Равные звездам - Евгений Валерьевич Лотош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты следил за мной, господин Мамора? – Яна приподняла бровь.
– Разумеется. Все помещения оборудованы камерами слежения и объемными блокираторами, а общение с девиантами постоянно контролируется. Ты разве не знала? Стандартная мера предосторожности в подобных учреждениях. Несчастные случаи нет-нет, да происходят. Ты какой колледж заканчивала, госпожа?
– Господин Мамора, могу я еще раз набраться наглости и предложить общаться без формальностей?
– Да, Яна.
– Мамора, я заканчивала не колледж, а университет. Разве в моем досье не написано?
– Начнем с того, что твоего досье вообще нет. У нас не секретное учреждение, мы персонал под колпаком не держим. Наша задача – помогать справляться с инцидентами и охранять от посторонних, а не предотвращать утечку информации. Признаться, я о тебе не знаю вообще ничего.
– Понятно. Ну, знать особенно и нечего. Вообще-то формально я работаю в Фонде поддержки талантов, в одной из аналитических групп. Два года назад я экстерном закончила магистратуру нашего университета по специальности «Социология и политология». Мы, в частности, занимаемся проблемами интеграции девиантов в общество, и мой начальник счел необходимым, чтобы я приобрела опыт работы на весьма важном, как он полагает, участке – в системе интернатов для детей с особыми способностями. Полгода я работала воспитателем, потом меня решили немного поднатаскать на административной работе. А в вашем центре давняя незаполненная вакансия. Мамора, я не думаю, что задержусь здесь надолго – три-четыре периода, вряд ли дольше, но пока я здесь, постараюсь работать как следует.
– Ну, я рад, что хотя бы сейчас ты с нами, – улыбнулся директор по безопасности. – Признаться, я перепугался, когда мальчик тебя нокаутировал. Хотел уже включить блокиратор, но ты оправилась. Яна… не слишком ли нескромно спросить о твоих собственных способностях? Ты ведь тоже девиант?
– Да, Мамора. Я девиант. У меня первая категория и эмпатия. Госпожу Акуму я вышибла именно потому, что она ненавидит детей. Может, и не всех, но девиантов – точно. Не знаю, как она столько времени здесь работала, но, боюсь, вреда она принесла ничуть не меньше, чем пользы.
– Вот как… – медленно произнес Мамора. – Да, безусловно, чувствительность к эмоциям – очень полезная способность для воспитателя.
– Ага. Но я попросила тебя зайти вовсе не для того, чтобы обсудить мою персону. Есть предложение прогуляться по территории. Ты покажешь мне, как здесь все устроено и как обеспечивается безопасность нашего заведения. Не возражаешь?
18.03.858, златодень. Обсерватория Тэммондай
Цукка спрыгнула с подножки автобуса, отошла в сторону, чтобы не стоять на пути у выходящих, и начала осматриваться. Здесь она оказалась впервые. Разумеется, все время, пока шло строительство нового гравископа, она с большим интересом следила за ним – но дистанционно, по редким пелефонным фотографиям и видеороликам, присылаемым Ликой. Никакие ролики, однако, не могли передать всю величественность окрестных скал и прозрачную ясность разреженного горного воздуха. Серпантин горной дороги завершался асфальтированной площадкой автомобильной стоянки, сейчас забитой автобусами и легковушками. Вокруг сновали и торопились люди, орки и даже редкие тролли, но она решила не поддаваться общему суетливому настроению. Все равно Лике сейчас наверняка не до нее. До начала еще почти час, так что она вполне может немного полюбоваться открывающимися с края обрыва видами.
Закинув за спину легкую сумку с нехитрыми пожитками, она подошла к высоким перилам, с трудом удержавшись на ногах из-за внезапно налетевшего могучего порыва ветра, и какое-то время с интересом осматривала расстилающуюся далеко внизу Тэммондайскую долину. Расположившийся в ней город, хотя и довольно крупный, примерно на полмиллиона населения, с высоты в две с лишним версты казался крохотным, почти игрушечным. По запруженной на дальнем краю долины реке ползли крохотные кораблики и баржи, в порту склоняли жирафьи головы стайки кранов. У дальнего края долины, где река терялась среди горных отрогов, проходили шлюзование несколько кораблей. Город поблескивал под радостными солнечными лучами, и в еще холодном воздухе витали слабые пока запахи весенней зелени.
Сполна насладившись обзором и пожалев, что рядом нет Саматты или Яны, с которыми можно поделиться своими восторгами, Цукка вытащила пелефон и сделала несколько снимков. Жаль, что они выйдут плоскими – все-таки пелефон не видеокамера, но, по крайней мере, маленькое чудо, подаренное в свое время Дзинтоном, гарантирует резкость, четкость и насыщенность цветов. Все лучше, чем обычные встроенные объективы, и отдельную камеру с собой таскать не надо… Убрав пелефон в сумочку и поежившись под налетающими порывами знобящего ветерка, она напряглась, настраиваясь на дальний вызов.
«Палек в канале. Привет, Цу!» – торопливо откликнулся тот несколько секунд спустя. – «Ты далеко?»
«На стоянке перед входом в главное здание».
«Замечательно. Обойди здание слева, там найдешь служебный вход. Охрана предупреждена, тебя пропустят и объяснят, как пройти к гравископу, только паспорт приготовь. У нас тут проблемы, не до тебя, извини. Все, отбой».
Юмористически хмыкнув, Цукка двинулась в указанном направлении. Сквозь стеклянные панели с тихим ужасом рассмотрев забитый людьми главный холл, она обогнула корпус и уже издали заметила служебный вход по сгрудившейся перед ним небольшой толпе. Похоже, ушлые репортеры и гости пытались штурмовать и его, чтобы под шумок успеть занять лучшие места. С трудом протиснувшись сквозь толпу и воткнувшись на ступеньках физиономией в шерстистый орочий бок – рот сразу забился тонкими волосками – она подергала за рукав одного из двух обозленных охранников, с трудом сдерживающих напор.
– Господин! – торопливо проговорила она. – Обо мне предупредили.
– Документы! – рявкнул охранник, наградив ее недружелюбным взглядом.
Цукка торопливо сунула ему пластинку паспорта. Почти вырвав его из рук и попутно оттолкнув какого-то особо назойливого журналиста сразу с тремя объективами на груди, охранник приложил документ к своему планшету, несколько секунд взирал на появившиеся строки, потом вернул.
– Проходи, госпожа, – сумрачно буркнул он, немного отступая в сторону – ровно настолько, чтобы Цукка могла проскользнуть. Та не замедлила воспользоваться приглашением и, с облегчением вздохнув, нырнула в щель. Сумочка едва не осталась снаружи, зажатая между страждущими журналюгами, но в конце концов вырвалась на свободу и присоединилась к хозяйке.
Она оказалась в длинном полутемном коридоре с выходящими в него дверями. Сразу у входа со скучающим видом стоял еще один охранник – видимо, второй эшелон защиты.
– Куда, госпожа? – вежливо спросил он.
– Мне нужно к гравископу, – пояснила Цукка. – Там где-то Палек Мураций. Он сказал, что охрана объяснит дорогу.
– По коридору до первой развилки, там налево и до выхода из здания, – пояснил
