Сердце в когтях - AISI

Судя по всему, к мед. центру они шли по центральной улице. От нее в разные стороны расходились прямые дорожки, ломающиеся возле домов под прямыми углами. И по ней без конца туда–сюда сновали твари. Кто–то также как они шагом, а кто–то куда–то спешил. И передвигался громадными стремительными прыжками. И Алена вздрагивала каждый раз, когда смертельно–опасная масса мыщц и когтей проносилась мимо нее. С тех пор, как они вошли на территорию поселения, в ее сердце снова началось неприятное жжение страха. Судьба выбрала совсем не того шпиона, — думала она. Сейчас светлой мечтой всей ее жизни было оказаться где–нибудь, где есть люди, и нет тварей. И осуществление этой мечты почему–то сейчас казалось ей невозможным. Что она могла сделать против любого, даже самого слабого из них? Ничего. Если ее поймают, если хоть как–то, хоть чем–то она им не угодит, у нее не будет никаких шансов выжить. И словно в подтверждение ее мыслям, что–то резко и сильно откинуло ее в сторону и назад, на носилки. Но, от удара она влетела не в них, а во что–то более мягкое и что–то ощутимо сдавило ей плечо. Что это было, ее не интересовало. Широко открыв глаза, она смотрела на ярко блеснувшие алым в лучах заходящего солнца длинные когти, несущиеся ей в лицо.

— Мааама! — обреченно–истерично вырвался ужас из ее горла.

И, почти одновременно с криком, когти сомкнулись на коричневом рукаве руки, мгновенно возникшей у ее лица.

— Баран! Под ноги смотри, — раздраженно произнес над ее головой знакомый голос.

Над рукавом показалось обалдевшее лицо взъерошенной твари, поднимавшейся с дорожки, опираясь на руку в коричневом рукаве. Алену всю трясло от неожиданно пережитого кошмара, ноги отказывались держать, и она просто опиралась спиной на то, что не дало ей упасть.

— Какого… толпой по всей улице растянулись! — возмущался поднявшийся и отряхивающийся нападавший, восстанавливая сбившееся дыхание, — я что, через головы прыгать должен?!

— У нас вообще–то раненые, — бесцветным голосом произнес Андред, — превентивные меры. От баранов. Идти кучей не рекомендуется, чтобы при подобных обстоятельствах не повредить им и аппаратуре.

— Это я баран?! — разозлился взъерошенный, — у меня «молния» в порт. Бежал по своей стороне. Док, не были бы Вы таким как есть, не посмотрел бы КТО Вы есть и сказал бы народным языком… рр–эх… Эта ваша ультразвуковая курица сто раз могла дорогу освободить!

Он злобно уставился на Алену, загипнотизировано не отрывающую от него взгляда с самого начала нападения. И его злость начала сменяться удивлением от осознания так долго доходившей до него очевидности.

— Она… не человек?

— Она — моя жена, — спокойно раздалось над ее головой. Что–то прекратило сдавливать ее плечо, переместившись на запястье. В лицо взъерошенного ткнули ее рукой с браслетом.

— В следующий раз не буду таким добрым к невнимательным баранам. И не болтай там о моих делах на другой стороне… — закончил Андред со странно жесткими интонациями в голосе, выпуская во всю длину когти, державшие руку Алены.

Но, почему–то на этот раз их вид не испугал девушку, а наоборот, успокоил.

— Да ты… извращенец, — выдохнула споткнувшаяся об Алену тварь с не менее странным оттенком интонации, окрасившим изумление едва уловимой ноткой восхищения. Но заметив, как из руки, на которую он опирался вставая, также вытянулись когти, вдруг встряхнулся и сосредоточился, — черт, донесение… мне пора.

И с какой–то обидой в голосе добавил:

— Излишне было предупреждать. На той стороне болтать о коллективе меня ни с кем не тянет.

Затем он обошел Алену, направляясь вверх по дороге. Но обернулся, скривившись в усмешке:

— Дело ведь не в доброте док, а? Трудно сосредоточиться на драке, если тебе так вопят в ухо.

После чего мгновенно скрылся с места происшествия.

— Стоять можешь? — спросили сверху.

До Алены не сразу дошло, что обращаются к ней. Она все еще смотрела на то место, где недавно стоял взъерошенный, все еще пытаясь понять, угрожало ей что–то или нет.

— Прекращай дрожать, — начал он ровно и спокойно, — тут каждый сильнее тебя и все это знают. Сила нужна для уверенности в том, что можешь защитить себя от опасности. Ты опасности пока что не представляешь… Нападать на тебя сейчас глупо. Особенно когда ты рядом со мной. К тому же, я быстрее и сильнее многих других. В силу особенностей моей расы. Уверяю тебя, ты в безопасности. Только не надо больше так орать. Ты чуть не убила мне мозги.

Загипнотизировать Алену монотонной речью и спокойствием ему не удалось. Последняя фраза привела девушку в чувство. Она отпихнула с себя его руки, твердо встав на ноги. Повернулась к твари и посмотрела в ее спокойные аквамариновые глаза своими серо–металлическими, в которых сейчас горели искры мощного электрического напряжения обреченной ненависти. Которые начинали наполняться слезами, против ее воли.

— Если крик может вас убивать, я начну кричать прямо сейчас. И буду кричать до тех пор, пока вы все не умрете, — громко и четко произнесла Алена.

Глава 8

Тварь, немигающе смотревшая в глаза девушки, сквозь колыхающуюся на ветру светло–пепельную челку, на несколько мгновений сомкнула длинные пушистые ресницы. И, тяжело выдохнув, крепко сжала челюсть. Потом медик открыл глаза, ставшие безжизненно–уставшими. И они почему–то напомнили Алене мальчика–тварь.

— Я уже уби…, — вырвалось у нее само собой, но договорить она не успела. Тварь приложила указательный палец к ее губам.

Девушка непроизвольно дернулась, но замолчала, замерев на месте.

— У меня все еще звенит в ушах от твоего крика. Если начнешь кричать сейчас, хуже мне уже не станет. Подожди полчаса, — громко заявил Андред.

И, пока она пыталась понять, как среагировать на его заявление, он повернулся к группе с носилками:

— Мы пойдем вперед.

После чего схватил Алену обеими руками за плечи и колени, оторвав от земли и прижимая лицом к себе. И помчался по дороге. Кричать в таком положении она не могла. Сопротивляться сил не было. Или не было сил сопротивляться именно этой твари. Потому что как бы то ни было, именно она и только она защищала Алену. Потому что, может быть только поэтому, девушка ненавидела ее сейчас больше всех. За всех остальных, внушавших ей ужас бессилия и отчаяния. Эта тварь не была для нее такой опасной как другие.

Этой твари она могла противостоять и сорвать на ней зло за других. Хотя бы даже только потому, что он сам разрешал ей такую возможность. Она чувствовала, что это было неправильно. Но ничего не могла с собой поделать. Сейчас она была совершенно одна, ей не на кого было надеяться, рассчитывать, опереться. Неоткуда ждать поддержки и некуда выместить свою физическую и душевную боль, накопившуюся за этот ужасный день. Поэтому стресс она непроизвольно снимала на нем.