Своя сторона - Сухинин

таком… С Роном тоже все ясно. Он должен был по замыслу директора стать лучшим другом Гарри Поттера и влиять на него в правильном направлении, по мере сил ограждая от тлетворного влияния других учеников. Например, того же Драко Малфоя. Подружиться что ли с Драко на зло директору?

Джинни… не знаю, действительно ли я любил ее или тут не обошлось без любовных зелий. Они ведь бывают разные — знания Волдеморта снабжали меня сведениями о темных любовных зельях, которые даются жертве постепенно, малыми порциями на протяжении нескольких лет и действие которых практически невозможно отменить. Что и говорить, возможностей регулярно подливать их мне у Молли Уизли была масса: я ведь почти каждое лето жил в Норе. Разумеется, теперь это уже не проверишь — давать им еще раз такую возможность я не собирался. Во всяком случае, этот вариант прекрасно объяснил бы, почему сейчас образ Джинни не вызывает во мне ничего, кроме безудержной ненависти.

Короче говоря, все Уизли являются верными и полезными сторонниками Дамблдора. Их бедность в данном случае не помеха, но наоборот как раз позволяет ему полностью контролировать эту семейку, оплачивая ее услуги моими деньгами! Интересно, тогда на заседании Визенгамота они искреннее поверили в мою вину или… им было выгодно в нее поверить? Ведь мы с Джинни были помолвлены — следовательно единственными наследниками Гарри Поттера являлись рыжие. Им отходило все мое огромное состояние, дом на площади Гриммо, 12 и Поттер-мэнор. А что, если заставить Дамблдора не доверять Уизли, подозревать их в чем-нибудь, короче говоря вбить клин между ними? Прекрасная мысль! И я даже знаю, как это сделать.

Ладно, хватит ждать, время действовать. Я прошел к парадной двери, отпер ее простейшей «алохоморой» и наложил на всех обитателей дома чары глубокого сна. Затем не спеша поднялся на самый верх Норы, в спальню Рона. Он тихо лежал на своей кровати, а Короста спала на подушке рядом с его головой. Как трогательно: два Иуды! Я быстро выбросил руку с палочкой в сторону крысы и произнес: «фините» снимая сонные чары и сразу же «империо». Разумеется, Питер не смог и секунды сопротивляться моему проклятию подчинения.

— Прими свой истинный облик! — грозно скомандовал я и на полу рядом с кроватью возник маленький человечек. Питер Петтигрю, предатель, из-за которого погибли мои родители, а крестный отец вот уже десять лет сидит в Азкабане. Я едва сдержался, чтобы не убить его на месте. Нельзя. Он нужен мне для других целей.

— Очень хорошо. А теперь слушай меня внимательно… — я подробно изложил Питеру свои пожелания, заставил несколько раз повторить, чтобы удостовериться, что он все понял правильно, приказал снова принять облик крысы, а в заключение сказал «обливиэйт». Это была разработка одного из Пожирателей Смерти — Мальсибера: применение заклятия забвения после «империуса» приводило к тому, что приказы откладывались на подсознательном уровне и человек искренне считал, что он действует по собственному побуждению. Кроме того, момент наложения заклинания и все приказы, отданные мной жертве было невозможно обнаружить в ее сознании с помощью легиллименции, Сыворотки Правды или Омута Памяти. После этого я не спеша спустился на второй этаж и зашел в спальню близнецов. Там с помощью простого «акцио» добыл Карту Мародеров и сунул ее за пазуху — пригодиться. Затем вышел на улицу, запер за собой дверь, снял сонные чары и аппарировал домой.

Глава 4

Проснувшись следующим утром в спальне своего отца в Поттер-мэноре, я умылся, позавтракал, снова оделся в свою старую одежду от Дадли Дурсля, а ботинки превратил обратно в кроссовки. Затем наложил на себя дезиллюминационные чары и задействовал Маховик Времени. Попав в раннее утро вчерашнего дня, я аппарировал на тот островок, откуда мы с Хагридом отправились в Косой Переулок и стал терпеливо ждать, стараясь держаться как можно дальше от хижины. Ага, а вот и мы с Хагридом выходим из нее, садимся в лодку и плывем к берегу. После того, как лодка причалили, а мы ушли, из хижины наконец появились Дурсли.

— Этот маленький уродец все-таки узнал про магию! — с нескрываемой злобой проговорил дядя Вернон, глядя вслед лодке.

— Но Вернон, ты же знаешь, так и было задумано. Не забывай — нам очень хорошо заплатили за то, чтобы мы сыграли свою роль. — успокаивающе проговорила тетя Петуния.

О чем это они говорят? Не понимаю…

— Я предпочел бы взять деньги, а мальчишку прибить! Такие как он просто не должны существовать! — похоже, слова тети не очень успокоили дядю.

— Ни в коем случае, Вернон! — испуганно воскликнула Петуния. — Тот старик ясно сказал, что мальчишка должен остаться в живых! Иначе мы тоже погибнем!

— Надо же! Он еще посмел нам угрожать! Эти уроды совсем распоясались! — впрочем, было похоже на то, что дядя Вернон просто храбриться.

Дадли тем временем недоуменно переводил взгляд с отца на мать, видимо не понимая, о чем идет речь. Впрочем, не он один. Похоже, пора вмешаться в разговор. Я снял чары невидимости, подошел поближе к Дурслям, оставаясь за их спинами, и держа волшебную палочку наготове вежливо спросил:

— О чем это вы говорите?

Тетя Петуния вскрикнула и все Дурсли синхронно повернулись ко мне.

— Ты!? Но ты же уехал с этим…! — дядя Вернон не мог даже подобрать правильного слова, чтобы обозначить Рубеуса Хагрида.

— Время пролетает незаметно, когда занят делом. А волшебники могут быть в нескольких местах одновременно. Впрочем, не будем удаляться от темы. Итак, о чем это вы только что говорили?

— Это не твое дело! — дядя как всегда решил просто заткнуть мне рот. Не считая нужным тратить время на пустые споры с этим человекообразным боровом, я молниеносно выбросил руку с палочкой в сторону дяди и сказал:

— Круцио!

В заклинание была вложена вся ненависть, копившаяся на протяжении многих лет, вся горечь от постоянных побоев, обид, унижений и издевательств. Дядя дико закричал от боли, упал и стал кататься по земле.

— Спрашиваю в последний раз — о чем вы только что говорили? Не ответите — я вас убью. — в моем голосе не было угрозы, только простая констатация факта.

— Не надо, Гарри! Пожалуйста, прекрати! — надо же, тетя Петуния вспомнила мое имя! Небывалый прогресс! Обычно Дурсли называли меня «ненормальный» или «урод». Все-таки магия способна творить с людьми настоящие чудеса! И почему Дурсли так ее ненавидят?

— Перестань! Я тебя прошу! — в голосе тети слышался явный ужас. Дадли просто топтался на месте, не в силах сообразить, что ему делать.

— Силенцио! — я махнул