10 мифов о России - Александр Музафаров

Совершенствование аппарата государственной службы стало одним из основных направлений деятельности императора Николая I. Уже 6 декабря 1826 года (то есть спустя менее года после взошествия на престол) государь образует Особый комитет, целями которого было «обозреть настоящее положение всех частей управления, дабы из сих соображений вывести правила к лучшему их устройству и исправлению»[42]. Важную роль в работе комитета играл тайный советник Михаил Михайлович Сперанский. В наших учебниках истории обычно обращают внимание на роль этого выдающегося человека во времена правления Александра I, когда по его инициативе в России появились новые органы государственной власти — Государственный совет, а также рассматривался вопрос о введении конституции. Но на самом деле по-настоящему широко ему удалось проявить свои таланты государственного деятеля в следующее царствование. Именно под его руководством была проделана колоссальная работа по кодификации всего законодательства империи, завершившаяся созданием Полного свода законов Российской империи, а также Свода действующих законов Российской империи. Были выработаны правила документооборота, регламентирована работа чиновничьего аппарата.

Важное место в этой деятельности занимала борьба с казнокрадством и взяточничеством. И надо отметить, правительству удалось добиться существенных успехов. Меры принимались самые разные. От ужесточения контроля, до... попыток воздействовать на чиновников силой искусства. Например, по личному указанию государя в столичных и всех губернских театрах Российской империи состоялась постановка знаменитой комедии Н.В. Гоголя «Ревизор». Как мы уже упоминали выше, сам Николай Васильевич отдал долгие годы государственной службе и хорошо знал предмет своей сатиры.

Название комедии далеко не случайно — одним из наиболее эффективных методов борьбы с коррупцией на местах в Российской империи были неподкупные и обладающие большими полномочиями сенатские ревизии. Сенат, комплектовавшийся путем личных назначений государя, был грозой проворовавшихся чиновников. Правительству удалось практически полностью очистить от коррупции систему прокуратуры, а также сформировать особую структуру — Отдельный корпус жандармов, практически полностью свободный от этого порока. Не случайно с известием о настоящем ревизоре из Петербурга в финальной сцене комедии Гоголя появляется не кто-нибудь, а жандарм.

Образец записи в «Списке гражданским чинам»

Конечно, полностью победить коррупцию не удалось, но успехи были достигнуты немалые. Так, современные исследователи А.Г. Звягинцев и Ю.Г. Попов, изучив и описав биографии всех генерал-прокуроров Российской империи в период от создания этой должности до февраля 1917 года, нашли только одного чиновника на этом посту, подверженного коррупции[43]. Один корыстолюбивый чиновник во главе ведомства, отвечающего за законность в империи, за триста лет!

Важным фактором борьбы с «воровством» на государственной службе стала начавшаяся в правление императора Александра II система публикации имущественного положения чиновников империи. Периодически, как правило, раз в год, выходили книги, которые так и назывались — «Список гражданским чинам» такого-то ведомства. В этих книгах, доступных для широкой публики, были приведены сведения о службе чиновника, его наградах, поощрениях и, что не менее важно, взысканиях, а также о размере получаемого им жалованья и наличии имущества. Причем имущество указывалось не только личное, но и «состоящее за женой», как наследственное, так и приобретенное.

Имея на руках такой список, каждый мог сравнить декларируемое положение чиновника и реальное. Можем ли мы представить себе подобную открытость в современной России или других странах, гордо именующих себя демократиями?

С.В. Волков, проведя анализ большого числа таких списков высших чиновников империи (чины 1—4-го классов), отметил «крайне слабую связь чиновников с собственностью». Из всех высших чинов наследственную, приобретенную или «за женой и родителями» собственность имели менее трети — 29,5%[44].

Работая над биографией председателя Совета министров России П.А. Столыпина, министр финансов Правительства РФ в 1993—1994 годах Б.Г. Федоров был поражен уровнем честности царского министра: «Я считаю Петра Аркадьевича Столыпина редким для России образцом честного государственного деятеля и чиновника, который никогда ничего не делал для себя и своей семьи, используя служебное положение. Он всегда боролся с негативными явлениями в правительственной деятельности типа коррупции»[45]. Итоги этой борьбы бывший министр оценил так:«Если бы все преемники П. Столыпина на посту премьер-министра, в том числе и в наше время, действовали бы так же решительно, то сегодня мы не имели бы все тех же проблем»[46].

Такая оценка, высказанная человеком, не понаслышке знакомым с размахом коррупции в современной России, стоит многого.

Исторически подкованный читатель скажет: это все, конечно, хорошо, но как быть с влиянием на государя его придворного окружения? Пресловутой «придворной камарильи», которая в обход чиновников может использовать личное расположение монарха в целях материального обогащения?

Прежде всего отметим, что сведения об «огромных тратах» монарших родственников и фаворитов зачастую являются искусственно раздутыми политическими и династическими противниками государя — попросту говоря, революционерами. Приведем лишь один пример — в начале Русско-японской войны революционные круги распространяли в России слухи, что главной причиной конфликта являются имущественные интересы придворной группы во главе с адмиралом Безобразовым, заинтересованной в получении прибылей от лесной концессии в Корее. Типичный пример такой пропаганды приводит в своем романе «Цусима» участник похода 2-й эскадры Тихого океана А.С. Новиков:

«— Хоть было бы за что воевать, а то за дрова.

В разговорах вопреки официальным сообщениям все чаще и чаще указывали как на причину войны на лесные концессии в Корее, на реке Ялу, где были замешаны адмиралы Абаза, Без- образов и высочайшие особы. Слух об этом давно уже начал проникать и на корабли»[47].

Конечно, здравомыслящий человек мог бы задать вопрос: что, в России совсем леса кончились, раз придворное окружение царя польстилось на плохонькую корейскую древесину? Но таких людей было мало.

В реальности же, действуя в качестве личного эмиссара государя, адмирал Безобразов принял ряд важных мер по обеспечению безопасности дальневосточных рубежей России, чья деятельность заслужила высокую оценку советского военного историка и теоретика А. Свечина: «Как бы то ни было, но вмешательство Безобразова за четыре месяца 1903 года дало больше, чем пять с половиной лет работы Куропаткина во главе военного министерства»[48]. Раскрывает Свечин и сущность пресловутой лесной концессии: «Помимо этой внутренней связи между двумя русскими форпостами на Дальнем Востоке — Владивостоком и Порт-Артуром — являлась необходимость и во внешней линии связи, проходящей на границе Кореи и Маньчжурии по рекам Тумени и Ялу. Здесь требовалось передовое прикрытие, хотя бы небольшое, пограничная стража, которая бы сдерживала выдвижение японцев из Кореи в Маньчжурию еще до начала войны. На расположение такой пограничной стражи на чужой границе русский империализм не имел официального права. Требовался предлог, чтобы взять эту границу в кредит, завести здесь вооруженных людей, неофициальную пограничную охрану. В практике империалистов всех стран такие предлоги легко находятся при охране особых коммерческих предприятий, в особенности когда последние юридически оформлены в концессию.

Эту линию последовательного империализма, линию не отступать без борьбы — представлял Безобразов. За концессией дело не стало. У одного из Владивостокских коммерсантов имелась концессия на рубку леса на реке Ялу, но это предприятие оказывалось убыточным и поэтому не реализовывалось. Безобразов передал эту концессию фиктивному обществу под председательством дворцового коменданта Гессе. Конечно, о крупных прибылях здесь мечтать не приходилось, так как основной смысл концессии заключался в том, чтобы нанять русских офицеров и уходивших в запас сибирских стрелков и создать из них ряд постов на границе Маньчжурии. Содержание пограничной стражи доходным предприятием быть не может. А небольшой лесопильный завод в Ионампо был только маской к этой пограничной страже»[49]. Таким образом, пресловутые концессии были лишь одной из форм военных приготовлений России к войне на Дальнем Востоке и, уж конечно, не могли послужить ее причиной.