Хозяйка лавки потерянных вещей. Улыбка гремлина - Светлана Богдановна Шёпот

Если подумать, для человека, не имеющего дел с магическим миром, вся история с дневником выглядела подозрительно.

Агате не хотелось лгать Ньюману, но деваться было некуда.

– Это был мужчина? – дознаватель наклонился, впиваясь взглядом ей в лицо. Он выглядел как хищник, почуявший запах крови. Агата внезапно ощутила жар внутри тела. Отчего-то это ее очень смутило.

– Простите, но… – медленно выдохнув, она облизнула кончиком языка резко пересохшие губы и только усилием воли заставила себя смотреть прямо, не отводя взгляда, – я совсем не помню. У меня были дела. Дневник передали так быстро, что я не успела ничего рассмотреть.

Аластер нахмурился и, откинувшись на спинку дивана, удрученно качнул головой.

– Жаль, – признался он, опуская взгляд на дневник в своих руках. Хотя, признаться, ему хотелось и дальше смотреть на чуть взволнованное лицо Агаты. Особенно внимание привлекали покрасневшие и блестевшие от влаги губы. – Вообще ничего? – уточнил он на всякий случай.

– Простите, – Агата вздохнула, внутренне поморщившись. Ей не нравилось врать. И почему на Ньюмана не действовала магия лавки? Почему он продолжал задавать эти вопросы?

– Все в порядке, – Аластер махнул рукой и открыл дневник.

На первой странице разными почерками было выведено два имени.

Эндрю Далас и Касандра Далас.

– Вы будете читать прямо тут? – отвлек его от чтения голос Агаты.

Подняв рассеянный взгляд, Ньюман моргнул, а затем вскочил на ноги.

– Простите, что отвлекаю вас. Я немедленно уйду.

– Нет! – Агата тоже поднялась. Протянув руку, она положила ее на предплечье Аластера и слегка сжала тонкие пальцы. – Вы совсем не мешаете, господин дознаватель. Этот диван в вашем полном распоряжении. Хотите чаю?

Такая резкая смена темы озадачила.

– Я не смею…

– Я настаиваю, – Агата подтолкнула его к дивану. – Не заставляйте меня беспокоиться. Еще недавно вам было плохо. Я буду волноваться, если вы уйдете сейчас.

Ньюман хотел сказать, что с ним все хорошо, но передумал. Ему и самому не хотелось уходить.

Загадочный дневник наконец попал ему в руки. Он обязан был прочитать его как можно скорее. Да, все верно. Он хотел остаться исключительно потому, что желал как можно быстрее узнать, что написано на чуть пожелтевших листах. Никакой другой причины однозначно не было.

– Если вы настаиваете, – согласился он, возвращаясь на диван.  Наградой была ослепительная улыбка, от которой у него снова сдавило грудь. Правда, в этот раз ощущение было скорее сладким, чем болезненным.

Тревожно сглотнув, Ньюман опустил взгляд и принялся торопливо листать старый дневник. Работа, работа, он должен сосредоточиться на работе!

Записи представляли собой нечто хаотичное. Какие-то рисунки, формулы, схемы и текстовые записи. Ньюман не обладал необходимыми знаниями, чтобы расшифровать их, особенно в ступор его вводили различные формулы и математические уравнения. Да и рисунки со схемами… Что это вообще должно было быть?

– Похоже на какой-то двигатель.

Услышав эти слова, Аластер поднял взгляд. Позади него стояла Агата, держа в руках поднос.

– Простите, не хотела вас отвлекать, – произнесла она, заметив его внимание. На светлой коже расцвел очаровательный румянец. – Мне стало любопытно… – Обойдя диван, Агата поставила на столик поднос, на котором обнаружились чашки. – Ваш чай, господин дознаватель, – сказала она и пододвинула одну из чашек ближе к нему.

– Спасибо, – поблагодарил Аластер и более внимательно посмотрел на девушку. – Вы знаете, над чем работали Даласы?

– Нет, – ответила она, подняла вторую чашку и отпила.

– Вы сказали, что это, – Ньюман покачал дневником, – похоже на двигатель.

– Я сказала, – не стала отпираться она. – Но это не значит, что я знакома с работами уважаемых ученых. Просто схемы показались мне…

Агата замолчала. Она не могла сказать, что рисунки выглядели знакомыми, ведь по идее она не должна была видеть нечто подобное раньше. Этот мир еще не дошел до автомобилей. Здесь и сейчас все еще властвовал век конных повозок и карет.

Агата пожалела, что вообще заикнулась. Но ей действительно было любопытно. Она лишь хотела бросить мимолетный взгляд, когда проходила мимо, кто знал, что увиденное ее удивит, заставив выпалить первое, что пришло в голову.

– Честно говоря, я не могу сказать, почему подумала именно об этом. Может быть, я читала о чем-то подобном? – Агата состроила самый задумчивый взгляд из всех возможных, всеми силами пытаясь вспомнить, попадалось ли ей нечто похожее в этом мире. – Ах, кажется, в книге Алана Меркюля было что-то про двигатели.

– Фантастика? – со скепсисом спросил Ньюман, теряя последние крупицы бдительности.

Услышав тонкие нотки пренебрежительности в голосе Аластера, Агата насупилась.

– Я вижу, вы не воспринимаете подобную литературу всерьез, господин дознаватель, и очень зря. Она может показаться легкомысленной забавой, но кто знает, каким будет мир через сто или двести лет. Тем более что эхо будущего уже долетает до нас. Доказательство тому – работы в ваших руках.

– Так что это за двигатель? – спросил Аластер, решив, что дискуссию о том, какая литература имеет право на жизнь, а какой лучше сгинуть в безвестности, можно и отложить.

Агата кратко рассказала о том, как должен работать механизм. Она не вдавалась в подробности, опасаясь выдать излишнюю осведомленность. У нее возникла мысль, что Даласы работали над созданием парового двигателя.

– Тянуть карету вместо лошади? – уточнил Аластер. Объяснение звучало фантастически, но он признавал, что подобное устройство было бы очень полезно королевству.

– Да, – Агата кивнула. Ни слова об автомобилях. Она не собиралась заниматься техническим просвещением. Да и не сказать, что у нее имелись какие-то особые знания в этой области. Ей нравилась ее жизнь в магической лавке, поэтому чем меньше к ней будет внимания, тем лучше.

Ньюман принял такое объяснение. После того как он немного разобрался, над чем работали отец с дочерью, понимать записи стало чуть проще.

Спустя некоторое время он наткнулся на кое-что более интересное. На полях, то тут, то там, стали появляться тревожные каракули. Под ними очень часто мелькали короткие записи. Некоторые из них обрывались, словно пишущие отвлекались на середине действия, а некоторые были обведены несколько