Как живете, дети? - Шалва Амонашвили

Сказанное я понял в том смысле, что ребенок есть целостная личность и педагогический процесс, в который он вовлекается, должен приводить в движение не отдельные его свойства, а его самого как целое.

Раньше я мог бы поспорить с Леонидом Владимировичем примерно в том же духе, как не раз спорили со мной мои коллеги. Я мог бы сказать ему: «Что Вы, Леонид Владимирович, разве обучение не есть развитие? Ребенок приобретает знания, значит, он развивается! Высокий уровень трудностей?! Мы только и жалуемся, что дети перегружены. И темп обучения тоже чрезмерно высокий — еле успеваем что-либо толком объяснить, тут же переходим на новый материал. А Вы говорите, что традиционное обучение не нацелено на развитие!» Мог бы сказать ему более резко и патетически: «Как же, по-Вашему, советская школа не развивала и не развивает детей? Значит, весь прошлый опыт советского учительства — это ошибка? Недоразумение какое-то!»

Мог бы я с ним спорить до бесконечности, но, когда послушал уроки в экспериментальных классах, которыми руководил Леонид Владимирович Занков, побеседовал с ним, разобрался в теории Л. С. Выготского о соотношении обучения и развития, о зонах развития ребенка, разобрался также в концепции Д. Н. Узнадзе о психологической сути обучения, убедился: развитие детей требует особой заботы, дети свою подлинную самостоятельность могут проявлять только в процессе развивающего обучения. Теперь я верю, что одним лишь умом ребенок может только осмыслить и усвоить знания, а если руками тоже, то он постигнет и жизненность знаний, но, если еще и сердцем, — тогда все дверцы познания будут распахнуты перед ним настежь и знания станут для него орудием доброго преобразования и созидания.

Общее развитие питает детскую самостоятельность.

Воображение рисует передо мной образную картину, через которую хочу осмыслить суть этого положения. Вот винтовая лестница, она высокая с бесконечным количеством ступенек. Из них своим воображением я охватываю около одиннадцати тысяч. Это вся средняя школа. Вместе со мной поднимутся мои дети на 3230-ю ступень, и этим мы завершим начальную школу. Ступеньки винтовой познавательной лестницы треугольные, высокие. Это не то, чтобы шагнуть и с легкостью подняться. Нет, ступеньки крутые, и, если я не научу их, как объединиться, как мыслить, как действовать как дружить, как учиться, у детей ничего не получится. Помогая друг другу, мы уже преодолели 630 ступеней-уроков в подготовительном классе и 367 — в I; а сейчас, когда дети решают проблему, писал ли Я. С. Гогебашвили стихи, я со своими ребятишками стою на 998-й ступеньке.

И вот мы поднимаемся по ступенькам винтовой познавательной лестницы. Почему именно винтовой? Потому что она необычна, она интереснее, чем обыкновенные прямые лестницы, хорошо знакомые детям. Уроки-ступеньки на этой лестнице становятся какими-то головокружительными, заманчивыми, захватывающими. Тут каждый испытывает, развивает и закаляет себя как человека, испытывает, развивает и закаляет свои возможности, способности, свою нравственность. Конечно, этому будет способствовать не лестница сама по себе, а те способы подъема по ступенькам, те формы общения, стимулирования, усиления жажды знаний, которые я буду культивировать, вносить в их школьную жизнь.

Эти треугольные ступеньки мне понадобились тоже не зря. Тут нельзя толкаться, нельзя думать только о себе. На узких и высоких треугольных ступеньках крутой лестницы легче осмысливаются проблемы взаимопомощи, чуткости, коллективного ума, дружбы.

Почему ступеньки высокие?

А как же иначе? Зачем же я нужен детям, если по ступенькам учения они смогут подняться сами? Знания и всякая наука существуют для них только через меня — их учителя и воспитателя. Ступеньки высокие потому, что, следуя мысли Дмитрия Николаевича Узнадзе, учебный материал, с одной стороны, должен соответствовать уровню развития сил ребенка (то есть уровню, который считается уже достигнутым), с другой стороны — должен быть значительно отдален от него; иначе, если возможности ребенка и учебный материал станут равны, дальнейшее активное развитие ребенка не состоится.

Но как же в таком случае ребенку усвоить учебный материал?

Он сам, конечно, не сможет его усвоить, своими силами ему не справиться с ним. Ему нужен посредник, который сделает учебный материал доступным для него и тем самым поможет ему подняться выше. В этом процессе ребенок будет познавать мир, впитывать в себя нормы общественной жизни, вырабатывать мировоззрение. Ступеньки должны быть высокими, а я — предводитель детей, посредник между их силами и миром науки и человечности — должен быть преданным им человеком. У меня должна быть щедрая душа, а сердце — настоящего педагога.

«Педагогика должна ориентироваться не на вчерашний, а на завтрашний день детского развития». Эта мысль Льва Семеновича Выготского направляет мой творческий поиск на постоянное усовершенствование способа, образа, характера жизни моих детей и в школе, и в семье. Значит, я главный организатор завтрашнего дня детей, и если сегодня провожу с ними уроки, то на этих уроках мы перетягиваем завтрашний день в день сегодняшний, мы входим в него, мы растем.

Ну как, дети? Трудно вам подниматься по этим ступенькам, трудно вам на моих уроках? Трудно, конечно, так и должно быть! Я же специально делаю так, чтобы вам было трудно. Но одно дело, когда стоишь перед трудностью один на один и не знаешь, что делать. И другое дело, когда знаешь, что делать, знаешь к кому обратиться за помощью и советом, когда полон надежды, что твой учитель, твои товарищи находятся тут же, они и сами чувствуют, что тебе трудно, и спешат помочь тебе. Да, это совсем другое дело, верно? Трудность не помеха познавательному интересу, наоборот, когда трудно, тогда и интересно! Трудно потому, что надо думать, надо искать, надо делать, надо соображать! Трудно потому, что ваши силы еще не совсем окрепли. Но зато у меня есть сила, я потому и есть для вас, чтобы поделиться ею с вами. Нет, я не буду брать каждого из вас на руки и ставить на последующую ступень. Это не помощь, это разжевывание знаний, утомительное повторение одного и того же. Я не буду закрывать глаза на то, что вы чего-то не поняли, а в голове образовался какой-то туман из опилок знаний, — и идти дальше. Это формальность в обучении, и если вы заметите, что я так поступлю, то прошу вас, мои дорогие друзья, скажите мне прямо: «Что Вы, учитель, почему оставляете нас без заботы в этой туманности знаний, мы же можем потеряться тут!» Скажите еще строже, чтобы я сразу опомнился и извинился перед вами, перед каждым из вас. Я к тому и призван, чтобы помочь вашему взрослению — ставить вашему познавательному марафону преграды и помогать всем вместе и каждому в отдельности преодолевать их. Вы у меня становитесь все более умными, сообразительными, упорными, дружными и потому — все более красивыми. Какие вас охватывают вдохновение и радость, дети! Вдохновение и радость усиливаются и во мне, когда я стою перед вами и собираюсь помочь вам подняться на новую ступень нашей винтовой познавательной лестницы. В это время я забываю обо всем другом, мною руководит только одно: так вам помочь, чтобы вы не замечали мою помощь. Вам должно казаться, что это вы сами, почти без моей помощи, решили задачу, нашли ответ на вопрос, додумались, соорудили. Потому я придумал такие приемы и формы общения с вами, которые могут вызвать в каждом из вас желание — «Дайте попробовать!», разработал методы такой подачи учебного материала, которая вызывает у вас удивление — «Что это такое? Неужели?!» и нетерпение — «Скажите, пожалуйста! Объясните, как это делается, что это такое!» Для меня важно постоянно держать каждого из вас в предельном напряжении своих возможностей. Да, именно на пределе, ибо иначе вы не сможете войти в свой завтрашний день, радоваться этому дню, радоваться познанию. Помните, дорогие мои, как было у нас недавно на уроке физкультуры, когда в парке мы устроили соревнование по прыжкам в высоту? Мы установили планку на высоте 95 см. Вы начали прыгать, но только Лела, Котэ, Сандро — еще кто там? — Зурико, Тея смогли преодолеть эту высоту. Все остальные задели и сбросили планку, повторные попытки также закончились неудачно. Тогда я научил вас, как нужно разбежаться, с какого расстояния от планки оторваться от земли, как держать себя над планкой, и было достаточно нескольких попыток, чтобы большинство из вас на том же уроке физкультуры преодолели эту высоту. Мне пришлось поставить планку на высоту 96 см, хотя для Марики, Нато, Эки я ее установил на 82 см, а для Лелы и других — поднял до 97 см. И когда я предложил вам установить планку ниже, чтобы прыгнуть через нее было легко, вы отказались. Почему? Потому, что ваши физические силы требовали предельного напряжения, то есть развития, а вы это объясняли тем, что «так лучше». Вам было интересно испытывать себя. Вот так же, дорогие мои, я хочу держать на пределе ваши умственные, эмоциональные, волевые силы, вашу сообразительность, чуткость, отзывчивость.