Твой личный Демон - Эмма Ласт

входу, обдумываю план Б. Катька трусика и в случае форс мажора может и передумать признаваться. Тогда Влад отвезет ее домой и трахнет в первый раз. И вряд ли после Катькиных мант он захочет мять мои пельмешки.

У уличной «курилки» я останавливаюсь и открываю сумочку. Маленькую черную сумочку на длинной цепочке. Возможно, похожая была у мамы. В нее и правда ничего толком не положишь, кроме сигарет и презервативов. Даже телефон помещается с трудом. Прикуриваю и закрываю глаза.

А мама курила? От Бориса не дождешься и слова правды, он ее боготворит, а бабку после того раза с кулаками не разговорить. Выдыхаю и ищу глазами машину Влада. Стоит на том же месте, значит, еще не выходил.

Бросив недокуренную сигарету в урну, подхожу ближе и вижу на переднем сидении букет цветов, Катькину сумку и кое-что еще. Сглатываю ком.

Что ж, надо быть готовой ко всему.

- Варя, привет. Кого ждешь? - голос у Влада сытый и довольный. И все благодаря мне.

- Тебя, конечно, - поворачиваюсь и дерзко улыбаюсь.

Глава 19. Асмодей

Асмодей заканчивает последние приготовления, когда красное солнце скрывается за пиком Скайрим. Оправив рукава белоснежной рубашки с алыми всполохами рубинов в петельках для запонок, он повязывает на шею шелковый шарф, заколов его у основания большой брошью, накидывает на плечи приталенный двубортный пиджак и, проведя ладонями по лацканам, берет в руки трость.

Трость с набалдашником в виде головы гарпии, вылитая из цельного куска серебра, гладкая и холодная. Асмодей проводит пальцами другой руки по телу трости, вырезанному из ствола древнего Мафусаила, и чувствует под пальцами вибрирующие бороздки древних, как мир, заклинаний.

Он вспоминал, обдумывал и планировал.

Сейчас Асмодей выглядит внушительно и грозно. Легкая седина, так разозлившая поначалу, теперь даже на руку. Благодаря ей Асмодей вызывает положенный его статусу трепет.

Высших демонов новый образ не тронет, но на низших показательное появление произведет неизгладимое впечатление. Перехватив трость, Асмодей поднимает с постели собраный в оранжерее букет и выходит из спальни.

Внеочередное Собрание Совета он проводит, в разрез с традициями, на своей территории. Из трех Высших возмущается только Гаап, но согласие остальных не оставляет ему выбора. Асмодей спускается к гостиной и замирает в дверях. Низшие демоны покорно склоняют рогатые головы и одновременно тянут на себя створки дверей, пропуская Господина.

Белиал и Белет сидят у зажженного камина высотой в три человеческих роста. Лепнина вокруг очага изображает сплетенные в страстных позах тела демонов и людей. Гаап стоит у окна и в рыжих, гладко зачесанных волосах, играют всполохи угасающего дня.

- Братья, - Асмодей выходит в центр зала и, отложив букет и трость, протягивает высшим демонам скрещенные руки.

Все трое оборачиваются. Молча, без лишних движений, выходят в центр гостиной и, перекрестив руки, протягивают друг другу, образуя тетраграмму. Воздух покачивается, признавая в каждом истинного Высшего, носителя печати Власти, и Асмодей улыбается.

- Добро пожаловать в Сигил, - они разрывают рукопожатие и рассаживаются за массивным круглым столом. Все, кроме Асмодея.

Взяв в руки букет и трость, демон проходит к своему месту и, оглядев Совет долгим взглядом, кладет букет по левую руку от себя, ближе к Гаапу, и только потом садится.

- С возвращением, брат, - подает голос Белилал.

- Твое отсутствие волновало нас, - продолжает Белет и Асмодей улыбается ему.

- Не более, чем меня самого. Где печать?

Демоны молчат.

- Двадцать лет, - Асмодей подается вперед, соединяя кончики длинных тонких пальцев на уровне груди. - Я хочу знать, где она.

- Мы ищем, - спокойно отвечает Белиал. - Местонахождение Странствующего замка пока неизвестно, но... думаю, все почувствовали открытие нового коридора на севере.

- Его даже сквары почувствовали, - бурчит Гаап.

- Да, даже сквары. Мощный, с ровной сигнатурой, достаточной для переноса высшего. По всему выходит, замок отправится навстречу и его обнаружение лишь вопрос времени, - он говорит тихо, взвешивая каждое слово, и Асмодей думает, что осторожность здесь свидетельствует об одном.

Белиал лжет.

Он смотрит на брата, крепкого и словно вылитого из цельного куска камня. Уверен в себе и нагл. Асмодей перебирает в голове шансы.

- Что скажешь, Белет. Брат расписался в собственном бездействии, может быть, ты порадуешь Совет? - он намеренно делает ударение на последнем слове, подчеркивая отсутствие личного интереса.

Белет подается вперед, длинные светлые волосы, забранные в невысокий хвост, скользят по хрупким, почти женственным плечам.

- Вестей нет, брат. Тври успешно перешли рубикон между мирами, но сможет ли это сделать Лилит...

- Я спрашивал не о Лилит!

Асмодей опускает ладони на стол и дом вздрагивает. Букет рассыпается, раскатывается по столешнице алыми и голубыми всполохами, складываясь в причудливом переплетении стеблей и соцветий. Демоны замирают. Асмодей встает, мгновенно оценивая рисунок, и одним молниеносным движением смахивает цветы на пол.

Он не уверен, успел ли кто-нибудь из братьев прочитать открывшееся его глазам послание - все трое сидят, не шевелясь, словно увидели самого Барлога. Но времени на догадки нет.

- Я спрашиваю про печать, - уже спокойнее добавляет Асмодей и опирается ладонями о стол. - Где она спрятала печать?

Глава 20. Влад

Варя заводит руки за спину и облокачивается на капот моей машины. Улыбается из-под опущенных ресниц, чертовка, но, не смотря на поразительное внешнее сходство, она не Катя.

Есть что-то чужое во взгляде и наклоне головы. Я достаю сигарету, прикуриваю и, не стесняясь, разглядываю ее в ответ. Нарядилась, грудь свою маленькую выставила на показ, но нигде не йокает.

Варя прикольная в целом, зажигалочка. Такие чудят на вечеринках и со всеми на короткой ноге, поддержат любой кипиш, но как девушка... нет в ней ничего, что спобоного зацепить и привлечь. И вроде жалко, понимаю головой, что все из-за сестры, на фоне которой она явно проигрывает, но есть что-то еще.

И это что-то - Варина агрессивность. Она не дичь, она - охотница. Все в ней кричит о желании. Она ведет, не подчиняется, и именно это черта лично мне в ней не нравится.

- Ты чего такой довольный? - спрашивает, а сама смотрит с прищуром, будто знает ответ. Хотя, они же сестры, может быть и знает...

- А чего грустить, Варюша? Нет повода, - улыбаюсь еще шире и она тянется рукой к моему рту, достает сигарету, медленно затягивается