Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся - Карл Сафина

же цели покидают залив Мэн и отправляются к берегам Флориды. Синие киты проделывают путь от Аляски до морей, омывающих побережья Центральной Америки, и приносят потомство там. Такой образ жизни присущ многим китам. Для горбачей, обитающих у берегов Новой Англии, зима означает миграцию в Карибское море. Некоторые горбачи перемещаются от Антарктического полуострова до Коста-Рики, преодолевая расстояние более чем в 8300 километров[19] и пересекая экватор, прежде чем остановиться вблизи тропических побережий.

Кашалоты действуют иначе. Они приносят потомство там, где в избытке хватает пищи. Основная добыча кашалотов, кальмары, в изобилии населяют и теплые широты. Поэтому самкам кашалотов не нужно ни мигрировать, ни голодать. В чем тут подвох? А подвох в том, что до кальмаров нужно нырять на глубину в 600 метров, а детенышам такое не под силу. Получается, что мать должна проводить 5/6 своего времени вдали от детеныша. Именно эта дилемма больше, чем что-либо другое, побуждает кашалотов придерживаться той же социальной структуры, что и у слонов, – жить семейными группами под предводительством старших самок, где все хорошо друг друга знают и вместе оберегают детенышей.

Кашалоты устойчивы в своих привязанностях и часто проводят всю жизнь в одной и той же компании. Группы таких неразлучных спутников называют «социальными единицами»[20]. Иногда они бывают образованы близкими родственниками, иногда нет. Связывающие их узы прочны и неподвластны ни времени, ни расстоянию. Раньше, когда еще процветал китобойный промысел, некоторые группы меченых самок продолжали держаться вместе и 10 лет спустя, на удалении в сотни километров[21]. Мы знаем об этом, потому что их так и убивали – вместе.

Впервые их стойкие семейные связи были описаны в книге Томаса Била «Естественная история кашалота» (The Natural History of the Sperm Whale), изданной в 1839 году и ставшей в свое время настоящим прорывом в человеческих представлениях об этих китах. Наделенный острой наблюдательностью, Бил, который знакомился с жизнью кашалотов с палубы китобойного судна, писал так: «Самки особо примечательны своею привязанностью к детенышам: нередко видели, как они помогают молодым избегать опасности с неустанной заботой и любовью»[22]. И еще он добавлял:

Не менее примечательны они и своей сильной тягой к общению и привязанностью друг к другу; эта привязанность их настолько велика, что, когда одна самка из стада была атакована и ранена, ее верные товарищи оставались рядом с ней до самой последней минуты или пока их самих не ранили… Эта привязанность выглядит взаимной и со стороны молодых китов, которых замечали неподалеку от кораблей даже по прошествии многих часов с того времени, как их родители были убиты[23].

Поскольку пищевая специализация кашалотов играет определяющую роль в становлении их семейного уклада и, следовательно, культуры, здесь имеет смысл остановиться и внимательнее взглянуть на то, как, в сущности, удивительна и необычна пищевая адаптация этих китов. Мы уже упоминали исключительную глубину, темноту и холод, в которых кормятся кашалоты (главным образом кальмарами), используя свои превосходные сонары. Но давайте посмотрим, как они, собственно, едят. Здесь нам придется полагаться преимущественно на фантазию, поскольку до сих пор ни одному человеку не доводилось видеть, как кашалот ловит кальмара.

Крупнейшее зубастое существо на планете, он способен схватить кальмара длиной с просторную гостиную – эти виды имеют в названии определения вроде «гигантский» или «колоссальный». Затем следует нешуточная схватка. Но все же большинство кальмаров, которые служат добычей кашалотам, – как, например, распространенный здесь, у берегов Доминики, кальмар-ромб – достигают длины примерно в метр[24]. Многие из них и того меньше. У самца кашалота, убитого возле Мадейры в 1959 году, в желудке обнаружили 4000 кальмаровых челюстей. Из них 95 % принадлежали килограммовым кальмарам[25]. Почти непостижимо, как кит длиной в 18 метров способен удовлетворять потребность в калориях, преследуя столь мелкие жертвы по одной. И у многих кальмаров, обнаруженных в желудках кашалотов, не было никаких отметин от зубов.

Чтобы представить себе, как едят кашалоты, давайте взглянем на их удивительно длинные и узкие челюсти. У всех прочих крупных китов, как и вообще у большинства млекопитающих, включая человека, челюсти по ширине примерно соответствуют голове. Встречающиеся исключения, скажем у муравьедов, указывают на чрезвычайно специализированный тип питания. Кашалоты отличаются исключительно тонкой и узкой нижней челюстью. На большей части ее длины обе половины челюсти срастаются в единую кость, усаженную загнутыми зубами длиной с человеческий палец. Зубы эти массивные, круглые в поперечном сечении, с вершинами без режущей кромки, то есть больше похожие на толстые морковки. Если рот кашалота закрыт, они утапливаются в углубления на беззубой верхней челюсти. Необычная узость нижней челюсти подразумевает особую технику охоты. Из всего известного мне в животном мире челюсть кашалота больше всего напоминает похожее на лезвие ножа подклювье морских птиц под названием водорезы, которые выработали поразительный способ охотиться на рыбу: летя над самой поверхностью моря с раскрытым клювом, они словно вспарывают гладкую воду, выхватывая из нее добычу.

Все это навело меня на мысль: а не могут ли челюсти кашалотов действовать как грабли для ловли кальмаров? Коренное американское население северо-западного побережья Тихого океана некогда применяло подобную рыболовную снасть, нагребая в каноэ идущую плотными косяками сельдь. Жители северо-восточной части США использовали похожие грабли для массовой ловли угрей. Чтобы мое предположение обрело под собой основу, мне важно было узнать, могут ли кашалоты открывать пасть достаточно широко – близко к прямому углу. Когда я спросил Шейна, сильно ли опускается нижняя челюсть кашалота, он ответил: «Да, очень сильно. Почти перпендикулярно к голове». Исследования подтверждают, что эхолокационные щелчки позволяют кашалоту обнаруживать 30-сантиметрового кальмара на расстоянии порядка 300 метров[26]. Такие мелкие кальмары часто образуют большие стаи. Я представляю, как кашалоты могучими тушами врезаются в эти скопления, широко распахнув пасти, чтобы захватить или поранить как можно больше добычи для одного огромного глотка.

Как оказалось, в начале XIX века Томас Бил уже представлял себе нечто подобное. И хотя он не мог видеть своими глазами, как кормятся кашалоты, писал он весьма уверенно:

Испытывая желание покормиться, этот кит опускается с поверхности океана на изрядную глубину и пребывает там в спокойном состоянии, открывая свою узкую удлиненную пасть так, что его нижняя челюсть свисает вниз перпендикулярно, сиречь под прямым углом к телу… Зубы кашалота скорее пригодны для хватания, нежели для жевания, и потому рыба и прочее, что он порой извергает из себя рвотой, не имеет на себе никаких признаков подобного воздействия.

Впрочем, как бы кашалоты ни охотились, они способны ловить достаточно кальмаров, чтобы прокормить себя.