Стерва - Дмитрий Щербаков

— Денег захотел! — ответил Алексей резко. — Надоела нищета! И потом, я ненавижу блатных. С детства ненавижу. Из-за этих «моталок», которые насаждали звериные блатные законы, стремились подчинить своему влиянию всю молодежь Казани. А последние два года я фактически только и занимался отстрелом блатных. Под прикрытием авторитета Голована.

— Ты так откровенен со мной… Не боишься?

— Я знаю, кому можно доверять, чувствую. А потом, ты сама со мной весьма откровенна. И еще — я постоянно наблюдал за тобой. Ведь я всегда находился при Головане. Неужели ты меня не замечала?

Мария отвела глаза.

— Я не различаю лица охранников…

Алексей пристально посмотрел на нее, но промолчал.

— Пойдем в дом, — попросила она. — Похолодало…

— Как прикажешь, — пожал он плечами.

Они направились к крыльцу. Мария начинала еще о чем-то говорить, пытаясь вновь наладить беседу. Алексей либо не отвечал, либо отвечал односложно.

— Да не обижайся ты, Леша! — воскликнула она наконец. — Видела я тебя, видела! Просто ты даже не подошел ни разу, не поздоровался…

— Я не мог, — сказал Алексей. — Не имел права подходить.

— Ну а я шальная! — засмеялась Мария. — Иногда такое ляпну… Не обращай внимания!

— Ладно! — улыбнулся Алексей. — А скажи: вот ты спросила про оружие телохранителей… Ну, почему они не стреляли тогда, два года назад… Зачем ты спросила об этом именно меня? Не могла поинтересоваться у Астахова?

— Когда-то он раз и навсегда запретил мне интересоваться его делами. Любыми! — ответила Мария жестко. — И правильно: кто я такая? Купленная невольница! Рабам не положено лезть в дела своих хозяев!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Андрей Мудров, начальник службы безопасности Астахова, примчался к шефу в возбужденном состоянии.

— Ну что там? Докладывай, — нетерпеливо потребовал Астахов.

— Вообще-то неважно, Петр Васильевич, — скривился Мудров. — Обслуга не пострадала — вечером расходятся по домам. Но охранники — все… И чужаки… По крайней мере, женских трупов на пожарище не обнаружено.

— Слава Богу! — облегченно вздохнул Астахов. — А что Разоров? Его нашли?

— Видите ли, шеф, — замялся Мудров. — Все тела сильно обгорели. Похоже, бандиты, перед тем как поджечь, поплескали бензина. Но один труп очень напоминает Лешу. Судя по остаткам одежды, по портупее, по обнаруженному на нем оружию, это и есть Алексей…

— Значит, погиб… — удрученно кивнул Астахов. — Жаль, хороший был парень, ценный… Но удивительно, кто же это смог завалить Разора?!

— Вероятно, конкуренты наняли профессионалов, — пояснил Мудров. — Об этом свидетельствует и снаряжение, найденное на вилле. Точнее, то, что раньше было снаряжением, — поправился Андрей.

— Профессионалы такого класса? — размышлял Астахов. — Они же стоят бешеных денег…

— Думаю, братья Хасановы выложили последнее, чтобы вернуть хоть часть своего бизнеса, — предположил Андрей. — У них не осталось шансов выжить на рынке. Мы же отобрали у них практически все — рэкет, подпольное производство водки, наркотики… Впрочем, я вам докладывал.

— Докладывал, докладывал… Но я, признаться, не верил, что Хасановы все же решатся на похищение Маши, на открытую войну со мной…

— У них не было другого выхода. Они загнаны в угол.

— Понимаю. Но что теперь делать, скажи мне?

— Может, обратимся к вашим друзьям из МВД? Пусть подключают РУОП, СОБР… Ведь смогли же они с вашей подачи так ловко пересажать всех хасановских бойцов, что зоны влияния команды Хасановых достались нам практически даром. Может, менты и Машу найдут?

— Нет, братец, не годится. Если уж черные отважились ее похитить, то убьют при первом шухере. Надо действовать самим. Скажи, можно захватить кого-нибудь из Хасановых?

— Сложно. Братья обеспечили себе очень надежную охрану. На людях почти не показываются, вообще затаились, как крысы… Конечно, будь жив Разор, мы, наверно, захватили бы не одного Хасанова, а всех троих сразу. Леша был мастер в таких делах. Почему вы не приказали ему сделать это раньше?

— Боялся потерять парня. Думал, Хасановы все же не сунутся.

— Ну а теперь шансы невелики. Только людей своих зря погубим…

— Черт меня побери! — Астахов хватил кулаком по столу. — Ведь знал я, что готовится похищение, знал и не верил! Надо было не просто отрядить Лешку на виллу, а велеть ему увезти Марию подальше от Москвы, спрятать… Ах я дурак!

— Так что делать, шеф? — спросил Андрей. — Приказывайте.

— Действовать! Понял? Я покажу им, кто такой Голован…

Младший из братьев Хасановых, Ильяш, попался случайно. Ильяша взяли, когда он выходил из кабака. Охраны рядом не оказалось. Отпустил он ее, что ли? На свое горе…

Ильяш, покидая ресторан, обеими руками обнимал двух проституток, которых собирался отвезти на одну из своих московских квартир и поразвлечься с ними. Он подобным образом сбрасывал нервное напряжение, накопившееся раздражение из-за проклятого Голована, который задавил его и братьев, почти выжил их из московского бизнеса.

Астахов не стал дожидаться, когда Хасановы позвонят и сообщат условия, на которых согласятся вернуть Марию. Он выслушал Андрея Мудрова и отдал приказ выследить и похитить кого-нибудь из братьев-горцев.

Мудров установил наблюдение за всеми известными ему квартирами Хасановых, за их любимыми кабаками, за обиталищами их любовниц. Умар и Махмуд в тот день мучились жестоким похмельем и никуда не выходили. Это их и спасло. А вот их младший брат, неуемный Ильяш, продолжал загул.

Бойцы подошли к Ильяшу сзади. Взяли его за обе руки, лежавшие на плечах проституток, и резко прижали локти к лопаткам. Джигит взвыл. Но даже поорать от души ему не дали. Приблизившийся спереди парень ткнул его кулаком под дых. Завизжали испуганные шлюхи.

— Кыш отсюда, шалавы! — крикнул им ударивший Ильяша парень. Те мгновенно исчезли.

Хасанова сунули в автомобиль и повезли к Головану.

И вот уже он, связанный, раздетый догола, стонал, рычал, корчится на полу в помещении подвала, которое было предназначено для подобных экзекуций. Петр Васильевич стоял над джигитом, сжимая раскаленный паяльник.

— Значит, не хочешь говорить?! — в который раз спросил Голован.

— Господин! Хозяин! Мамой клянусь! — зарыдал джигит. — Ну не похищали мы твою бабу! Мы хотели, но не вышло у нас! Постреляли всех наших. Пощади! Отпусти! Не виноват я перед тобой!

— Значит, не похищали? — свистящим шепотом проговорил Голован. — Тогда прижжем тебе сиськи!

Он наклонился и прикоснулся паяльником к левому соску Хасанова. Горец заорал диким голосом, забился, засучил ногами.

Астахов был человеком жестоким, но не садистом. Он не испытывал удовольствия от вида корчащейся жертвы и сам обычно не занимался пытками. Но сейчас Голована душила ярость. Ненависть к человеку, который, как он думал, отнял у него любимую женщину, буквально ослепила его.

— Скажешь, где Мария?! Скажешь?! Скажешь?!

Ильяш зашелся в крике, срывая голосовые связки.

— Шеф! Шеф! — остановил Астахова один из бойцов. — Он так ничего не сможет сказать! Это же один вопль сплошной. Может, прерветесь?

— Я и впрямь распалился, — признал Голован, выпрямляясь.

Хасанов продолжал биться на полу.

— Окатите его водой! — распорядился шеф. Бойцы подчинились. Ильяш медленно начал приходить в себя. Его лицо было перекошено от боли.

— Итак, где вы прячете Марию? — вновь спросил Петр Васильевич, немного успокоившись.

— Ну не знаю я! — простонал Хасанов, обливаясь слезами. — Не трогали мы ее. Провалилась наша операция. Мамой клянусь.

— Тогда где девушка?! — рявкнул Голован, распаляясь вновь.

— Да честно, не знаю! — плакал Ильяш.

Собственно говоря, Астахов сначала не собирался пытать джигита. Он намеревался просто обменять пленника на Машу. С таким предложением Петр Васильевич и позвонил старшему из Хасановых, Махмуду.

Махмуд, естественно, страшно испугался за брата и принялся клятвенно заверять Голована, что Марии у них нет. Однако вор, вконец испереживавшийся за девушку, не поверил горцу. Больше того, он вообразил, что джигиты по природной своей злобности и порочности попросту изнасиловали Машу, поставили «на хор», а теперь, опомнившись, боятся возвращать девчонку, боятся мести Голована.

Может, Маши уже вообще нет в живых?.. Эта мысль довела Петра Васильевича до исступления. Обругав Махмуда самыми оскорбительными для блатного и для кавказца словами, Астахов бросил трубку и лично отправился пытать Ильяша…

— Ох и упрям ты, джигит! — сказал Голован, пропуская мимо ушей объяснения Хасанова. — Что ж, вини теперь только себя.

— Пощади, хозяин! — выдохнул Ильяш.