Возвращение Ворона (СИ) - Адам Хлебов

А когда им будет двадцать пять, я буду выглядеть и чувствовать себя на шестьдесят.

Я подумал, что это не самое плохое, что со мной могло бы случится. Я даже нашел в этом некоторые плюсы.

Сейчас девочки считали меня малолеткой, скоро мы станем ровесниками.

А еще через пару лет, я буду взрослее, чем они. Со всеми вытекающими возможностями.

Это по-всякому лучше, чем быть вечным недорослем и ждать времени, когда годам к тридцать разница в возрасте между мной и девушками перестанет иметь значение. Многие подростки желают повзрослеть поскорее, чтобы изведать все радости взрослой жизни. Теперь у меня шанс понаблюдать за физическим воплощением такой мечты.

— Ну что же. Так тому и быть. Сам виноват, сам и буду расхлебывать, — сказал я спокойно Авве, чем вызвал его уважительное молчание, — Я не боюсь смерти. Поживу чуть меньше, зато постараюсь прожить жизнь на полную катушку.

Мне хотелось приободрить старика, потому что мне не нравилось чувство вины, накрывшего его в те мгновенья

Я могу принести много пользы. Ну и раз я однажды завалил такую тварь, то вероятно смогу сделать это еще раз.

— То, что ты не боишься смерти — это похвально. Но ты не совсем верно меня понял, — видимо, мой наставник не хотел вываливать на меня все мрачные перспективы сразу, — есть кое-что ещё.

— Что-то ещё? Что ты мне не рассказал, батюшка Авва?

Глава 5

***

— Что-то ещё? Что ты мне не рассказал, батюшка Авва?

— Если мы не вернем тебе, твое обычное состояние, то через несколько лет ты начнешь превращаться в вайта и в лучшем случае, — он сделал паузу, — это в лучшем случае, мы откроем портал и отправим тебя к ним.

Он продолжал смотреть мне в глаза

Я понял, что меня ожидает в худшем. Маги увидят мой голубой череп, горящий синим пламенем. А потом я превращусь в смертоносный белый порошок.

Где наша только не пропадала. Я так же спокойно отнесся к сказанному.

— Другие ученики знают, в кого я превращусь?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет. Они знают, что одаренный быстрее других взрослеет и стареет. Но как он умирает, знают лишь избранные.

— А ворон. Он унес глаз. Зачем он ему? И разве он не опасен для него…

— Эта птица мне не подвластна. Даже с помощью самой сильной магии мы не можем разгадать ее замыслов и желаний. Вы, Вороновы, единственный Род на Земле, которые связаны с ними.

Я вспомнил, как ворон чуть ли не приказывал мне выбить второй глаз. Я рассказал Авве об этом.

— Думаю, дело вот в чем. Птица находилась с тобой, потому что вам обоим была польза от сотрудничества. Она оберегала тебя и показывала тебе округу. А ты ей что-то взамен дал?

Я порылся в памяти и понял, что ворон всё это время работал на меня как бы просто так. Выходит, я расплатился с ним глазом.

— Почему у них такие черные глаза?

— Считается, что это черный сапфир и он содержит значительную часть их магического потенциала. Иными словами, часть силы вайтов сосредоточена в этих глазных яблоках.

Авва рассказал, что он не сильный специалист в магии камня, но где-то встречал упоминания, что маги с его помощью способны поднимать огромную массу, прожигать насквозь железо, не говоря уже о людях.

Получается, что ворону достался один из мощнейших артефактов в нашем мире, а я обречен.

Нормально так посотрудничали.

Хотя в душе я понимал, что, скорее всего, без птицы ситуация сложилась бы не в нашу пользу, и привела бы мир к большой катастрофе.

— Авва, ты говорил, что решения нет «пока». Каковы мои шансы, что мы найдем такое решение?

— Шансы не велики. Но мы не будем сидеть сложа руки. Будем искать выход времени у нас достаточно. Ступай отдыхай. И никому не слова, о том, что узнал. Нам паника и истерики среди посадских не нужна.

— Можно еще вопрос…

— Да?

— Что будет с Жаботинским?

— Дума решит, скорее всего мы его отчислим, лишим силы и отправим на вечную ссылку на вулканы Камчатки.

— Если у меня есть право на просьбу, то прошу его простить и не наказывать.

В моей голове созрел план. Но Авва жестко пресек мою просьбу.

— Такое не прощают, он поставил под угрозу весь мир из-за своей неразумной обиды. Он сам спровоцировал конфликт с тобой. И должен ответить за свои глупые действия.

Авва рассказал, что всегда был против того, чтобы детей учили открывать и закрывать порталы смерти. Это то, что я сегодня видел. Кольцо, откуда пришли вайты.

Но думское собрание наставников решило, что дети уже достаточно разумны и отклонила аргументы моего наставника.

Как выяснилось зря.

Я поблагодарил за помощь и беседу, спросил, когда мне будет разрешено навестить матушку.

Получив ответ, я вежливо откланялся и отправился в свою келью

Мне нужно было обдумать прожитое и услышанное.

Выйдя из кабинета Аввы, я направился прямо по коридору, из идущему через переход от здания титра к общежитию.

Ещё перед тем, как идти к зданию училища до схватки, я заметил, что кельи отличались друг от друга.

Когда я следовал по второму этажу, я невольно заглядывал в дверные окошечки. На этаже никого не было, все ученики остались внизу.

Мне было интересно кто здесь живёт.

Сначала мне показалось, что второй этаж был полностью отдан под женское крыло. И тут нет мужских келий.

Но на самом деле всё стояло иначе.

Некоторые кельи были такие же размеров, как и моя. Другие были больших размеров.

Сначала я думал, что большая площадь кельи обусловлена тем что в ней живёт больше людей. Логично же, что просторной келье помещается больше учеников.

Но как потом оказалось, что размер кельи зависел от ранга жильца.

Как ни странно, но самые просторные комнаты были предназначены для одного учащегося.

Здесь явно присутствовало социальное расслоение.

Видимо учащимся из бедных родов доставались маленькие клетушки с соседями, как моя.

Те, кто занимал более высокое положение, получали огромное роскошные комнаты со всеми удобствами.

По портрету темнокожего мужчины, висевшего на стене прямо напротив двери, я понял, что самые шикарные палаты занимала Киття-Уголёк.

Что же я не ждал никакой особой благодарности, но уже понимал, что мы можем сколотить очень даже нехилую команду. А может быть даже и клан.

Я вспомнил про неспящих. И одержимого.

Этот мир сильно отличался от предыдущего. Одно оставалось постоянным. Род приближенный к власти имел почти всё. А другие