Тяжелый случай (СИ) - Зимняя Марина

— Ну что ж, значит найду другое место.

— Что додика своего снова попросишь?

— Прекратите так называть Толика! И да, почему бы и нет, он давно звал меня в неврологию, там тоже медсестры требуются. И заметьте этот, как вы говорите додик, проблемы мне не создает в отличии от вас, а наоборот помогает их решать!

Медведев, встает из-за стола, подходит к двери и запирает ее на ключ. Потом так быстро подхватывает меня за талию и сажает на стол, что я снова не успеваю никак отреагировать. А потом он снова меня целует, и я оказывается снова не против. Как же приятно… Его язык проходится по моей нижней губе, потом он слегка её прикусывает, снова держит крепко мой затылок и целует, целует глубоко и горячо. А я отвечаю ему, и хочу, чтобы это поцелуй продолжался, как можно дольше. После того как он отрывается от моих губ, он наклоняется и шепчет мне на ухо.

— Машенька, ты все еще хочешь со мной работать?

Я коротко киваю! Что я делаю, это ведь не я, я не могу так себя вести!

— Ну тогда держись Маша! Теперь я точно от тебя не отстану. Ты сама ко мне пришла…

Потом он отмыкает дверь, и я на негнущихся ногах выхожу из его кабинета. Весь оставшийся день нахожусь, как в тумане. А вечером мне сообщают, что меня поставили в смену и после завтра я могу выходить на свои первые сутки.

***

Надежда Филипповна, к новости о моей суточной работе отнеслась спокойно, сказала, что все решаемо, и в тот период, когда я буду на сутках, она будет ходить в поликлинику, ничего иногда можно и прогуляться. Я была, очень удивлена, что она так спокойно отнесется к этой новости. Потому что, заселила она меня к себе все-таки на определенных условия. Тамара Игоревна, точно была бы категорически против.

Мама на меня обиделась, сказала, что поговорит с папой о моих причудах, когда он приедет домой. Тамара Игоревна, к слову, не стала меня топить, что очень удивительно и не посвятила маму в истинные причины моего ухода. Бабушка тоже молчала, поэтому последующие несколько дней обещали быть спокойными.

Я собиралась ложиться спать, когда на телефон упало сообщение.

Медведев: Машка, выходи! Я около твоего подъезда.

Машенька: Где вы опять раздобыли мой адрес?

Медведев: Это было не сложно.

Машенька: Да где вы их постоянно, находите?

Медведев: Ты забыла? Первый раз я за тобой проследил.

Машенька: А второй?

Медведев: Секрет, выйдешь расскажу.

Машенька: Мне не удобно, что я скажу хозяйке?

Медведев: Скажи, что часок прогуляться хочешь.

Машенька: Какой еще часок! Что мы с вами целый час делать будем?

Медведев: Ой Машка, и чего мы только с тобой делать не будем!

Машенька: Ну не знаю, я, наверное, спать лучше лягу, устала сегодня очень!

Медведев: Я сейчас поднимусь!

Машенька: Хорошо, сейчас выйду.

Надежда Филипповна, я выйду на часок, воздухом подышу.

— Конечно выйди, только аккуратнее, поздно уже, ты же я надеюсь не одна будешь?

— Не одна.

— Хорошо ключи только возьми.

Неужели так бывает, она что серьезно, меня так легко отпустила. Не одна! Маму и Тамару Игоревну скорее удовлетворил бы обратный ответ.

Вышла из подъезда, машина на парковке моргнула фарами. Из нее вышел улыбающийся Медведев и открыл мне пассажирскую дверь.

— Ну и что мы будем делать?

Спросила я устроившись на сиденье, говорите прямо сейчас, пока у меня есть возможность отказаться и вернуться.

— Нет у тебя такой возможности, Машенька!

Сказал он, выруливая с парковки.

17.

— Поедем куда-нибудь или просто покатаемся?

— Давайте покатаемся.

— Почему?

— Я думаю, так для меня будет безопасней.

Медведев повернулся, и посмотрел на меня вопросительным взглядом. У него в глазах словно чертики прыгают. А у меня сердце заходится… Боже мой, как у колибри!

— Ну, ваши лапы сейчас на руле располагаются, внимание на дороге сосредоточено. Пожалуй, мне так будет комфортнее.

— Не ваши, а твои.

— Что твои?

— Лапы Маша, лапы!

Сказал Михаил Владимирович, и устроил свою пятерню мне на ногу, как раз повыше колена.

— Ты мне и в постели выкать собираешься?

С улыбкой произносит этот гад.

— А что мы с вами разговаривать, в постели будем?

Медведев, опять растягивает губы в широченной улыбке.

— Нет Маша, в постели, мы как раз не разговаривать будем. Наверное, своей непосредственностью, ты меня и зацепила!

— Ну да, больше же мне зацепить нечем. Может вы уже уберете свою руку.

— Может быть и уберу, когда ты мне наконец уже не вы, а ты скажешь.

Взял и подвинул руку, еще выше. Вот это наглость!

— Маш, скажи, ты недовольна своей внешностью?

Думаю, если я его сейчас назову по имени отчеству, он до моих трусов доберется.

— Убери руку!

— Да, ладно! Прям убери…Скажи, убери руку Миша!

— Я вам, что собачка, чего вы меня дрессируете?

Ой блин, он правда походу сейчас это сделает, на кой я в платье к нему вышла!

— Все, прекрати! Миша прекрати!

— Так то лучше.

Говорит он с улыбкой, и убирает свою лапищу. Только сейчас я рассмотрела, насколько она у него здоровая. Да и вообще он, высокий мужчина, выше метр восемьдесят — это точно. И чего он ко мне прицепился, я же коротышка.

— Маш, давай поговорим, просто поболтаем. Обещаю, что сегодня, я руки распускать больше не буду.

— О чем?

— Да просто, расскажи мне, что-нибудь о себе. И если ты захочешь, потом я расскажу о себе. У нас тут серьезные отношения намечается, а мы совсем друг о друге ничего не знаем.

— Серьезные отношения?

— А как ты хочешь, не серьезные? Ну тогда тебе придется меня уговаривать, потому, что я несерьезные уже не хочу! Вообще, Маш у нас с тобой есть два пути, ты сейчас принимаешь мое внимание, и мы с тобой начинаем встречаться, по-взрослому Маша, не просто за ручку ходить. Я обещаю, что не буду слишком сильно на тебя давить, не волнуйся все будет, но не сразу, я еще некоторое время могу потерпеть. Я понимаю, ты молоденькая, не опытная, я гораздо тебя старше.

— А второй?

— А второй, я буду вести себя нагло. Не забывай, что ты теперь еще и моя подчиненная. Надо заметить ты сама напросилась! Просто пойми, я от тебя не отстану. Ну, и какой вариант тебе больше по вкусу?

Маша опустив глаза смотрит на свои колени. Ну я же чувствую, что она на меня реагирует. На поцелуи она отвечала, робко, но отвечала. Вижу, что она совсем не опытная. Я как минимум ей симпатичен, ну не вышла бы она сейчас ко мне, если бы сама этого не хотела.

— Не отстанете?

Произносит еле слышно.

Не отстану Маша!

— Хорошо.

— Что хорошо? Давайте попробуем.

— Ты опять начинаешь?

— Нет, нет! Давай попробуем.

Маш, давай, что бы при личном общении, «вы» больше не было. А на работе соблюдаем субординацию.

— Миш.

Ого себе, непривычно, но мне нравится.

— А ты подумал, как это будет выглядеть со стороны? Я же все-таки студентка, ты представляешь какие пойдут слухи? Мы еще и работать вместе будем.

— Маш, тебе сколько лет?

— Тебе это прекрасно известно, двадцать один.

— Я по-твоему похож, на восьмидесятилетнего профессора, который мутит со студентками, обещая им зачеты и протекцию? Да и вообще, тринадцать лет, не такая уж и великая разница, в случае если старше мужчина. Пора наращивать броню Маша. Поверь мне, слухи всегда будут и сплетни то же.

— О как, ты заговорил, то есть если бы старше была бы женщина, это было бы страшно.

— Не придирайся к словам, мне вообще нет никакого дела, кто, где, кого старше. Меня волнует исключительно наша ситуация. Маша, ты пока еще многого не знаешь о больнице, просто ты еще не в курсе, как в ней все устроено. В больнице все между собой перетрахались, когда люди живут на работе, чего только не происходит. Все всё, друг про друга знают, у кого-то разовые связи, у кого-то длительные. В больнице всегда кто-то женится и разводится, как и везде. Просто эта работа подразумевает постоянный контакт между людьми.