Тайна двух океанов - Григорий Адамов

Опустив на винты предохранительные решетки, зоолог и Скворешня, как два тяжелых снаряда, ворвались в заросли гигантских саргассовых водорослей, которые тянулись вверх, к поверхности. Неглубоко проникавшие в грунт корни водорослей, служившие не для питания растения, а только для его прикрепления ко дну, легко отрывались под напором их скафандров. Наполненные воздухом пузырьки, сидевшие, как виноградинки, на золотистых стволах и у основания листьев, непрерывно лопались, воздух из них вырывался, и вода, казалось, кипела на всем пути их стремительного бега.

Кончились водоросли. За открытой поляной начиналась коралловая чаща.

– Где же его тут искать? – обратился к зоологу Скво-решня.

– С той стороны.

Умерив скорость, они сделали несколько зигзагов по окраине коралловых зарослей, напряженно всматриваясь в густое сплетение ярких, переполненных жизнью кустов и веток. Павлика не было видно. Они опустились ниже, пронеслись над чащей, почти задевая вершины, срывая со скал нежные цветущие коралловые веточки, пузырчатые гирлянды водорослей.

– Павлик! Павлик! Где ты?

– Отвечай, бичо! Мы здесь.

Вдруг Скворешня сделал резкий поворот вокруг самого себя, нырнул вниз головой к подножию высокой коралловой колонны и вскрикнул:

– Вот он! Лежит! Сюда, Лорд! Сюда! Какой ужас! Смотрите, с кем ему пришлось сражаться!

Пораженный зоолог несколько мгновений стоял неподвижно.

– Меч-рыба! – закричал он наконец, бросаясь на колени перед лежавшим на песке Павликом.

Огромная, не менее трех метров в длину, рыба со стройным и мощным телом, с высоким серповидным спинным плавником и таким же изящно вырезанным хвостом придавила Павлика всей тяжестью, наполовину закрыв его. Шероховатая кожа ее на спине была ярко окрашена в странную смесь красного и голубого цветов, но на всем остальном теле господствовал синий цвет самых разнообразных оттенков: брюхо было синевато-белого цвета с красивым серебристым блеском, плавники – серо-синие, хвост – сине-черный и даже круглые крупные глаза – темно-синие.

У нее, как и у большинства рыб, – темные и светлые краски: при взгляде сверху трудно было различить темную спину, сливающуюся с цветом воды; при взгляде снизу в идущем сверху свете как бы растворялось светлое брюхо рыбы. Но самым замечательным у этой рыбы был меч – длинный, плоский, острый. Этот меч, который представлял не что иное, как продолжение верхней челюсти рыбы, тянулся не менее чем на семьдесят пять сантиметров впереди нее, являл собой грозное оружие. Меч огромной рыбы, сразивший Павлика, почти целиком ушел в скрытую водорослями расселину коралловой колонны, возвышавшейся над местом, где разыгралась эта подводная драма.

– Неужели она убила его? – проговорил дрожащим голосом зоолог, всматриваясь в бледное лицо Павлика, в его плотно закрытые глаза.

– Нет, он жив. Лорд! – твердым голосом сказал Скво-решня, поднимаясь с колен. – Меч-рыба могла бы его убить, только разрушив скафандр. Этого, как видите, не случилось – скафандр совершенно цел. Хай живе наш хлопчик! Зато и пришил же он ее! На месте! Як з пушки.

Руки Павлика с натянутыми на них перчатками были судорожно обвиты вокруг круглого тела рыбы, пониже ее спинного плавника.

Скворешня осторожно развел руки мальчика в стороны.

– Приподнимите рыбу, – сказал зоолог, – я вытащу из-под нее Павлика.

Это было быстро сделано. Зоолог со всех сторон внимательно обследовал скафандр мальчика и не нашел никаких повреждений. Лишь плоский, продолговатый ящичек, похожий на браунинг и висевший на правом боку, был сорван с пояса и держался на одном шнуре.

Зоолог еще раз пристально всмотрелся в бледное, безжизненное лицо Павлика и увидел, как тонкая, нежная кожа на его правом виске чуть заметно пульсировала.

– Он жив, Скворешня! Он жив!

– А я вам что сказал? – с радостной улыбкой ответил гигант, не сводя глаз с лица мальчика.

Зоолог быстро открыл щиток управления на поясе мальчика и нажал одну из кнопок.

– Небольшая добавочная порция кислорода, – проговорил он, – поможет ему скорее прийти в себя. Вот и щеки порозовели. Отлично!.. Павлик! Павлик! Ты слышишь меня, бичо? Отвечай! Отвечай мне!

Глаза мальчика открылись. Одно мгновение он смотрел, ничего не понимая, на зоолога, потом внезапно страх перекосил его лицо, однако, увидев склонившегося над ним улыбающегося Скворешню, он сейчас же ответил ему слабой улыбкой.

– Ну вот все в порядке, – продолжал зоолог. – Теперь немножко какао из термоса, и будет совсем хорошо.

Он нажал в патронташе мальчика другую кнопку, и тотчас в шлеме Павлика из-под воротника поднялась черная изогнутая трубка и закругленным своим концом остановилась как раз у его губ.

– Выпей, выпей, бичо, – ласково говорил зоолог, – тебе станет лучше.

Павлик взял трубку в рот и несколько раз глотнул. Случайно взглянув при этом в сторону от себя, он вдруг увидел чудовищную тушу меч-рыбы и, резко приподнявшись, застыл в ужасе. Скворешня рассмеялся и положил ему руку на плечо:

– Ты теперь, Павлик, герой! Смотри, какую ты рыбину один убил! Молодец, хлопчик!

– Я даже не успел ее рассмотреть, – с бледной улыбкой слабым голосом ответил Павлик. – Она так быстро бросилась на меня…

– Ну, теперь домой, скорей домой, Скворешня! – заторопил зоолог.

– Есть домой, товарищ Лорд! – весело откликнулся Скворешня.

Через минуту под спинными мешками зоолога и Скво-решни уже вращались винты. На огромных руках гиганта, как в колыбели, уютно устроился Павлик. Стремительно рассекая воду, все трое понеслись над пологим спуском дна в темные глубины океана.

На глубине шестисот пятидесяти метров луч прожектора казался огромным ярко-голубым тоннелем, высверленным в плотной, непроницаемой бархатно-черной тьме. Его далекий конец ослепительно сиял, словно капля расплавленного металла, между тем как ближайший походил на широкий раструб, постепенно разъедаемый и поглощаемый тьмой.

Зоолог и Скворешня с Павликом на руках неслись на двух десятых полного хода вдоль светового тоннеля, держась несколько в стороне от него. Слабый голубой отблеск ложился на их лица и металлические скафандры. В самом тоннеле, как на прозрачном серебристом экране, извивались силуэты рыб. Они внезапно возникали на нем, играли, как будто опьяненные потоками необычайного света, или подолгу, как зачарованные, неподвижно висели, потом исчезали столь же внезапно, как будто растаяв.

Зоолог отвернулся от луча прожектора, и ему показалось, что он видит со всех сторон вокруг себя странное, усеянное необычайными звездами черное небо, чуть светлевшее вверху, над спиной.

Эти звезды – голубые, красные, зеленые, серебристые – летали во всех направлениях, то вспыхивая, то потухая, то в одиночку, отдельными лампочками, то свиваясь в сверкающие кольца, сплетаясь в жемчужные диадемы, то распрямляясь в разноцветные мигающие гирлянды.