Блуждающая планета (сборник) - Григорий Ельцов

– Вообще за то, что хорошо продавал. К тому же я работаю там уже давно.

– Я не понимаю, как можно заниматься продажами и при этом не знать элементарных вещей в области рекламы. Я, конечно, поставлю вам тройку, но запомните, молодой человек, что для того, чтобы быть счастливым, нужно самоуважение, а чтобы было самоуважение, нужно разбираться хотя бы в той области, в которой вы работаете и которая приносит вам хлеб.

Затем к преподавательскому столику сел другой парень, который уверенно ответил на все вопросы, кроме одного, самого последнего: «Кем вы работаете?».

– Я пока работаю на складе, но там работа перспективная, скоро, может, я перейду в офис, – во время ответа парень, казалось, готов был заплакать. Как же так!? В аудитории сидит ещё полкурса, и все теперь будут знать, что он всего лишь жалкий грузчик или комплектовщик, а не менеджер, не какой-нибудь торговый представитель. Какой ужас!

И чувство радости, охватившее парня после уверенных ответов на вопросы, после которых, он видел, поднялось настроение у преподавательницы, сменилось чувством досады.

После аттестации все студенты должны были сдать курсовую. Максим выбрал ту тему, которую он отлично знал, так как много читал о предмете и даже пытался сам что-то писать. Таким образом, у него появился повод собрать в кучу свои мысли и изложить их на бумаге, пользуясь различной литературой. Максим забыл троечную аттестацию, теперь она для него ничего не значила, но вот к сдаче курсовой он готовился тщательно. И этим он отличался от большинства своих сокурсников, которые тупо копировали из Интернета всю информацию на свои темы, не утруждая себя даже проверкой правописания. Как выяснилось, в Интернете можно найти всё, что угодно, поскольку троек почти не было. Для того чтобы получить четвёрку, было достаточно показать саму курсовую преподавателю и прочитать основные моменты. Для получения пятёрки же было необходимо рассказать хотя бы половину основных моментов своими словами, то есть не подсматривая текст. С этой задачей мало кто справлялся, зато с четвёрками ушли многие.

Одним из последних сдавал Максим. Он был уверен в успешном исходе, потому что даже те, кто абсолютно не были готовы отвечать, в итоге сдали хотя бы на четвёрки.

Пересказав содержание курсовой, Максим отдал работу преподавательнице, которая углубилась в изучение, длившееся не больше минуты.

– Знаете, выше тройки я вам поставить не могу, – при этих словах у Максима душа ушла в пятки. – Обратите внимание на то, как оформлен здесь титульный лист, – указала преподавательница на работу Огородникова, тупицы из тупиц со словарным запасом как у ребёнка, который не только не знал, кто основатель бихевиоризма, но и не мог выговорить само слово «бихевиоризм», за что над ним смеялись даже многие его товарищи, которые сами ушли не далеко от сокурсника. Огородников сдал на четвёрку перед Максимом, поэтому именно его работа была призвана научить Максима писать курсовые. – Смотрите, сколько расстояния надо было отступать вот здесь, каким шрифтом надо было писать название. Почему, наконец, написаны всего лишь инициалы научного руководителя, хотя на самом деле имя и отчество должны быть написаны полностью?

– Но это же не самое главное, согласитесь, в НАУЧНОЙ работе. Мы же будущие психологи, а не операторы ПК.

– Понимаете, эти работы будет смотреть декан. И что он скажет, когда увидит неправильно оформленный ТИТУЛЬНЫЙ ЛИСТ? К тому же у вас не доделана практическая часть.

– Но как я могу её доделать, если там требуется группа людей? Где я могу взять этих людей? Кому нужна моя курсовая? Кто ради неё готов пожертвовать собственным временем? А если вам не понравилась моя титульная страница, я могу её переделать.

– Нет, это никак не возможно. Я уже через десять минут должна сдать работы в деканат. Если я вам поставлю четвёрку, декан мне сделает выговор, так что ничего, к сожалению, не могу поделать. А что касается практической части, то её можно легко найти в Интернете. Почему-то все нашли… – и ещё долго научный руководитель объясняла Максиму, что он должен был сделать, чтобы получить хотя бы четвёрку.

В итоге Максим сдал на тройку. И после этого желание учиться у него ещё заметнее поубавилось. И он бы вполне возможно совсем бросил учёбу, но один случай изменил его отношение если не к учёбе, то к посещению занятий.

Это случилось в середине ноября. Максим опоздал на пару и сидел в холле в ожидании следующей, наблюдая, как за окном валит снег. Если бы погода была более-менее тёплая, Максим предпочёл бы походить или посидеть где-нибудь на улице, а так приходилось торчать в университете и рисковать быть замеченным методисткой или показаться подозрительным замдеканше, которая ходила туда-сюда. Обычно ей было безразлично, кто и как посещает занятия, лишь бы все вовремя платили деньги за учёбу, но иногда она всё же могла обрушить свой гнев на того или иного студента, не желавшего идти на пару. Чтобы не показаться подозрительным, Максим хватался за лекции сразу, как только слышал, как открывается дверь деканата.

Время пары уже заканчивалось, и первокурсников отпустили. Теперь Максим мог нисколько не бояться, что его примут за прогульщика. Большой поток весёлых студентов с шумом покатился к выходу. Возможно, уже через год этот поток поредеет, как поредел поток Максима, но об этом вряд ли кто-то думал из первокурсников. Для них только открывалась новая глава жизни под названием студенчество, и эта глава казалась им весьма важной. В любой жизненной ситуации самое интересное, самое запоминающееся – это начало. Но однажды новые впечатления, новые знакомые, новый жизненный опыт теряют свою новизну, перестают радовать, перестают быть предметом размышлений. И то, о чём кто-то когда-то думал каждый раз, когда открывал утром глаза, рано или поздно становится лишь воспоминанием.

Света была частицей потока, который катился к выходу. Сперва Максим не поверил своим глазам, но на этот раз он не обознался, как это было много раз во время велосипедных прогулок. Теперь он действительно видел Свету. И сразу же Максим удивился тому, как это он был способен её перепутать с кем-то. Сердце его бешено заколотилось. Оно не колотилось так даже тогда, когда Максим «видел» Свету во время велосипедных прогулок, несмотря на то, что всё тогда происходило на фоне физической нагрузки.

Но видеть Свету, видеть её красоту Максим мог только несколько секунд. Затем Света вышла на улицу. Теперь Максим вспомнил, что она хотела куда-нибудь поступить. Но почему она поступила сюда, в этот гадюшник? Ведь есть куда более приличные учебные заведения! Почему выбрала для изучения дурацкую психологию, а не, например, филологию или историю? Максим задавался этими вопросами, потому что всё, связанное с этим университетом, в последнее время казалось ему низменным и заслуживающим презрения, а всё, что касалось Светы, наоборот казалось прекрасным и возвышенным.

Недолго Максим пытался разгадать, что же повлекло Свету учиться в гадюшник, уже через минуту он задавался другим вопросом: как начать разговор? Но для ответа на него требовалось ответить на другой: помнит ли она его вообще? Тот их разговор был настолько мимолётным, что вряд ли мог остаться в памяти девушки больше чем на один час. Но Максим надеялся на лучшее.

Он вышел на улицу в надежде увидеть Свету, но на территории университета её нигде не было. И он принял выжидательную тактику. Пускай он опоздает на пару, и строгий преподаватель его не пустит – не беда, главное, дождаться Свету и обозначить себя в её поле зрения, просто сказать ей «привет».

Но он простоял, прозябая, минут сорок, затем поехал домой. «А может, она зашла в университет к какой-нибудь своей подружке, – думал Максим. – С чего это я решил, что она вообще здесь учится?»

И он поехал на следующий день в университет, чтобы проверить, учится ли там Света или нет. В этот день у второго курса не было занятий, поэтому Максим не боялся, что его увидит методистка. Он посмотрел расписание первого курса и стал ждать возле той аудитории, где у них должны были проходить занятия. Но потом прокрутил в голове все возможные сценарии и принял решение подойти к аудитории под конец первой пары. Ведь перед парой совсем не будет времени поговорить, даже если и найдётся о чём. И он занял то самое место в холле, с которого он вчера увидел Свету.

Он наблюдал за тем, как ходят туда-сюда студенты. Их возня казалась до ужаса смешной. Они переживали по поводу предстоящих экзаменов, как будто в жизни не было ничего важнее того, какую они оценку получат по возрастной психологии или по истории психологии, в которых они ничего не понимали, а если и понимали что-то, то забыли это бы уже через месяц, и которые для абсолютного большинства из них никогда в жизни не будут играть никакой роли.

Когда пара началась, в холле, где сидел Максим, стало тихо-тихо, и это позволило ему вернуться мыслями к Свете. Что он ей скажет? Интересно, все эти студенты задавались когда-нибудь подобными вопросами? Или единственные вопросы, на которые они пытались ответить, – это как сдать экзамены, как устроиться на высокооплачиваемую работу и тому подобное? А если всё-таки задавались, то какой выход они находили?