Мери-Сью - Ольга Табоякова

Эти два зверя рычали так, что этот каньон трясся, и всем остальным живым становилось страшно. При подходе к каньону перед нашей многочисленной группой появилось двое. Это, видимо, сторожа. Они что-то тихонько прогуркали одному из главных в охоте типов, и так же тихо исчезли в ночь.

Я поглядел в каньон. Две толстые туши и маленькие головки на длинных шеях. Наличие хвостов не было видно. Они визжали и зыркали на нас своими глазами. Я заметил, что у них есть уши. Как-то этот факт меня сначала озаботил. Хотя я так и не смог понять, почему мне противно убивать зверя, у которого есть уши.

А затем в ночи раздались команды. Икрых командовал лишь мне, чтобы я держался за ним. Остальные как-то сами знали, что делать.

А дальше начался труд Сизифа. Мы таскали камни, вернее катили их по двое, трое, пятеро и сбрасывали в пропасть на головы этим и так уже пострадавшим зверям.

- Бумбум! - грохал камень

- РГряу! - рычали и визжали звери.

Как они туда попали я так и не узнал, но вот, чтоб забить их камнями понадобилось часов шесть. Во время этого дикого каменного марафона, я думал только об одном, зачем такая толпа народа. Ведь камнями, пусть и за больший период времени их могли бы забить человек десять, а не почти сотня. Ответ нашелся вслед за бесславной, но болезненной кончиной этих зверушек.

По лианам мы спускались туда, и, раздалбывая туши на кусочки, поднимали их наверх. Это заняло еще сутки. Я поспал дважды и поел сырого мяса. А потом мы долго шли домой. Уже уставшие, нагруженные, но счастливые. Оказалось, что массовая охота не для меня. Посмотрим, как здесь можно охотиться и выживать одному.

Видимо то, что шли уставшие, и сыграло свою жуткую роль. Мы попали в неприятности. Это стоило жизни немому и глубокой раны в боку Икрыху. Мы шли и шли, и тут вдруг нас атаковали с воздуха, точнее с дерева.

На нас напал жуткий огромный паук. Это я не боюсь маленьких пауков, но вот на таких ростом с овчарку, у меня однозначная фобия. Паука убить просто. Надо лишь раздолбать ему панцирь или хитин, как там его называют. Иногда можно сначала перешибить ему лапы. Но ни в коем случае нельзя попадаться в его сетку или давать ему возможность укусить. Паук напал на немого потому, что тот задел его сетку. Паук просто упал на него и сразу же укусил. Немой дернулся, выронил мясо и с выпученными глазами осел на землю.

И здесь на Икрыха напал второй паук. Но наш неформальный вождь оказался быстрее. Мгновенная реакция, Икрых подставил пауку для укуса тот кусище мяса, что держал. А дальше не растерялись уже мы с Рывом. Мы одновременно долбанули по пауку дубинами.

Паук умер, но как-то удалось ему поцарапать Икрыха. Первый паук, убивший немого, принялся его сладко опутывать сетью, и мне казалось, что это противное насекомое причмокивало.

Икрых велел уходить замереть и принять оборону. Я не понял, почему нельзя вперед или назад. Но потом по знакам Рыва разглядел, что мы попали в ловушку пауков. Те были и впереди и сзади. У них тоже видать был сезон охоты. Вот и пришлось нам замереть.

Икрых рыкнул, и Рыв убил того паука, который стал накачивать немого ядом.

Мы сидели у трупа немого и ждали. Солнце поднималось, становилось теплее, и все виднее эти мерзкие мохнатые пауки и их паутины. Мне ужасно хотелось завопить: "Что делать?". Но уж если Икрых знал, что нельзя ни назад, ни вперед, то может хоть кто-то выживал после такого. Сам Икрых не мог держать дубину. Он пытался приложить к боку траву, которую Рыв ему срывал. Я же держал дубину и оглядывался. Пауки выжидали, по крайне мере, так казалось мне. Я попытался было отвлечься, попытавшись их посчитать. На соседних деревьях виделось трое. Позади нашлось еще двое, справа еще вроде трое или четверо. Но я прекрасно понимал, что их должно быть очень много, раз Икрых велел сидеть на одном месте.

Боятся глупо, но в тот момент мне было страшно, что они будут нас мучить. Я понимаю, что паук нападет и убьет, но мне казалось, что будет долго мучить. Это все фобии цивилизации и художественного восприятия действительности.

Значит, нас четверо. Икрых ранен, Рыв, Миур и я. Что делать? Вот вопрос извечный и в данном случае не мой, к счастью. Я при всем своем идиотизме мог предложить только взять оружие и всех перестрелять. Здесь же даже самоубийство не совершишь. Как можно уложить себя дубиной?

У меня была надежда, что солнечный свет напугает этих черных мохнатых тварей, но он им оказался не страшен. Я понять не мог, чего ждет Икрых. Он лежал, даже не стонал, а лишь тихо всхлипывал иногда. Кровь перестала течь, и у меня появилась надежда, что Икрых выживет.

Рыв и Миур зорко следили, чтобы никто из пауков на нас не кинулся. Я тоже старался в меру своих сил. Чего мы ждем? Я задавался этим вопросом минута за минутой, час за часом. Только к полудню я понял, чего мы ждем. Пауки перестали караулить, и как-то изменили позы. Они будто бы дремали. Вот здесь Икрых поднялся на ноги, взял дубину, велел что-то Рыву, и мы приготовились.

Рыв подхватил уже основательно смердящий труп немого и бросил его вправо, а затем еще и все имеющиеся в наличие у нас куски мяса, но их уже - влево.

Пауки надо сказать на это зареагировали. Я понял, что Икрых пытается расчистить дорогу вперед. Часть пауков кинется или вправо или влево. Пока они будут заняты, то может быть нам и удастся прорваться домой.

Дальше была бойня. Мы махали дубинами и вопили. В те давние времена любой мат заменял вопль "хренак". Надо сказать, что это сохранилось и поныне. Не так уж и далече ушли мы от варваров.

Приходилось смотреть вверх и бить их на подлете. Я говорю про пауков. Они к нам как бы подлетали. Бумс и нету паучка. Или хоть уж сильно покалечен. Я грохнул штук пятнадцать. Дальше просто устал махать дубиной. Она основательно тяжелая.

И здесь мы прорвались. Пауков больше не было.

- Тыль! - мявнул Икрых.

Это значило, что нам надо бежать.

Но Икрых бежать не мог. Бросить его я тоже не мог. Рыв как оказалось тоже не мог бросить этого обаятельного волосатого варвара. Мы подхватили его с двух сторон, а вот Миур поднял дубину Икрыха, а также мою. К сожалению, дубину Рыва пришлось бросить. Миур ее утащить просто не мог. Слишком тяжело было бы.

Мы бежали, или скорее ковыляли. Это было долго-долго. Может минут двадцать. А потом Икрых потерял сознание. Я знал, что Икрыху не выжить, но все равно его не мог бросить.

До знакомых мне мест оставалось идти еще чуть больше часа. Мы дошли за три. Икрых так и не пришел в сознание. Добычи нет, Икрых ранен, немой мертв. Хорошо сходили на охоту, ничего не скажешь.

Татьяна, когда меня увидала, то бросилась на шею. Тут же ее примеру последовали детишки. Удивительно, но я не испытывал никакой душевной привязанности к детям Татьяны. Да, когда болели, было жалко, мог чуток поиграть, занять, защитил бы, если бы смог, но вот любви или хотя бы умиления не было. Все дети сливались у меня в восприятии в одного ребенка, скорее похожего на обезьянку, чем на человека. Да и дети были не особо активные. Особо любознательные долго здесь не выживали.