Только в моих мечтах - Дана Мари Белл

Даже в снах она никогда раньше не спорила с ним как сегодня. То, что он говорил Саре из сна, было правдой. Он не смог бы заставить себя солгать ей, даже там. Он не спал с Хлоей. Он не был с реальной женщиной уже очень долго. Проклятье, даже во снах он был ей верен! Как она могла подумать, даже на секунду, что он предаст их узы таким образом? Боль в её глазах была невыносима для него, а когда она сказала, что больше не принадлежит ему… Он почти сломался, и, чтобы завершить свои мучения, он пометил её, чтобы все увидели что она его, пусть только и в его мыслях.

Он должен остановить это. Он должен помнить, что это всего лишь сны, иначе та боль, что он видел в ней, сведёт его с ума.

Почему в его сне Сара обвиняла его в неверности? Это реально беспокоило его. Неужели его тайно влечёт к Хлое? Он попытался представить, что целует её и содрогнулся от отвращения.

Неа. Это не так. Даже мысль о том, чтобы хоть на мгновение прикоснуться к любой другой женщине кроме Сары, была отвратительна. Так почему Сара из сна обвинила меня в этом? Что его подсознание пыталось ему сказать? Могла ли его близость с Хлоей и быть причиной его проблем с Сарой? Но как?

Он покачал головой, ему захотелось узнать, на что были похожи сны Сары. Что он делал в них? Заваливал её цветами и сладостями? Занимался с ней медленной и нежной любовью? Часто ли они спорят? Одно было точно. Он очень сильно сомневался, что отшлёпал её, до прихода сюда.

Он остановился, ошеломлённый одной, ужасной мыслью. Что если ей ничего не снилось обо мне всё это время?

Он услышал звонкий смех Сары и повернулся в сторону выхода из ресторана, пытаясь мельком увидеть её. Она встряхивала воду с волос, хихикая вместе с «ходячим мертвецом». Она сильно промокла, её короткий красный сарафанчик облегал её изгибы, гарантируя повышение притока крови любому мужчине, не являющемуся геем, демонстрируя ноги, которые не раз обвивались вокруг его талии. Габриэль шагнул вперёд, инстинктивно ища способы заслонить свою пару от взглядов других мужчин.

Прежде чем он достиг её, Джим повёл её к полотенцам и начал нежно обтирать.

— Не беспокойся об этом дорогая, я просто куплю это для тебя.

— Благодарю, Джим. — Она посмотрела на в-скором-будущем-трупа с любовью. С любовью по праву принадлежащей ЕМУ. Когда покрытые полотенцем руки Джима задвигались в опасной близости от её ложбинки, Габриэль зарычал, не способный больше сдерживать себя.

Это последняя капля. Сейчас засранец выяснит каково это полотенце на вкус.

Полотенце приподнялось ровно настолько, чтобы приоткрыть одну сторону шеи Сары, сбивая Гэбриэля с намеченной цели. Всё его существо сфокусировалось на метке на её шее.

Метка была поставлена не более двух часов назад.

Он уставился на неё, не понимая, что же это, на хрен, происходит. Какого чёрта это значит? Он не кусал её на самом деле! Это был чёртов сон, ради всего святого!

Она заметила его пристальный взгляд. Выражение её лица стало настороженным и её рука, поднявшись, прикрыла метку.

Он поймал её взгляд, удерживая его, мысленно спрашивая ответы, которые она, вероятно, не могла ему дать.

Когда её глаза покорно опустились, он едва не выругался вслух. Его член дёрнулся, его эрекция увеличилась до причиняющих боль размеров под джинсами, несмотря на их холодную влажность.

Она каким-то образом была там — в его снах, в его руках, извивалась на его члене, каждую чёртову ночь в течение всех этих месяцев. И она делала ВСЁ, о чём он её просил.

Она залилась краской, отступила от него подальше и прижалась к парню, который в скором будущем собирается стать кошачьим кормом.

Габриэль почувствовал, как мурлычет его Пума, дикий звук, ставший ему хорошо знакомым за последние несколько месяцев. Ох, чёрт возьми, нет детка. Ты можешь попытаться бежать, но я выслежу тебя. И когда я это сделаю, у меня будет что сказать по поводу твоих отношений с Доктором Мертвецом.

Ты моя.

Глава 4

Габриэль с очевидным раздражением наблюдал за тем, как она села рядом с Джимом, неодобрительно рыча, настолько низко, что его могли услышать только оборотни. Лишь раз она всё же осмелилась взглянуть на него, он улыбнулся ей той самой сексуальной, как грех, усмешкой, которую она видела только в своих снах, и поднял вверх один палец. Она почти слышала его голос в своей голове.

Это один.

Он практически игнорировал Хлою, которая разрывалась между посыланием ему вопросительных взглядов и сладкими улыбками Джиму. Который в свою очередь тоже игнорировал её, сосредоточив своё внимание на Саре.

Этот их странный треугольник начинал подозрительно походить на четырёхугольник. Габриэль хотел Хлою и Сару (его постоянные свирепые взгляды на Джима тому подтверждение). Сара хотела Габриэля. Хлоя хотела Габриэля и Джима (о чём говорили её похотливые взгляды, посылаемые в его сторону). А Джим хотел… Эмму? Возможно ли это? Эффект оказываемый ею на ветеринара был странным. Он наблюдал за Эммой, когда думал, что она не видит, со своего рода задумчивым сожалением, но когда он смотрел на Хлою, он испытывал чувство вины и желания, настолько горячего, что им можно было бы расплавить краску космического челнока. Ему действительно нужно было переступить то обстоятельство, что Хлое было всего двадцать два, и сделать шаг к ней навстречу. Если Габриэль позволит сделать это. Потому что, несмотря на все его яростные взгляды, бросаемые на Джима, он сидел сейчас рядом с Хлоей, с лёгкой улыбкой на губах, совершенно не обращая внимания на свою пару.

Она вздохнула и сделала ещё глоток маргариты. Не было выхода из этого чёртова любовного четырёхугольника. Ей необходимо немедленно отвлечься, иначе она рискует заполучить мигрень от всего этого напряжения, царящего за столом. К счастью, это было не так уж сложно сделать в ресторане, подобном Рэинфорест Кафе. Каждые несколько минут «звери» визжали, пищали, рычали или кричали. Так громко, что было проблематично расслышать даже свои собственные мысли, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с кем-то, но ей и Джиму это всё-таки удавалось, в основном, наклоняясь друг к другу и крича на ухо.

И если бы не свирепые взгляды Габриэля и Хлои на них двоих, им было бы намного веселее.

— Думаю, красавчик обозлён на меня, — Джим благоразумно крикнул ей на ухо чересчур «грозно». — Он выглядит так, словно хочет избить меня моей же головой.

Она, хихикая, наклонилась к нему.

— Не слишком ли жестоко?

Он обхватил ладонями её щёчки, удобно пряча их губы от Габриэля.

— Нет, если он вначале оторвет ее. — Его губы коснулись её уха. — Вполне вероятно, потом он её засмолит и будет использовать, как шар для боулинга, чтобы продлить мои мучения до бесконечности.