на Гарри испуганный взгляд.

— Профессор МакГонагалл, — голос Гарри оказался неожиданно спокойным, — я могу стерпеть, когда этот слизеринский подлец оскорбляет меня, но я не могу и не собираюсь терпеть, когда он делает это в отношении моих друзей. Я считаю, что он получил по заслугам за свое поведение, и не раскаиваюсь, что запустил в него этим заклинанием. Единственное, в чем я действительно виноват, так это в том, что от моих действий пострадала Гермиона. За это я и вправду заслуживаю наказания.

Гарри смело смотрел в глаза своему декану, и той пришлось признать, что в его словах есть доля истины. Для нее не были секретом постоянные оскорбления Малфоем ее любимой ученицы, и профессор в глубине души была даже рада, что слизеринец получил, наконец, хороший урок. Вот только цена этого урока могла быть слишком велика.

— Мистер Поттер, вы, видимо, плохо понимаете, что не окажись рядом профессора Снейпа, вы сегодня стали бы убийцей и отправились бы прямиком в Азкабан. Вы уже в том возрасте, когда должны отвечать за свои действия.

— Я уже стал убийцей в одиннадцать лет, когда спасал философский камень. Почему-то то, что я был причиной смерти Квиррелла, вас не волновало, и что я при этом чувствовал, вам было безразлично, — голос Гарри не изменился, но МакГонагалл почувствовала в нем легкое презрение.

— Это далеко не одно и то же!

Профессор видела, что на Поттера ее слова производят крайне слабое впечатление. А вот лицо Гермионы Грейнджер стремительно меняло свое выражение по мере того, как она осознавала слова своего декана. На нем последовательно читались сначала осуждение Гарри, потом страх за него, а в конце появилось упрямое желание поддержать своего друга.

— Профессор, а как бы поступил Годрик Гриффиндор в такой ситуации? — голос Гермионы звенел от обиды. — Или вы считаете, что он позволил бы негодяям измываться над другими людьми? Когда вы пришли ко мне в дом, чтобы пригласить меня в школу, вы ни слова не сказали о том, что меня здесь будут безнаказанно оскорблять чистокровные волшебники. Или вы думаете, что мои родители согласились бы отдать меня в школу, где мне будут открыто говорить, что я человек третьего сорта, а мои отец с матерью, скорее, животные, чем люди?!