Кто вы, доктор Зорге? - Ганс Мейснер

Напомнив еще раз, что все члены группы должны подчиняться только ему, Зорге разрешил им устанавливать любые связи, которые они считают необходимыми или полезными. Он предупредил их, что они не должны раскрывать свои источники друг другу и ему, Зорге, за исключением особых обстоятельств. Другими словами, каждый разведчик должен был стать самостоятельно действующей единицей и подчиняться только Зорге. Однако Зорге оставил за собой право потребовать указания источников в случаях, когда информация могла помочь в оценке важных сообщений.

Следующий вопрос касался организации связи. Устанавливались два обычных канала связи — радио и связные. В случае крайней необходимости можно было обратиться в советское посольство, где членов группы опознали бы после обмена паролем с военным атташе. Но этого следовало избегать. Подобная связь должна осуществляться только через самого Зорге. При отсутствии его нужно было связаться с военным атташе.

Клаузен сделал радиопередатчик и радиоприемник, которые обеспечивали четкую передачу и прием на расстоянии почти в 5000 километров и в то же время были настолько небольшими по размерам, что помещались в портфеле. По первоначальному замыслу Клаузен должен был вести радиопередачи из дома каждого разведчика по очереди. Опасность обнаружения с помощью пеленгации была небольшой, так как в те времена запеленговать радиостанцию можно было только в пределах круга с радиусом не более трех километров. Повального обыска жилых домов можно было избежать, перенося радиостанцию после каждой передачи. Радиостанции в России получили кодированные названия: Москва стала «Мюнхеном», а Владивосток — «Висбаденом». Группе было приказано выучить наизусть радиокод, разработанный Зорге и Клаузеном. Он представлял собой простую систему цифр, которая перестраивалась ежедневно в определенном порядке для четных и нечетных дней. Весь код менялся ежемесячно. Сроки передачи были непостоянными и зависели от атмосферных условий.

Сначала радио должно было использоваться только для передачи наиболее срочной информации, а также для поддержания связи при чрезвычайных обстоятельствах. Зорге считал, что группа будет наиболее уязвимой в первые два-три года своего существования. Поэтому он хотел иметь устойчивую связь с Берзиным. Тем не менее Зорге подчеркнул, что в основном вся информация будет направляться в Россию через связных. Встречи с ними должны будут происходить преимущественно в Шанхае и Гонконге и лишь в редких случаях — в самом Токио.

Члены группы должны будут по очереди ездить на встречи со связными, забрав с собой микрофильмы документов; встречать связных по заранее условленным паролям и отзывам и забирать у них пакеты, которые те могут привезти с собой.

Зорге предупредил своих коллег, что они будут действовать как самостоятельная группа, не зависящая от денежных средств Москвы. Никто из них не будет получать жалованья или какого-либо другого денежного вознаграждения за свою работу. Каждый будет жить в соответствии со своим законным доходом, однако некоторая сумма для покрытия расходов будет выделяться. Эти деньги будут привозить связные. Каждый член группы сможет возместить личные расходы на приемы, поездки и возможные выплаты своим информаторам. Будут также выделяться средства на покупку радиооборудования, фотоаппаратов и фотопленки.

Зорге считал, что общие расходы группы составят около 600 фунтов стерлингов, и, как всякий администратор, призвал членов группы постараться выдерживать расходы в пределах этой суммы. Он поручил Клаузену вести учет расходов группы в зашифрованном виде в своих бухгалтерских книгах и ежегодно представлять финансовый отчет. Он будет проверяться лично Зорге и подписываться каждым членом группы.

При такой постановке дела пятеро умных и смелых людей, на долю которых выпало изменить ход истории, оказать известное влияние на развитие русской дипломатии и заставить целые армии двигаться в Европе и Азии по иным путям, не получали никакого денежного вознаграждения. Но ни на что большее они и не рассчитывали. Они работали во имя своих идеалов и нового образа жизни.

Так обстояли дела с советской разведывательной группой на Дальнем Востоке. Каждая деталь была отработана с величайшей тщательностью. Каждому члену группы была предоставлена свобода действий в пределах четко сформулированных общих указаний, и хотя впоследствии члены группы иногда меняли направления и их действия перекрещивались, каждый агент маневрировал в пределах своего участка. Только Зорге — центральная фигура группы — вторгался во все области. И тем не менее каждый член группы вносил свой собственный вклад в каждый сводный отчет, который шел в Москву за подписью «Рамзай».

Уже начало рассветать, когда разведчики выпили по последней чашке кофе и разошлись. Зорге, пошатываясь, вышел на веранду проводить гостей. Он прислонился к деревянному столбу и дружески помахал своим друзьям, которые неровными шагами шли к автомобилю, громко выкрикивая слова прощания. Для любого наблюдателя все это выглядело обычным концом веселой вечеринки. Никому и в голову не пришло, что это означало конец томительного ожидания. С этого момента десятки ничего не подозревавших мужчин и женщин, занимавших официальные или полуофициальные посты, превратились в цели. Это был начальный этап тайной войны Советского Союза против потенциальных противников.

Благодаря усилиям Зорге «проницательный» немецкий военный атташе вскоре был назначен послом. Клаузен арендовал дом в районе Адзабуку и установил свой передатчик. В его бухгалтерской книге появилась первая запись — о получении в качестве комиссионных тысячи американских долларов. Вукелич стал появляться на завтраках, где присутствовали дипломаты, редакторы и иностранные журналисты. Мияги получил заказ написать в натуральную величину портрет жены одного из офицеров генерального штаба. Одзаки пошел дальше всех: использовав свое политическое влияние и родственные связи, он попытался поймать в свои сети принца Коноэ — премьер-министра Японии.

Глава IV. Государственная тайна

Как-то в октябре 1934 года Рихард Зорге сидел в холле шанхайской гостиницы «Палас». К Зорге подошел сияющий мужчина. «Боже мой, да ведь это Густав! — радостно сказал он. — Вот уж никогда не думал встретить вас в таком ужасном месте. Терпеть не могу его». Зорге улыбнулся, но глаза его были устремлены на стоявшую неподалеку девушку.

«Может быть, вы и правы», — пробормотал он. А через минуту, повысив голос, так, чтобы его могла услышать девушка, добавил: «Я и сам не знаю, что здесь делаю. Теперь я припоминаю вас. Вы женаты на моей старинной приятельнице Кате».