Солдат удачи - Валерий Николаевич Ковалев

замерзшая Пехорка. У берега два пацана катались на коньках. Потянул на себя обшарпанную дверь, в нос ударил запах кухни и табака. Мимо вихляющей разболтанной походкой прошаркал тапками небритый мужик явно с бодуна. Где-то плакал ребенок.

Макс дробно застучал ботинками по ступенькам, добежал на второй этаж, пошел по длинному коридору с истертым множеством ног линолеумом. Вот и его угловая комната. Вставив в замок ключ, провернул, толкнул осторожно дверь и застыл на пороге. Комнату не узнать, она разительно изменилась. Потолок сиял свежей побелкой, на стенах новые обои, у одной стены деревянная кровать с подушкой, накрытая покрывалом. Напротив стол и два стула, в углу платяной шкаф.

— Тебе чего тут надо? — раздался за спиной задиристый голос.

Обернулся стремительно, рядом стоял Женька Виноградов. Один из тех, с кем он выпускался.

— Макс! — Женька в изумлении даже открыл рот, но быстро пришел в себя, подобрал нижнюю челюсть. — Какими судьбами?!

— Вот, приехал в отпуск.

— Да. Круто смотришься. Со спины не узнать, — он коротко хохотнул.

— А что с моей берлогой-то случилось? — спросил Максим, заходя и приглашая зайти внутрь и Виноградова.

— Так в ней сделали ремонт. Еще осенью. Нарисовался твой тренер с каким-то усатым. И все забабахали.

Найденов пощупал кровать с упругим матрасом, открыл форточку чисто вымытого окна и отодвинул один из стульев, приглашая Женьку:

— Присаживайся. Ну а как вы? — сняв шапку, уселся на другой стул, напротив одноклассника.

— Да кто как, — пожал плечами Женька. — Я работаю в автосервисе на мойке, Люська Хуторная швеей на фабрике. Трое загнали свои комнаты и свалили, а Эдька с Витьком собирают металл на свалках, сдают и бухают.

— Невеселая картина, — оценил Максим.

— Ну а ты как?

— Учусь в Питере. Буду офицером-подводником.

— Ясно, — шмыгнул носом Женька.

— В детдом заезжаете?

— А чего туда ездить? Не лучшие воспоминания. Кстати, Муравин загремел в больницу с сердцем.

— Навещали?

— Нет, — отвел Женька глаза.

— Ладно, пойду я.

Встав, закрыл форточку, оба вышли наружу.

— Бывай. — Максим аккуратно дважды провернул ключ в замке. — Я еще зайду.

Из общежития Максим поехал в детский дом.

— Ты к кому, сынок? — оглядев его, спросил пожилой охранник в вестибюле. Какой-то новый, Максим его не знал.

— К Розенталь.

— А кто будешь?

— Выпускник этого заведения.

— Решил навестить?

Макс молча кивнул.

— Дело хорошее. Она у себя, проходи.

Мария Осиповна сидела в своем кабинете, заполняя стопу каких-то карточек.

Подняв голову, охнула радостно:

— Найденов!

— Точно, — сняв шапку, улыбнулся Максим.

— Проходи, садись. Рада, очень рада. Ты повзрослел. Ну, рассказывай, как живешь, как учишься?

Максим присел на белую кушетку, рассказал о своей жизни в Санкт-Петербурге и учебе в Морском корпусе. Мария Осиповна слушала, радостно блестела глазами, кивала ободряюще.

— Значит, на каникулы?

— Да. Я слышал, Павел Васильевич лежит в больнице?

— К сожалению. В Центральной, попал с инфарктом.

— Хочу его навестить.

Поговорив еще немного, распрощался, вышел из кабинета и спустился вниз.

В ближайшей «Пятерочке» купил сетку апельсинов, через десять минут вышел из автобуса рядом с больницей. Как и многие здания в Балашихе, судя по их виду, она знала лучшие времена. Внутри больница выглядела более ухоженной. Он нашел справочную службу, разузнал, в каком отделении и какой палате лежит Муравин, можно ли его навестить, не нарушая распорядка. Оказалось, что он пришел как раз в часы посещений. Верхнюю одежду он сдал в гардероб сухонькой старушке, пригладил волосы у большого, в пол, зеркала и пошел на третий этаж. Повсюду в больнице он ловил на себе любопытные взгляды: все-таки в сухопутной Балашихе мужчина в морской форме был в диковинку.

На третьем этаже быстро нашел нужную палату. Директор лежал в пижаме на кровати у окна и читал книгу. На соседних койках еще двое. Один спал, второй слушал плеер, нацепив наушники.

— Здравствуйте, Павел Васильевич, — подошел Максим к кровати.

Тот, отложив книгу, сел и прищурился.

— Никак, Найденов?

— Он самый.

— Присаживайся, — указал на стул.

— Это вам. — Максим положил апельсины на тумбочку и уселся рядом.

— Да. Возмужал. И форма тебе к лицу, — оглядел парня директор. — В отпуск?

— На целых две недели.

— Молодец. Я, как видишь, тоже «на каникулах». Сердце пошаливает. Как жизнь? Как учеба?

— Отлично. А как вы?

— Выздоравливаю, скоро выпишут. Ну, давай рассказывай о себе.

Спустя час, душевно поговорив с Павлом Васильевичем, снова спустился вниз. Получив шапку с шинелью, оделся, сказав гардеробщице спасибо, вышел за стеклянную дверь.

— Видный парень, — поцокала языком старушка, а медсестра, глядя вслед, вздохнула.

Немного погуляв по городу, Максим почувствовал, что голоден, и стал размышлять, идти или нет к Анзору. С одной стороны, было неудобно, они с Рыбаковым и так многое для него сделали. С другой, знал — предложение Анзор сделал от всего сердца, не лицемеря, не хотелось его обижать. Ведь они с Александром Ивановичем, получается, приняли его в свой круг.

Так что решил не сомневаться, доехал автобусом до кафе, благо проезд для него был бесплатным. Толкнув дверь, вошел в зал. За столиками обедали несколько посетителей, в углу компания из трех хмурых мужиков пила пиво, закусывая фисташками. Как и в прошлый раз, тихо лилась музыка.

— Молодец, что пришел, — вышел из двери за стойкой Анзор. Под белой курткой голубела полосками новая тельняшка. — Динара! — обернулся он к раздаточной.

Оттуда выпорхнула стройная черноглазая девушка, остановилась рядом.

— Знакомься, моя племянница.

— Максим, — протянул руку гость и почувствовал легкое пожатие прохладной легкой руки.

— Каждый день он будет обедать у нас. Ясно?

— Да, дядя, — хлопнула девушка пушистыми ресницами.

— Займись, — и направился к стойке с очередным клиентом.

— Что будете кушать? — указала Динара на столик у окна.

— На ваше усмотрение, — покраснел Макс.

Определив на вешалку рядом шинель с шапкой и помыв руки в закутке с чистейшей раковиной и небольшой сушилкой для рук, он с аппетитом уплетал наперченное харчо. На второе Динара подала сочную отбивную с жареной картошкой и румяный хачапури. Когда, все убрав со стола и тщательно протерев клеенку тряпочкой, Динара поставила на стол кофейник с двумя чашками и направилась к раздаче, за столик подсел хозяин.

— Как еда, дорогой?

— Спасибо, дядя Анзор. Очень вкусная.

— На здоровье, — налив из кофейника в обе чашки, прихлебнул из своей.

— Александр Иванович оставил утром записку, что вернется поздно. Не знаете, почему?

— Знаю. Командир поехал в Москву. На деловую встречу.

— В смысле?

— Как ты знаешь, мы бывшие афганцы. И у нас там своя организация. Зовется Российский Союз ветеранов Афганистана. Главный — полковник Клинцевич, сейчас депутат Госдумы. Вместе служили в Баграме в парашютно-десантном полку.

Союз помогает своим держаться на плаву. Одним