Очарованные миражом. Звездная сага. Книга третья - Игорь Вереснев

В памяти всплыл осенний крымский вечер, пламя костра, аромат жарящихся на мангале шашлыков. Мгновенное удивление и испуг в глазах, вздрогнувшая от случайного прикосновения рука. Как давно это было! В прошлой жизни.

– Лена, вы согласны принять командование «Солнечным Ветром»?

Голос Берга вернул её к реальности. Вновь вспомнилось предсказание цыганки Тани: «…она изменит всю твою жизнь». Пристинская улыбнулась.

– Согласна. Что мне нужно делать?

– Первое задание – познакомить Марину с Землёй. А то она два месяца гостит, а ничего, кроме родительского дома в Крыму и не видела. Я перевёл на ваш счёт некоторую сумму на командировочные расходы, можете путешествовать в своё удовольствие. Заодно лучше друг друга узнаете – Марина ваш пилот в будущей экспедиции. И будьте готовы явиться на сборный пункт по моей команде.

– В Саратовский лагерь?

– Нет. Я позже сообщу, куда.

Спустя полчаса авиетка советника Берга взмыла над стоянкой пансионата «Сосны». Елена не оглянулась на своё недавнее пристанище. Не увидела мужчину и девушку, провожающих её взглядами.

– Она улетела, – разочаровано констатировала Ангел.

– Да. Но она обязательно вернётся. Рано или поздно.

Глава 6. Марина

Видеть в Марине «информационную модель», а не человека, у Елены не получалось, хоть девушка и подчёркивала это всякий раз. Да, неземлянка, и что из того? Сотни миллионов людей были неземлянами, родились на других планетах, но называть их «инопланетянами» ни у кого язык не поворачивался. Марина казалась одной из них. Обычная девушка, впервые прилетевшая на Землю. Разве что немного странная.

Ознакомительное путешествие Пристинская начала со Столицы. И первый день, как положено, – шопинг. Джинсы, джемпер, ветровка хороши для уединённого особняка в Крыму, но не для Столицы, особенно, когда тебе шестнадцать и попала ты туда первый раз. Однако одеть гостью оказалось непросто. Носить красивую одежду Марина не умела. Хуже того – не хотела учиться её носить: «Лена, меня вполне устраивает то, что на мне сейчас. А ещё лучше – то, что ты носишь дома. Мягко и удобно». Потратив полдня на походы по магазинам и примерки, Пристинская сдалась. Разумеется, до того, чтобы разрешить девушке напялить спортивный костюм и тапочки, дело не дошло. Остановились на компромиссном варианте – прямая юбка до колен, бежевый джемпер, куртка из серебристой кожи и закрытые туфли на низком каблуке.

Скептически оглядев подопечную, Пристинская вздохнула. Огорчение на её лице отражалось весьма явственно, и девушка, не удержавшись, прыснула.

– Леночка, что случилось? Ты придаёшь такое большое значение мелочам?

– Внешность для женщины – не мелочи. Неужели тебе не хочется выглядеть красивой, желанной?

– Выглядеть? Эээ… то есть, казаться, вводить в заблуждение? Зачем? Я эталоном красоты, вроде тебя, всё равно не стану. И уж меньше всего я хочу вызывать в ком-либо из людей желание… эээ… половой близости.

– Что в этом плохого? Это естественно!

– Ты опять забыла, кто я. Для меня это противоестественно.

Столица была как всегда неподражаема. Великолепие белоснежных башен, блеск вечерних бульваров, шик магазинов и ресторанов, тишина скверов и уют маленьких кофеен. Сорокамиллионный мегаполис умел производить впечатление на гостей. Лучший город на Земле завораживал своей красотой, роскошью, комфортом. Какой-нибудь молоденькой провинциалке это могло вскружить голову. Но Марина не была провинциалкой. Она скорее походила на тётушку, приехавшую навестить малолетних племянников. Елену коробил снисходительно-высокомерный тон девушки, но с мыслью чем-то удивить её, расставаться не хотелось. Но чем? Театр Теней попался на глаза как нельзя кстати.

Для Елены это было погружение в прошлое: два года назад таким же осенним вечером они входили в двери бело-голубого сооружения вдвоём с Ворониным. Интерьер не изменился. Подсвеченные невидимыми прожекторами витражи, выстланный ковролином пол глушит шорох шагов, атмосфера наполнена чем-то зыбким, неуловимым. В этот раз им достались билеты рядом со сценой. Когда погас свет, Елена невольно напряглась, ожидая яркой вспышки. Но нет, это был другой спектакль. Тоже завораживающе-необычный, но иной.

Вначале появилась музыка. Тихая мелодия, звучащая ниоткуда и отовсюду одновременно. Казалось, сама тьма вокруг вибрирует. Нет, уже не тьма, уже различима одинокая тень на сцене. Маленькая женская фигурка, кружащаяся в такт мелодии, была видна всё отчётливее. Безропотно-обречённые движения танцовщицы, приглушённые блики, неуловимо меняющие цвет, щемяще-тоскливая музыка затягивали в омут безысходного одиночества. К чему это бесконечное кружение, когда никому не нужна, никого нет рядом, и впереди беспросветная тьма?

Елена пыталась остановиться, но не было ни сил, ни желания. Инерция жизни вела за собой в танце, как давно надоевший партнёр. Ещё немного, ещё чуть и разучишься ощущать, превратишься в заводную куклу.

И вдруг женщина на сцене встрепенулась. То ли мимолётный луч чиркнул в темноте, то ли чуждая нота случайно нарушила тоскливую мелодию. С чего она решила, что одна кружит в этом мороке? Может, рядом есть кто-то такой же покинутый и одинокий, ждущий и почти не надеющийся? Стоит только решиться и протянуть руку в неизвестность, в темноту…

Музыка больше не казалась унылой. И стало светлее. Неуловимо знакомая фигура мелькнула в темноте. Кто же он, кто? Она сделала робкий шаг, – наперекор мелодии, наперекор судьбе. Человек всё ближе, его пока невозможно разглядеть, но уже ясно – он тоже стремится навстречу, влекомый надеждой…

Музыка смолкла внезапно, в зале вспыхнул свет. Будто туго натянутая струна оборвалась внутри. Обессиленная, Пристинская откинулась на спинку кресла. И боковым зрением увидела, что место справа пусто. Сознание, разрываясь между двумя реальностями, запоздало ойкнуло: «Марина?!» Елена с трудом высвободилась из-под власти действа, повернулась Девушка сидела в своём кресле и с удивлением смотрела на неё.

– Лена, ты плачешь?

– Плачу? – Пристинская коснулась пальцами лица. Странно, щёки действительно мокрые. – Наверное, да. Это спектакль так на меня подействовал. Точно всё со мной происходит. А тебе понравился?

– Понравилось.

– И что ты ощущала?

– Для тебя это важно?

Пристинская пожала плечами. Ей очень хотелось обменяться впечатлениями, но не навязываться же?

– Не хочешь – не говори.

– Не хочу, – подтвердила девушка. Поднялась: – Мы идём?

В гостиницу они возвращались пешком. На центральных бульварах было людно и шумно, полчаса до полуночи – для Столицы самый разгар вечера. Но Елена специально выбрала путь по тихим боковым улочкам, где нет круглосуточных магазинов и ночных клубов, а крошечные семейные кафе уже закрыты. Только шорох шагов и мягкий свет фонарей. Идеальное место для прогулки перед сном. И откровенного разговора.

– Марина, скажи, ты ведь знаешь, что на самом деле случилось на Горгоне? Родители тебе наверняка рассказывали.

Девушка неопределённо качнула головой.

– Не рассказывали, но я знаю. Информация не появляется ниоткуда и не исчезает в никуда. Она есть всегда: о прошлом, о будущем, о настоящем. Нужно уметь её отыскать. Люди не умеют, и это хорошо, – для людей.

Пристинская ждала продолжения, но спутница шла молча, склонив голову на бок. Вслушивалась то ли в звуки города, то ли в информацию, заполняющую мироздание.

Елена вновь попыталась вернуться к теме разговора:

– Моя мама умерла на Горгоне… или на Земле, вернувшись из экспедиции? Где именно? Из-за чего? Я спрашивала у Берга, но он уходит от ответа. Мотивирует, что это секретная информация без срока давности. Но тебя ведь наши государственные тайны не касаются?

– Не касаются. Но есть и другие. Я не понимаю, почему ты не увидела меня на Горгоне, не увидела туннель. Я ведь не пряталась! И даже то, что увидела, ты потом забыла. Не понимаю, что остановило тебя. И почему оно не остановит их? Объяснение одно – Путники не ушли из нашей Вселенной, оставив «в подарок» Горгону. Они здесь, рядом, везде. Продолжают эксперимент. Мышь должна бежать по лабиринту всё быстрее и быстрее, выбирая правильный путь. Для чего? Всё слишком запутано. Я не знаю, чем закончится наша экспедиция. Зато чересчур хорошо знаю, что случится, если мы не вмешаемся, – она быстро взглянула на Елену. – Но и об этом я рассказать не имею права. Любое моё слово способно остановить маятник вариаций. Так что не расспрашивай. Все рассказы – после возвращения. Договорились?

– Договори…

Елена запнулась на полуслове. Из неприметной подворотни наперерез им шагнули трое парней. Рослые, крепкие, стриженные под ёжик, в одинаковых штанишках до колен и тёмных майках. Они смахивали на сотрудников какой-нибудь частной охранной компании, возвращающихся со смены. Пристинская не обратила бы на них внимания, если бы из переулка, который они с Мариной миновали, не вышли ещё двое таких же.