Монгольские степи. Халхин-Гол - Андрей Готлибович Шопперт

Приходил вот, наверное, полиэтилен в виде полупрозрачных шариков — гранул. Его потом загружали в печь, да в общем тоже не важно. Речь о том, что из готовых шариков Брехт бы мог отлить с использованием пресс-формы корпус телефонного аппарата, но вот как получить эти шарики даже близко не представлял, не на того учился. «Этилен», что-то со спиртом связано. Из спирта, что ли, делают пластмассы?

Сейчас телефонные аппараты делают из эбонита. И для простоты они чёрные, сам бы эбонит получился грязно-бурым, но в него добавляют сажу, как краситель и получают благородный чёрный цвет. При добавлении других красителей, возможно, наверное, и другой цвет получить, но Дворжецкий только начал экспериментировать на предприятии по производству в том числе и телефонов с получением цветных эбонитов и потому телефон — чёрный.

Брехт снял трубку и задумался, нет, не о том, как цветной эбонит (* 2) получать. И даже не о том, как расширить ассортимент вещей, что на фабрике делают из него. И так приличная номенклатура. На фабрике из эбонитов изготавливали гребни, рукоятки ножей, мундштуки для сигарет и курительных трубок, корпуса перьевых ручек, для артели, что производит патефонные пластинки, выпускает сами заготовки грампластинок. Ещё для музыкантов делают — мундштуки для кларнетов, саксофонов и фаготов.

* 2 — Эбонит (от др.-греч. ἔβενος, ebenos — чёрное дерево) — высоко-вулканизированный каучук с большим содержанием серы (30-50 % в расчёте на массу каучука), обычно тёмно-бурого или чёрного цвета; химически инертен, имеет высокие электроизоляционные свойства.

Задумался, как помягче сообщить Блюхеру, что он в очередной раз войну Японии объявил. Да, инциденты на границе почти каждый день и даже сотни убитых и раненых, но из Москвы есть приказ на провокации не реагировать и на территорию Маньчжоу-го военные действия не переносить. За эти два года, что прошли с того, как он напал на японцев у озера Хасан мало что изменилось. Японцы теперь воюют с Китаем, и СССР поддерживает Чан Кайши (Цзян Цзеши — «непоколебимый как утёс») и оружием и советниками, даже просто лётчиков и танкистов воевать отправляет, но это там, в Китае, можно, бить самураев. А здесь почему-то нельзя. Боятся в Москве спровоцировать японцев на полномасштабную войну, считают, что сильны сыны Ямато. Ошибаются. Сейчас, как раз СССР на Дальнем Востоке сильнее японцев. Но в Кремле решили не поддаваться на провокации, а Брехт не то что поддался, а прямо напал на военный аэродром. И убил весь персонал, кроме шести человек. И угнал в СССР восемнадцать самолётов. Пипец. Но докладывать надо, а то другие доложат, и это будет в разы хуже. Блюхер пока в фаворе у Сталина. И Хасана может и не возникнет в этой истории. А как он Сталину преподнесёт историю, так и получится.

Трубка чёрная бибикнула о себе напоминая.

— Анна Ивановна, — проговорил комбриг в трубку, — соедините меня с маршалом Блюхером. Ну, если совещание … Скажите, что важная информация. Да, буду здесь ждать.

Здесь это в штабе. Иван Яковлевич выселять Баграмяна из кабинета бывшего своего не стал. Подвинул начальника штаба, временно его переселив. Сел на уголок дивана и стал ждать. Очевидно, что всё же попал на совещание, или Блюхер вообще не в штабе. Блин, ещё ведь его могут и Москву отозвать и там в кандалы … Нет, не должны … Если только Мехлис. Но ведь они с Михаилом Петровичем Фриновским — начальником Главного управления государственной безопасности НКВД СССР и в реальной истории приезжали в Приморье, а Блюхера не тронули. А если маршал и уехал в Москву, то он ведь избран депутатом Совета Союза Верховного Совета СССР 1-го созыва по Ворошиловскому избирательному округу Дальневосточного края. И чуть позже в январе 1938 года на первой сессии избран членом Президиума Верховного Совета СССР. Могли вызвать в Москву на сессию. В больнице Брехту делать особо нечего было, и он три дня читал в основном подшивки местных газет за полгода. Там и узнал, что маршал его обогнал по орденам опять. 28-31 мая 1938 года в Москве проходили заседания Главного военного совета. Блюхер выступил на нём с большим докладом. 7 июня ему вручён второй орден Ленина (награждён Указом от 22 февраля в числе командного и начальствующего состава РККА в связи с XX годовщиной Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота). Иван Яковлевич в это время полз со своими танками и машинами по необъятным просторам. Что значит самолёт. Маршал успел и с докладом выступить и орден получить, и вернуться, а они всё ехали и ехали.

Из размышлизмов вырвал длинный гудок телефона. Ну, значит, межгород.

— Ало, Иван Яковлевич, соединяю вас с товарищем Блюхером, — пискнула трубка женским голосом и сразу без перерыва разразилась рыком. Мужским.

— Ты, что там о себе возомнил, Ванька!? Вообще страх потерял? Всё с Испанией проститься не можешь? Так, пора! Тут я командир пока, важное у него дело. У меня совещание с товарищем Мехлисом. Ладно, говори, чего тебе надо. Есть хочу и курить. Важный у него разговор. Смотри мне, не дай бог ерунда какая окажется. Ну, чего молчишь. Говори! — там что-то сгрохотало. — Блин мать вашу, вы тут суки ох… что ли? Почему стул со сломанной ножкой. Распустились бл…! Ванька, мать твою. Говори, чего хотел!!!

Нда. Так под горячую руку и не вовремя, наверное, о локальной победе над Страной Восходящего Солнца докладывать.

— Товарищ маршал Советского Союза это не телефонный разговор.

— Да, ты, Брехт, в конце концов, вообще, там, в Испании, с ума сошёл! Если не телефонный разговор, то зачем по телефону звонишь?! Куда мир катится!?

— Товарищ маршал. Василий Константинович, скажите, как в последние три дня ведёт себя Япония? — переждав гнев, всё же начал комбриг.

— Япония?! Нет, Ваня, с тобой сам свихнёшься.

— Это важно, товарищ маршал Советского Союза, — нажал Брехт.

— Даже так? Ну, нормально ведёт. Там у озера Хасан был вчера инцидент. Пытались высадиться на нашу территорию на двух катерах десяток человек, но неудачно, наткнулись на засаду с пулемётчиком. Завязалась перестрелка. Трое наших ранено, один убит. Все японцы уничтожены. Один тяжелораненый в госпитале. Это хотел услышать?

— Нет. Василий Константинович, а ближе ко мне, в Уссурийске?

— В Уссурийске? Там сейчас Фриновский. При встрече с агентом на территории Маньчжоу-го убит комиссара государственной безопасности 3-го ранга Люшков. Но это не наше дело. Пусть НКВД этим занимается. Это тебе надо было? — голос напрягся у маршала.

— Нет. Василий Константинович. На самом деле это дело НКВД и пограничников. Пусть Фриновский и занимается.