Вихрь с окраин Империи - Роберт Фреза

– Я лейтенант Миядзато из 6-го императорского гвардейского батальона. Мои спутники – лейтенант Акамине и младший лейтенант Кудокава, офицеры 1-го батальона маньчжурского полка. Мы прилетели поохотиться.

– Это природный заповедник, сэр. Пожалуйста, положите винтовки на землю и сядьте, – попросил Лейкола.

– Что это значит? – с раздражением бросил Акамине. – Разве вы не видите, что мы имперские офицеры?

– Вижу, сэр. Но в этом районе охота запрещена. Я вынужден задержать вас до прибытия старшего офицера, который поместит вас под арест. Майор Коломейцев скоро здесь будет. Пожалуйста, положите ружья на землю и ждите его прибытия. – Словно подчеркивая это распоряжение, Босман также вышел из-за кустов, наклонив винтовку.

Миядзато посмотрел на своих спутников. Все трое положили ружья и сели.

Спустя десять минут Лейкола снова услышал гул вертолета и ощутил легкий толчок на запястье. Включив рацию, он отозвался:

– Лейкола слушает.

– Это Коломейцев. Я спускаюсь.

На образовавшееся в результате падения древовидного папоротника свободное место спустился канат, вниз по которому ловко соскользнул Петр Коломейцев. Он быстро освободился от каната, и вертолет отлетел, чтобы приземлиться на поляне. Три молодых офицера тут же вскочили, Миядзато отдал честь.

Коломейцев ответил на салют.

– Я майор Коломейцев. Вы прибыли сюда охотиться на амфитилий?

– Да, сэр, – отозвался Миядзато.

– Тогда считайте себя арестованными. Здесь охота запрещена. На всех картах, выпущенных за последние пять лет, заповедник четко обозначен. Местное правительство очень серьезно относится к дикой природе, и мы их поддерживаем. Наша основная обязанность – охота на террористов. Охота на амфитилий лично мне не кажется особо увлекательной – они не научились бояться людей и тем более не в состоянии отстреливаться. Вы знали, что это заповедник?

Миядзато отвел взгляд.

– Нет, сэр.

– Невежество не может служить оправданием. Более того, километрах в пятидесяти отсюда находится база Африканерского движения сопротивления. Так как они еще не настолько напрактиковались, как сержант Лейкола и рядовой Босман, то могут для разнообразия устроить засаду. Если бы вы наткнулись на них, прежде чем вас обнаружили, то нам пришлось бы докладывать адмиралу Хории о трех новых трупах.

Лейкола подавил улыбку. Люди Коломейцева, несомненно, куда больше симпатизировавшие амфити-лиям, нежели японским офицерам, называли себя «ночными оборотнями» и обладали солидным опытом в выслеживании противника. Во время гражданской войны на Новой Сибири насмерть перепуганные местные жители прозвали их «dukhi», что по-русски означает «призраки». Ребята из АДС хорошо это знали.

– Любых террористов, с которыми мы могли столкнуться, ожидали бы крупные неприятности, сэр! Хай! – Миядзато внезапно выхватил из кобуры пистолет, скорчил свирепую гримасу и принял угрожающую позу. Дуло пистолета остановилось в тревожной близости от Босмана.

– Что означает ваше поведение, лейтенант? – вскинулся Полярник.

– Ничего, сэр, – несколько растерянно ответил молодой офицер, опуская пистолет.

– Почему ваш пистолет не на предохранителе? – обманчиво мягким голосом осведомился Коломейцев.

– Он не заряжен, сэр.

– Пожалуйста, лейтенант, поставьте пистолет на предохранитель и передайте его мне.

Молодой офицер с недоверием посмотрел на Полярника, но повиновался.

Коломейцев взвесил в руке пистолет.

– Неплохое оружие.

Лейтенант не уловил иронии в его голосе.

– Так точно, сэр! – с гордостью заявил он. – Это «Накамура». Сделан по специальному заказу. Спусковой механизм отшлифован для спортивной стрельбы.

– А вы уверены, что он в самом деле не заряжен? – неожиданно резко поинтересовался Полярник.

Лейтенант весь напрягся.

– Да, сэр!

Коломейцев прицелился в переносицу молодого офицера и освободил предохранитель. После этого он спокойно передвинул дуло на несколько сантиметров вправо и плавно нажал на спуск. Пистолет подпрыгнул в его руке.

Коломейцев повернул оружие дулом к себе, принюхиваясь к дыму.

– Вы правы. Спуск очень легкий. – Кудокава и Акамине испуганно смотрели на него. Полярник вынул магазин, извлек из камеры патрон и защелкнул предохранитель. И только после этого вернул оружие владельцу. – Не спускайте пистолет с предохранителя, пока не вернетесь в ваше подразделение, – приказал Коломейцев и зашагал к опушке леса, где стоял его вертолет.

Лейкола подобрал винтовки всех троих офицеров и передал их Босману.

– Пожалуйста, следуйте за нами, – распорядился он и ехидно добавил: – В будущем, лейтенант, постарайтесь быть поосторожнее. Майор Коломейцев не любит случайных смертей.

Адмирал Хории, разумеется, пришел в бешенство, услышав о происшедшем, но это оставило Коломейцева полностью равнодушным. Даже ребята из АДС не решались охотиться на амфитилий в лесу, охраняемом людьми Полярника.

Понедельник (310)

Йопи ван Нейс склонился над столом и хлопнул ладонью по крышке.

– Единственный способ очистить эту планету от имперской заразы – убивать как можно больше им-перцев!

– Попей-ка лучше пива, пока мы совещаемся, Йопи, – крайне оскорбительным тоном бросил Филлипбон.

– Кончай, Филлипбон. А ты успокойся, ван Нейс, – приказал Геррит Тербланш. – Мы все должны быть заодно. – Он осмотрел лица людей, собравшихся в подвале.» – Никто не сомневается в преданности делу кого бы то ни было из присутствующих здесь.

Оставшиеся в живых лидеры Африканерского движения сопротивления были молоды, но тверды духом. Самый старший из них, Тербланш, всего несколько лет назад закончил учебу. В отличие от товарищей, изучавших в большинстве своем философию или общественные науки, он был инженером и легко успокаивал не в меру экспансивных деятелей. К тому же, будучи одним из немногих лидеров движения, не загнанных в подполье, Тербланш не намеревался тратить на политику весь Сочельник.

Съежившись под его взглядом, Филлипбон уставился в стол.

– Верещагин дышит нам в затылок, – буркнул он. – Казнь нескольких имперских солдат на улицах нам не поможет, а только убедит народ в том, что мы – шайка гангстеров.

Ван Нейс снова ударил ладонью по столу.

– Значит, народ нужно просветить!

Движение уже открыло нескольких предателей в своих рядах. Пятна их крови еще виднелись на столе.

– Уймись, Йопи, – вздохнул Тербланш.

– Мы должны так планировать наши операции, чтобу с их помощью достигать намеченных целей, а не привлекать любителей острых ощущений, – заметил Филлипбон. – Если мы хотим казнить имперцев, то должны начать с нового адмирала.

– А почему не с Верещагина? – захотел узнать ван Нейс.

– Потому что мы уже дважды пытались его убить и оба раза потерпели неудачу. А новый адмирал пока не настолько бдителен. – Филлипбон усмехнулся. – Кроме того, новые имперцы не любят Верещагина.

Несколько голов утвердительно кивнули.

– Хорошая идея, – одобрил кто-то.

– Ты согласен, Йопи? – осведомился Тербланш.

Ван Нейс вздохнул.

– Думаю, нам следует продолжить уличные казни, но я согласен, что первым делом мы должны расправиться с фашистским адмиралом. Прошу о чести осуществить эту операцию.

Филлипбон кивнул.

– Согласен, – сказал и Тербланш. – Составишь план и доложишь.

Ван Нейс с гордостью поклонился.

Во. время мятежа он служил рядовым милиции в Кругерсдорпе и случайно остался ночевать у девушки, когда люди Верещагина сожгли бараки отряда «Гармония». Той ночью погибли все двадцать девять его товарищей, и зрелище их трупов неустанно преследовало ван Нейса в кошмарных снах.

Позднее в тот же день какой-то террорист, обстреляв из угнанного хлебного фургона двух японских офицеров на улице Претории, серьезно ранил одного из них, а также случайно попавшего под огонь пожилого горожанина.

Вторник (310)

В середине длинной и витиеватой рождественской проповеди молодого либерального священника Брувер ткнула мужа в ребра, отлично зная, что он еще в Академии научился спать с открытыми глазами.

После же церкви, пока Хендрика и ее котенок заполняли дом разноцветными клочками подарочных оберток, а Рауль и Бетье Бейерс готовили рождественский ужин, Ханна занялась ежегодным ритуалом возвращения нераспакованных подарков лицам, пытавшимся заручиться ее благосклонностью. Сопроводительные записки сообщали, что мадам» спикер принимает подарки только от ближайших родственников, что муж мадам спикер не принимает подарки вообще ни от кого, включая ближайших родственников, и что дочь мадам спикер сегодня получила слишком много игрушек.

Наблюдая во время обеда за мужем, Брувер склонилась к его плечу и шепнула:

– Ты опять нервничаешь. Надеюсь, ты не собираешься работать?

– У нас ночные учения, – смущенно признался Санмартин.