Скверная голубая кровь (ЛП) - К. М. Станич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не боюсь какой-то неудачницы из рабочего класса, — огрызается Харпер, но я уже отворачиваюсь и игнорирую её. Не стоит тратить моё время на словесные перепалки. Кроме того, если словесная перепалка перерастёт в физическую, мне крышка. Они все ополчатся на меня.
Я иду по коридору и сворачиваю за другой угол, врезаясь во что-то твёрдое и сладко пахнущее, как герань и шалфей.
— Воу, сбавь обороты. — Зейд Кайзер кладёт руки мне на плечи и поддерживает, улыбка расплывается по его красивому лицу, пока он не видит, к кому прикасается. Он отшатывается от меня, как будто обжёгся, и я получаю от этого хоть какое-то маленькое удовлетворение. — Ты…
— Где твой трофей? — спрашиваю я, мой голос ледяной, когда его зелёные глаза встречаются с моими. — Ты поставил его на полку в своём общежитии, чтобы смотреть на него и хвалить себя за то, что ты действительно мне нравился? Какая невероятная награда — быть самим собой рядом с кем-то до тех пор, пока он не станет уязвимым для тебя, а затем сломить его.
— Тебя предупреждали, — усмехается Зейд, но я думаю, что немного застала его врасплох. Не может быть и шанса, чтобы все те моменты, которые мы провели вместе, были грёбаной чушью. Ни за что. Ни одного шанса. Месяцы, проведённые в разъездах, оставили у Зайда свежий загар, несколько новых татуировок и копну серебристо-пепельных волос. Красный цвет, в который он покрасил их для выпускного бала, исчез. Хорошо. В любом случае, я не хотела видеть его таким.
До того дня Зейд был самым милым по отношению ко мне человеком, которому гораздо меньше приходилось противостоять. Крид украл моё эссе и прочитал его вслух; Тристан способствовал покупке и сожжению той книги. Но Зейд? Он просто был всесторонним, в общем-то, засранцем. Это было достаточно легко простить.
Но сейчас? Я выбрала его, а он уничтожил меня. И всё ради того, чтобы выиграть дурацкое пари.
— Что ты вообще здесь делаешь? — спрашивает он, как будто зол на меня. — Тебе когда-нибудь бывает достаточно?
Мои глаза жжёт от слёз, но плакать перед этими монстрами — не вариант. Они, вероятно, засняли бы это на плёнку и сняли новое видео. Как бы то ни было, то видео, над которым они уже поработали, со мной и ребятами в компрометирующих позициях, оказалось на YouTube. Через два дня оно исчезло, но это не помешало ему сначала набрать более десяти тысяч просмотров.
— Уйди с дороги, — рявкаю я, протискиваясь мимо него. Он двигается, но только потому, что хочет этого, и я чувствую на себе его взгляд, когда направляюсь к часовне. Все расступаются с моей дороги, Плебеи разбегаются, когда Работяжка проходит по центру прохода и занимает место на самой передней скамье. Вокруг меня видимый пузырь, пустота, которую, я знаю, не заполнить.
Всё в порядке. Я ожидала этого. Меня это устраивает.
Вскоре разговоры и хихиканье возобновляются, и я очень отчётливо слышу замечания, сделанные намеренно для меня. Я игнорирую их. Они получат то, что им причитается; это всего лишь вопрос времени. Я выдыхаю и поднимаю взгляд на Галерею. Там, наверху, несколько знакомых лиц: Джон Ганнибал, Грегори Ван Хорн, Эбони Питерсон. И Крид Кэбот.
Его голубые глаза опускаются на мои, глаза незаметно расширяются, прежде чем он овладевает собой, возвращаясь к скучной королевской рутине. Я не отворачиваюсь, и он тоже; это похоже на вызов, и я отказываюсь отступать.
День первый, шаг первый, напомнить Идолам, что я не одна из их поклонниц.
Крид выдерживает мой пристальный взгляд, его глаза сужаются по мере того, как продолжается наше противостояние.
Повсюду люди вокруг нас перестают разговаривать и оборачиваются, чтобы посмотреть, наблюдая за перепалкой со слюной, свисающей у них изо рта. Ладно, не совсем так, но с таким же успехом они могли бы. Все они похожи на волков, причмокивающих губами в предвкушении новой добычи.
То есть до тех пор, пока не соберутся последние ученики и персонал не закроет двери часовни. Мгновение спустя они распахиваются, и из задней части комнаты доносится глухой рёв, распространяющийся вперёд, как лесной пожар. Крид резко поворачивает голову, и его глаза расширяются. Поскольку он первым отвёл наш взгляд, я поворачиваюсь и смотрю.
Моё дыхание сбивается так быстро, что я чувствую головокружение, а желудок скручивается в узел, когда чёртов Зак Брукс идёт по проходу, одетый в белый блейзер, красный галстук и белые брюки студента второго курса академии Бёрберри. Святое. Дерьмо.
Он останавливается рядом со скамьёй, на которой я сижу, и указывает вытянутой рукой на пустое место по обе стороны от меня. Поверх блейзера на нём куртка Леттермана (прим. — спортивная куртка, выдаваемая участника спортивных команд), выполненная в красно-черных цветах Подготовительной Академии Бёрберри.
— Ты не против, если я присяду? — спрашивает он, его глаза прожигают дыру прямо во мне. Мои зубы сжимаются, и мне хочется закричать от отчаяния. Вместо этого я оглядываюсь на Галерею и обнаруживаю, что Тристан, Крид и Зейд наблюдают за мной.
Хм-м.
Им не нравится Зак, никому из них. Когда они ухаживали за мной, они притворялись, что это из-за пари, которое он заключил с Лиззи. Очевидно, что им было на меня наплевать, так что это должно быть что-то другое. Судя по выражению их лиц, очевидно, что они не в восторге от присутствия здесь Зака.
— Почему бы и нет? — шепчу я, но в комнате теперь так тихо, что мой голос эхом отдаётся в часовне. Зак садится рядом со мной, прижимаясь своим бедром к моему. Там, где наши тела соприкасаются, моя кожа горит, но я игнорирую это ощущение. Я признаю это: в прошлом году я отчаянно нуждалась в дружбе, в товарищеском общении, в… романтике. В этом году я не повторю тех же ошибок. Я не поддамся жгучей боли в груди, когда парни рядом, и я не позволю пустой песне сирен моего одиночества затащить меня на скалы. — Почему ты здесь и откуда у тебя эта куртка? — мне не следовало бы даже утруждать себя расспросами, но моё любопытство убивает меня.
— Тренер видел мою игру, когда Бёрберри играли против Ковентри. — Зак пожимает своими широкими плечами, тёмные волосы подстрижены «ёжиком». Он смотрит прямо перед собой
