Удавка для опера - Владимир Колычев

Нырков поднялся со своего места, приблизился к камину, снял с огня прут, подошел к Люси.

— Не надо! — рыдала она.

Только он и не думал щадить ее.

— Про подземный ход знаешь? — спросил он.

— Нет! Не знаю. Нет… А-а!!!

Раскаленное острие впилось ей в плечо.

— Так знаешь?

— Нет…

— Говори, если жить хочешь… Знаешь?

В этот раз Нырков вонзил прут ей между ног. Дикий рев сотряс помещение. Но тот только усмехнулся.

— Ну так что?

— Знаю, — сдалась Люси. — Мне Инга все рассказала… Она сказала, что вы меня убьете…

— А я всегда говорил, что моя жена умница…

Нырков демонически улыбнулся и с силой вогнал штырь ей в живот. А затем сел на место. Он наблюдал, как корчится в смертных муках Люси, как умирает она у него на глазах. Он получал точно такое же удовольствие, как римский патриций, глядя, как рубят мечами друг друга бойцы-гладиаторы…

Инга стояла перед зеркалом. Рассматривала свой синяк под глазом.

Опухоль уже сошла, осталась только желтеющая синева. Но на люди показываться еще рано.

Она провела Матвея. Заставила его поверить в виновность Люси. А ведь мужа трудно назвать идиотом…

Дверь в комнату беззвучно въехала в стену. На пороге появился Матвей. В руке бутылка шампанского, в другой два бокала. Хорошее начало. Так обычно он начинал любовную игру.

— Я хочу тебя! — без всяких прелюдий сообщил он.

Внутри Инги сначала что-то сжалось, а затем развернулось, жарко, жарко…

Матвей поставил шампанское на столик, ловко сорвал пробку, наполнил два бокала. Один подал ей. Она взяла. Второй поднес к губам. И вдруг выплеснул его содержимое ей в лицо.

Инга отступила назад и с ужасом уставилась на мужа.

Шампанское в лицо можно было воспринять как садомазохистскую игру. Они с Матвеем иногда проделывали такие штучки. Но сейчас явно был не тот случай. Его лицо закаменело, в глазах сатанинский огонь.

— Я хочу тебя!.. — жестко высек он. — Я хочу тебя убить!!!

— За что? — в ужасе спросила Инга и отступила в самый угол комнаты.

— За то, что ты изменяла мне…

— Это неправда!

— Расскажи это своим гребарям!

— Матвей!..

— Заткнись, тварь!.. Мне твоя сучка служанка все рассказала…

— Люси?.. Но она же…

— Запомни, дура, еще никто не смог от меня уйти… И твоя Люси не ушла. Двести тысяч долларов уже на месте.

— А Люси?

— А твою Люси уже закопали… Кстати, там еще одна яма осталась. Для тебя…

— Матвей, не надо!..

От страха Инга опустилась на корточки, закрыла голову руками, сжалась в комок.

Матвей подошел к ней. Опустился рядом. Его рука коснулась ее волос. Она думала, что он схватит ее, как последнюю тварь, начнет таскать по полу. Но этого не случилось. Его рука просто погладила ее по голове.

— Скажи мне, что ты не хотела мне изменять, — его голос звучал мягко, просительно.

— Не хотела…

Она нашла в себе силы посмотреть ему в лицо. И ей стало еще страшней. Она видела перед собой холодные глаза убийцы.

— Почему же ты тогда ушла из дома?

— Я не изменяла тебе, Матвей…

— А как же Люси?.. Значит, она врала?

— Нет… Я действительно была с мужчиной…

— А говоришь, не изменяла. Тварь!

— Меня изнасиловали! — Инга разрыдалась неожиданно даже для себя.

— Кто?

— Я ушла из дома. Просто по лесу погулять хотела. А тут какой-то парень. Затащил меня в кусты и изнасиловал…

— Кто такой?

— Я не знаю…

— А если хорошо подумать?

— Ну откуда я знаю?..

Матвей не успокоится, пока не накажет ее насильника. Так почему бы не вложить ему карты в руки. Он убил Люси. Убьет и того московского мента Убьет и успокоится. А Ингу только крепче любить будет…

— Хотя нет, я вспомнила…

— Говори!

— Он пригрозил мне. Сказал, что из милиции…

— Врешь! Ни один местный мент не посмел бы тебя тронуть!

— А он не местный. Говорит, из Москвы в отпуск приехал… Сказал, что, если я в милицию заявлю, он по-любому выкрутится. А вот мне худо будет…

— Мразь!

— Дорогой, именно это я ему и сказала! За это и получила…

Инга показала на свой синяк.

— Зарою гада! — сжал кулаки Матвей. И с укором посмотрел на Ингу. — Почему мне сразу об этом не сказала?

Лед в его глазах дал трещину.

— Я боялась… Я боялась причинить тебе боль… Конечно, мне жаль было двести тысяч долларов. Но гораздо больше мне было жаль тебя, дорогой. Вот видишь, как ты сейчас страдаешь. Я не хотела допустить этого…

— Страдаю, — кивнул Матвей. — Я очень страдаю. Но перестану страдать, когда доберусь до этого ублюдка… Мент, говоришь… Из Москвы… В отпуске… Ладно, найдем…

Матвей смотрел куда-то вдаль. Его взгляд мутнел, наливался кровью.

Вероника сразу поняла, что Игорь не простой смертный. Так оно и оказалось. Он верховодил местной братвой. Он не говорил ей об этом прямо, но дал понять. А в ресторане действительно были крепко накачанные ребята. При всей их внешней респектабельности от них за версту тянуло криминалом.

Игорь подкараулил ее на выходе из туалета. Осыпал комплиментами. Чего греха таить, именно этого она от него и ожидала. Поэтому и не стала возражать, когда он предложил присоединиться к его компании.

Весь вечер она провела за его столиком. А Рому пустила побоку. Впрочем, тот не стал устраивать сцен. В порыве гнева бросил цветы на пол и гордо удалился. На нее даже не взглянул.

Игорь оказался приятным собеседником. А потом из кожи вон лез, чтобы произвести на нее хорошее впечатление. И произвел.

Только она не сдала свои бастионы, когда на крутом джипе он увозил ее из ресторана. Он предлагал отправиться к нему домой. Но она вежливо отказалась. Чем только раззадорила его. Всему свое время — призрачно намекнула она ему.

А время это наступило сегодня. Вторая их встреча. Снова вечер в ресторане. А затем его джип «Ланд-крузер».

— Может, поедем ко мне домой? — осторожно спросил он.

— А может, не надо? — В ней уже не было вчерашней твердости.

— Да ладно тебе, Вероника. Я ж узнал про тебя все…

— А что именно? — невольно насторожилась Вероника.

— Я не знаю, каким умом ты до этого дошла. Но ты не на своем месте… Я думал, ты какая-то актриса или, по меньшей мере, фотомодель. А ты, блин, по крышам лазишь, как какая-то дура…

— Я не дура, Игорь. Я альпинистка.

— Да понимаю я, что альпинистка. Только зачем тебе эта часовня сдалась?.. Я же знаю, где ты работаешь, в каких условиях живешь. Палатки, кухня армейская…

— А нам там весело… У нас своя артель. Кровельщики, каменщики, маляры, штукатуры. Песни под гитару у костра…

— Ага, весело, песни у костра, — в голосе Игоря звучал сарказм. — Было б весело, ты бы в кабак не пришла.

— А меня, между прочим, туда парень пригласил.

— Этот, который мент?

— А откуда ты знаешь, что Рома мент? — удивилась Вероника.

— Так я же тебе говорил, у меня здесь все схвачено. Муха мимо не пролетит. А твоего… гм… парня я влет раскусил. Думаешь, не интересно знать, у кого я тебя отбил?..

— Да вообще-то ты меня не отбивал. Рома всего лишь друг. Случайный попутчик. Мы с ним вместе из Москвы сюда ехали…

— Да мне без разницы… Главное, заглох мент, не лезет ко мне.

— Ну куда уж ему против тебя…

— Вот и я о том же! — Игорь гордо выпятил грудь

— Вези меня в нашу артель, — не очень уверенно попросила Вероника.

— Не-а, не повезу, — помотал головой Игорь.

— Почему?

— А потому, что ты там больше не работаешь.

— Это еще почему?

— А потому… Сколько тебе за шабашку платят?

— Разве это важно?

— Важно… Ты получишь в три раза больше. Но работать не будешь. Со мной жить станешь. Это твоей работой будет…

— Какой ты быстрый!

— Вероника, да ты посмотри на себя, — начал заводиться Игорь. — Ты же королева. Королева красоты. Тебе ж цены нет. А ты по часовне как чокнутая ползаешь…

— Святое дело делаем. Нечистую силу отгоняем.

— Туфта все это. Нет никакой нечистой силы.

— Как это нет? — захлопала глазами Вероника.

— Ну, в смысле, есть, — замялся Игорь. — Есть нечистая сила… Вот поэтому я тебя к часовне не повезу. А вдруг на нечистую силу нарвемся?

— Ну вчера же не нарвались…

— А раз на раз не приходится.

— Тогда куда ж нам ехать?

— Как куда?! Ко мне!.. Я один живу. Дом у меня свой. Отличный дом. Тебе понравится. Поехали, а?

— Хорошо, только спать по разным комнатам будем.

— Ну, это как получится…

А получилось так, как того хотел Игорь.

Он привез ее к себе домой. Неплохой дом. Одноэтажный, но квадратов двести общей площади. Много комнат, три спальни. Но им хватило и одной комнаты.