Кодекс Бусидо - Ямамото Цунэтомо

Люди, часто проводящие время в праздных беседах, в глубине души всегда чем-то недовольны. Однако для того, чтобы показать свое честолюбие и скрыть свое недовольство, они любят повторять одно и то же снова и снова. Когда слышишь подобное, в груди начинает прорастать зерно сомнения.

Ты должен быть осмотрительным и не произносить тех слов, которые грозят обернуться неприятностями для тебя. Когда люди попадают в неприятности, они тут же выходят из себя и всем все рассказывают, что не приводит ни к чему хорошему. В худшем из случаев ты можешь стать предметом сплетен, в лучшем – наживешь врагов по той причине, что сказал лишнего. Говорят, в такие дни лучше оставаться дома и размышлять о поэзии.

Осуждать дела других людей – большая ошибка. Однако и нахваливать их тоже неверно. В любом случае, лучше уделять внимание собственным способностям, предпринимать попытки решить свои дела и следить за своей речью.

Сердце человека достойного пребывает в покое, и он не терпит спешки в своих делах. Человек невеликого достоинства беспокоен и к тому же постоянно навлекает на себя ссоры.

Правильно поступает тот, кто относится к миру, как к сновидению. Когда тебе снится кошмар, ты просыпаешься и говоришь себе, что это был всего лишь сон. Говорят, мир, в котором мы живем, ничем от этого не отличается.

Люди разумные используют свой ум для того, чтобы размышлять об истине и лжи, а также с его помощью пытаются добиться поставленной цели. В этом проявляется горе от ума. Ты ничего не добьешься, если дела твои нечестны.

В судебных разбирательствах или даже обыденных спорах уступить не означает потерять лицо. Это подобно борьбе сумо – если человек думает лишь о победе, то с трудом добытая победа станет хуже поражения. А поражение станет в таком случае еще более жалким.

Человек ясно ощущает разницу между собой и остальными, исполняется недоброжелательности и ссорится с окружающими, если в его сердце нет сострадания. Если человек относится с состраданием ко всему сущему, он никогда ни с кем не поссорится.

Кто знает мало, тот любит выставлять себя мудрецом. Здесь все дело в неопытности. Когда кто-то обладает немалыми познаниями, он не станет выставлять их напоказ, ибо является человеком благопристойным.

Когда отправляешься в путь, чтобы побеседовать с кем-то, лучше всего сначала предупредить этого человека, а затем направляться к нему. Наносить визит, не зная, не занят ли хозяин дома, как он себя чувствует – неучтиво. Нет ничего важнее правила «не ходи туда, куда тебя не приглашали». Хороших друзей редко встретишь. Даже если кого-то и приглашали в гости, тот должен относиться к своему другу с пониманием. Трудно предугадать, чего ждать от тех, с кем редко видишься, и тогда в их обществе легко допустить ошибку. Тем не менее, веди себя учтиво с тем, кто пришел к тебе в гости, даже если до этого был занят делами.

В любом деле важна умеренность. Даже в таких делах, как буддизм, буддийские проповеди и наставления, чрезмерная словоохотливость губительна.

Будучи уже в летах, Дзинъэмон сказал, что лучше не рождать на свет дочерей. Они только запятнают свою семью и опозорят родителей. Исключение составляет лишь старшая дочь, однако если родятся еще дочери – лучше избавиться от них.

Священник Кэйхо рассказывал, будто господин Аки однажды сказал, что воинская доблесть достижима лишь через одержимость. Я поразился тому, что эта мысль совпала с моими собственными выводами, и с тех пор все больше укреплялся в своей одержимости.

Дожив до преклонных лет, Накано Кадзума постиг, что подлинная цель чайной церемонии заключается в том, чтобы очистить шесть органов чувств. Глаз радуют свитки, развешенные на стенах, и цветочные композиции. Обоняние очищается благовониями. Для радости слуха есть звук льющегося чая, а рот наслаждается его вкусом. Руки и ноги же отдыхают, находясь в правильном положении. Когда таким образом пять органов чувств очищены, ум очистится сам по себе. Чайная церемония дарит чистоту мысли, когда разум перегружен. Я не забываю о духе чайной церемонии весь день, однако не стоит проводить за чаем дни напролет. Более того, посуда для чайной церемонии должна соответствовать положению человека в обществе. В стихотворении:

В заброшенной деревне под глубоким снегомНочью расцвели многие ветки сливы

выразительность фразы «многие ветки» была заменена и усилена фразой «одна лишь ветвь». Говорят, что эти слова – «одна лишь ветвь» – содержат подлинный покой.

Когда близкие друзья, соратники или люди, которым ты чем-то обязан, совершают неверные поступки, ты должен наедине пожурить их, чтобы они могли оправдать себя перед обществом, искупив свою ошибку. Ты должен превозносить их бескорыстно, невзирая на произошедшее, делая вид, что таких, как они, – один на тысячу. Если тебе удастся наставить человека наедине и он осознает свою ошибку, он очистится от скверны и исправится. Когда хвалишь человека, его сердце меняется, а скверна уйдет сама по себе. Важно лишь делать все с одной лишь целью – из сострадания, и дела будут идти хорошо.

Один человек сказал однажды: «Есть две разновидности характера – внутренняя и внешняя, и если в одной из них человек испытывает недостаток, то и вторая не принесет ему пользы. Так же происходит и с лезвием меча, которое должно быть остро заточено, а после вложено в ножны, затем же нужно лишь изредка вытаскивать его на свет и изучать, нахмурив брови, словно перед атакой, чистить свое оружие и снова влагать в ножны. Если человек не хранит в ножнах свое оружие, он всегда держит наготове обнаженный меч; люди побоятся приблизиться к нему, и он никогда не обзаведется соратниками. С другой же стороны, если меч не вытаскивать из ножен вовсе, он вскоре заржавеет, лезвие его затупится, а люди перестанут думать хорошо о его обладателе.

Невозможно управиться со всеми делами, опираясь лишь на свою сообразительность, необходимо посмотреть на ситуацию со стороны. Не стоит делать скоропалительные выводы о хорошем и плохом, ни к чему хорошему это не приводит. Говорят, что подлинный самурай должен принимать решения быстро и стремиться довести дело до конца без промедления.

Однажды, когда пятеро или шестеро слуг направлялись в столицу в одной лодке, случилось так, что их лодка столкнулась ночью с гражданским судном. Пятеро или шестеро матросов перебрались с корабля на лодку и потребовали, чтобы слуги встали на якорь, как того требовал морской закон. В ответ на это слуги стали возмущаться: «Морской закон – указ только лишь для моряков! Неужто вы думаете, будто мы, самураи, позволим вам командовать воинами? Мы зарубим вас всех до одного и выбросим в море!» После этого все матросы вернулись на корабль. В таких случаях всем должно поступать подобно самураям. В таких ситуациях лучше разрешать спор криком. Если действовать более решительно, чем того требует ситуация, то и дело до конца не доведешь, и поведешь себя неподобающим образом.

У одного человека возникли денежные затруднения и он послал письмо своему предводителю следующего содержания: «Было бы негоже совершить сэппуку из-за денежных вопросов. Как мой предводитель, пришлите мне какие-нибудь средства». Поскольку в этом был смысл, средства ему были пересланы, а долг – погашен. Говорят, что даже виновные могут действовать достойно.

Ты поступишь достойно, если постараешься помочь другому избавиться от дурных привычек. Человек должен уподобиться роющей осе. Говорят, что даже если усыновить дитя, и ты станешь постоянно обучать его, оно непременно во всем будет похоже на тебя.

Если твоя сила заключается в жизненной энергии, слова твои и поведение придут в соответствие Пути, и остальные станут уважать тебя. Но когда ты спросишь себя об этом, то ты не сможешь дать ответа на этот вопрос. В последней строке одного стихотворения «Когда того хочет твое сердце» заключается тайный смысл всех видов искусств.

Когда тебе рассказывают о выдающихся людях, слушай их исключительно внимательно, даже если слышишь их уже не в первый раз. Иногда случается так, что хоть ты и слушаешь одно и то же десять или двадцать раз, однажды ты можешь извлечь из этой истории что-то новое, и это будет самым удивительным. Ведь рассказывают о людях былых времен из-за их благочестивых поступков.

Из Книги Третьей

Господин Наосигэ сказал однажды: «Ничто не трогает так, как гири[22]. Порой даже после смерти двоюродного брата не станешь проливать слезы. Но мы можем слушать о ком-то, кто жил пятьдесят, а то и сто лет назад, о ком мы ничего не знаем и кто не является нам кровным родственником, и все же из чувства гири не сдерживаем слез».