Гнев чужих богов - Лана Синявская

Макс и сам не понимал, в чем дело. Зачем он к ней цепляется? Впрочем… Будь она страшной, как ночной кошмар, он был бы с ней не в пример вежливее, но ее красота вызывала в памяти болезненные воспоминания, от которых он уже почти избавился. Еще бы, за пять-то лет! Но с появлением Анны, ненависть ко всему женскому полу, которую он носил в душе долгие годы, убаюкивая как опасную ядовитую змею, пробудилась с новой силой.

Макс бросил осторожный взгляд в ту сторону, где осталась Анна. Она все еще стояла там, в банановых зарослях. Даже издали было видно, что она здорово разозлилась. Она действительно была красива. Особенно волосы. Небрежно собранные в тяжелый узел, они были густыми и блестящими. Несколько вьющихся прядей, выбившихся из пучка, спускались на шею.

Теперь и Макс разозлился. До чего он докатился! Разглядывает эту выскочку, как первоклассник. Колдунья! Надо же такое придумать!

Он покачал головой, отшвырнул травинку и направился к носильщикам, которые, закончив работу, ожидали дальнейших указаний.

Машины развернулись и уехали, оставив их посреди тропического леса, который в эту минуту показался Ане враждебным. Казалось, чьи-то невидимые глаза наблюдают за ними из глубины зарослей.

Выстроившись в цепочку, участники экспедиции направились по едва различимой тропинке, уводящей их все дальше в джунгли.

Впереди уверенно шагал Макс в сопровождении одного из индейцев в красной бандане на иссиня-черных волосах. Время от времени они перебрасывались короткими фразами, обсуждая, по-видимому, оптимальный путь.

Чуть позади Макса держался мистер Грин. На его руку опиралась Минни, которая начала жаловаться на усталость уже через полсотни метров после начала пути. Мистер Грин отбивал ее атаки довольно небрежно, и скоро стонать ей надоело, к тому же она действительно устала и решила отложить жалобы до привала, намереваясь оторваться там на всю катушку.

Билс двигался следом за хозяином, не отставая ни на шаг, похожий на большое настороженное животное. За ним, прихрамывая, тащился Марек. Его перекошенное от невыносимых страданий лицо вызывало сочувствие даже у Анны, которая отнюдь не испытывала к парню симпатии. Присмотревшись, она поняла, в чем причина мучений поляка: его ноги были обуты в новенькие кожаные ботинки. Такая обувка по определению мало подходит для длительных прогулок, а уд если под ногами то и дело возникают коряги и кочки, то немудрено, что Марек стер ноги в кровь. Но гордый поляк переносил страдания молча, и Анна справедливо решила, что со своими проблемами он как-нибудь справится. Тем более, что у нее хватало собственных.

Часа через три она испытала на себе все прелести тропического леса. Во-первых, влажность. Огромные деревья, опутанные лианами, почти не пропускали солнечный свет, тропинка тонула в полумраке. От земли поднимался пар, похожий на тот, что бывает в бане, ну, может быть, не такой горячий, но достаточно противный. Тонкая рубашка Анны моментально прилипла к телу, как будто она только что искупалась прямо в одежде. Во-вторых, насекомые. Все они, заблаговременно предупрежденные, щедро набрызгались репеллентом и насекомые не могли причинить им вреда, но зато они носились вокруг целой стаей, издавая отвратительный многоголосый писк. Анна вспомнила, как летом на даче не могла уснуть до тех пор, пока не прихлопнула единственного комара, невесть как проникшего сквозь затянутое мелкой сеткой окно, и усмехнулась. Здешние комарики тянули по размерам на хорошо откормленную лошадь.

Единственный, кто от души наслаждался путешествием, это Янси, который носился вдоль медленно бредущей цепочки людей, выкрикивая время от времени: «Внимание, посмотрите сюда» или «Улыбнитесь и посмотрите на тот прелестный цветок».

Его рвение немного поубавилось только после того, как он попытался сорвать с ветки незнакомый яркий плод, который, по его словам так и просился на пленку, и получил резкий удар по рукам от подскочившего Макса. Янси, потирая ушибленную конечность, растерянно переводил взгляд с обидчика на вожделенный фрукт, который по-прежнему качался на ветке. Макс же, употребив парочку крепких выражений, оценить которые могла только Аня, пояснил недотепе, что под тонкой кожицей этого растения находится сок, по составу напоминающий кислоту, способную прожечь даже тонкое железо, не говоря уж о коже человека. После такого поворота Янси остерегался тянуть руки ко всевозможным цветам и ягодам, предпочитая снимать их издали. Ему хотелось запечатлеть на пленку буквально все. И щебечущих кассиков, которые беспечно раскачивались на своих странных гнездах, напоминающих изящные дамские сумочки, подвешенные к гибким веткам магнолий. И грациозных колибри, похожих на крылатые драгоценности, которые перелетали с цветка на цветок, переливаясь на солнце своим сине-зеленым оперением с золотым отливом. Но больше всего Янси привлекали обезьянки. Они раскаивались, зацепившись хвостом за ветки, прямо над головами людей, корчили рожи, потягивались, зевали, а особо шустрые даже швырялись всем, что попадало им в лапы.

Были и другие обезьянки, маленькие, просто крошечные. Они держались большой группой и были очень осторожны. Только иногда среди пальмовых листьев мелькала любопытная мордочка с умными выразительными глазами. Макс объяснил, что это мико, они до того малы, что свободно проникают даже в самую узкую щель, когда охотятся за насекомыми, составляющими их пищу.

Лес был полон звуков. Время от времени с деревьев раздавался пронзительный свист. Анна удивилась, обнаружив, что свистят совсем маленькие ящерки. Надо же, совсем крошки, а свистят как пригородная электричка! Кроме того со всех сторон доносился лай, протяжное мычание и оглушительный скрип, как будто сотня жерновов одновременно пришла в движение.

Долгожданная передышка ожидала измученных путешественников только к вечеру. Грин торопился добраться до мертвого города как можно быстрее. Анна понимала его нетерпение, но это вовсе не значило, что ее устраивал тот сумасшедший темп, который задал американец. К несчастью, ее мнение ничего не значило и все, что ей оставалось, это рухнуть на землю, скинуть обувь и попытаться унять гудящую боль в уставших ногах.

Она так устала, что даже чувство голода несколько притупилось. Заботливый Янси притащил ей пару банок с мясными консервами и целый мешок сухарей. Ане казалось, что она не в состоянии проглотить ни кусочка, но запах мяса был таким соблазнительным, что она не заметила, как опустошила банку. После этого она почувствовала себя значительно лучше. Боль прошла и она решила немного размяться.

Остальные все еще сидели вокруг импровизированного стола. Анна не стала их отвлекать и медленно побрела в заросли. Сейчас, когда не надо было думать о том, чтобы не отстать от остальных во время перехода, в ней проснулось любопытство. В конце концов, она впервые оказалась в джунглях и вряд ли еще когда-нибудь у нее появится такая возможность.

Она медленно двигалась вперед, стараясь запомнить невероятную красоту окружающей природы. Неожиданно она оказалась на краю глубокого ущелья, склоны которого, поросшие зеленью, уходили далеко вниз. Несколько камушков выскользнули у нее из-под ног и с легким шорохом покатились вниз. Увлеченно следя за тем, как колышутся верхушки травы, отмечающие движение камней по склону, она не обратила внимания на легкое движение в зарослях, окружавших ее. Ей следовало быть осмотрительнее. Ее интуиция должна была многое подсказать ей, хотя она и не могла видеть пары злобных глаз, мрачно следивших за ней из-за скрывавшей их листвы…

По другую сторону ущелья возвышались покрытые тропическим лесом горы. Анна знала примерный маршрут. Им предстояло идти именно в ту сторону. Она долго смотрела на горы, думая о том, что где-то там, за ними, лежит страна, где призраки индейцев майя оберегают сокровища своих предков.

Краем глазом она заметила на широком листе какое-то существо, похожее на крупную переливающуюся бусинку. Присмотревшись, она поняла, что это улитка. Но необычная. Ее крупное тело, с крошечной раковиной на спине, пульсировало, по нему пробегали радужные волны в то время как сама улитка медленно, но упорно продвигалась все выше, к самому краю листа.

— Любуешься? — раздалось за спиной Анны. Ей не нужно было оборачиваться, она и так знала, кому принадлежал этот насмешливый голос. Только один человек на тысячи километров вокруг позволял себе говорить с ней таким наглым тоном.

Она все же обернулась, намереваясь осадить обидчика и высказать ему все, что о нем думает.

— Вы что, следите за мной? — гневно спросила она, сверкнув глазами.

Насмешливое выражение исчезло с лица Макса, словно по нему провели влажной губкой. Он нахмурился. Резкий ответ уже рвался с языка, но он сдержался.