Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов - Светлана Александровна Смагина

С 1920 по 1924 год, в пору, когда немецкие кинематографисты и не помышляли разрабатывать тему борьбы за свободу и даже не могли ее себе отчетливо представить, фильмов, изображающих разгул первобытных инстинктов, было столь же много, как и картин о тиранах. Немцы, очевидно, мыслили себе только один выбор: буйство анархии или произвол тирании29.

Но не только политические потрясения дестабилизировали этого бюргера — в конце XIX века в европейском обществе происходят тектонические изменения в социально-культурном статусе женщины, которые в XX веке приведут к перераспределению гендерных ролей и смене общественных установок и законов. В конце XIX века в Германии, как и во всей Европе, модернизация и индустриализация общества приводят к бурному росту производства и потребности в новых трудовых ресурсах. Плюс в результате Первой мировой войны мужского населения стало меньше, а вдовам в отсутствие кормильцев необходимо было поднимать свои семьи. И они покидают свои «кухни» и приходят на производство. Это важнейшее изменение, произошедшее на рынке труда: если раньше женщины в основном работали в сельском хозяйстве и сфере обслуживания, то теперь, в годы Веймарской республики, они стремятся занять должности госслужащих. Женщины, заполнившие новые рабочие места на открывающихся повсеместно фабриках и заводах, поначалу воспринимаются как дешевая рабочая сила. Однако постепенно они превращаются в серьезных конкурентов мужчинам. В том числе этому способствуют возникающие в этот период первые женские объединения и союзы, которые выступают за равные гражданские права и условия труда с мужчинами. Эти общественные организации в Германии пользуются огромной популярностью, и их количество стремительно увеличивается. Если в 1895 году в стране существовало 65 блоков, входящих в Союз женских обществ Германии, то уже в 1901-м их насчитывалось 137 (70 тысяч членов), а в 1913 году их число достигло 2200 объединений (500 тысяч членов)30. Также безусловное влияние на настроения в немецком обществе оказало и движение британских суфражисток, выступавших за политические права женщин. И хотя официально в немецком буржуазном обществе продолжало в отношении женщины действовать неукоснительное правило «трех „К“»: «Kinder, Kuche, Kirche» (дети, кухня, церковь), социальноэкономические перемены в обществе спровоцировали обновление его структуры и перераспределение гендерных ролей. Разумеется, это не было молниеносным процессом, изменение роли женщины в социуме в Западной Европе происходило в течение нескольких десятилетий, но, как отмечает Герман Бар в своем произведении «Преодоление натурализма» (Die Uberwindung des Naturalismus, 1891), «мир обновился, все вокруг стало совершенно другим»31.

Вместе с трансформацией морально-нравственных ориентиров, переоценкой понятий «женского» и «мужского», а также под влиянием открытий в сфере медицины и психиатрии в западном обществе рубежа XIX-XX веков возникает концепция «новой женщины», подразумевающая изменение социальнокультурного статуса субъекта женского пола. Это, в свою очередь, сделало неизбежными реформы внутри самого общества, предложив в качестве альтернативы патриархальному союзу нуклеарную семью или даже свободные отношения. Глобальные перемены в восприятии роли женщины в социуме фактически раскололи общественное сознание надвое: с одной стороны, происходят все те перемены, о которых говорилось выше, активность женского движения в Германии возрастает, а с другой — эта активность воспринимается как дурное воспитание и свидетельство психического отклонения — «бешенства матки», или истерии (от др.-греч. потера — матка). Любое отклонение от норм нравственного поведения, в том числе повышенная эмоциональность женщины и заинтересованность чем-то сверх «трех „К“», воспринималось как медицинский диагноз, душевная болезнь, а проявление сексуальной активности со стороны женщины — вообще как аномалия. Невзирая на все социально-экономические преобразования, буржуазное общество рубежа XIX-XX веков оставалось насквозь патриархальным, в нем культивировались традиционные ценности, а роль женщины жестко регламентировалась. С одной стороны, было велико влияние взглядов Ж.-Ж. Руссо, выдвинувшего идею принципиального гендерного неравенства, которая на многие столетия стала основной культурной парадигмой общественного сознания. Особой популярностью пользуется его роман «Эмиль, или О воспитании» (1762), в особенности «Софья, или Женщина» — его последняя часть. Ее традиционно считают «исторически первой и имевшей невероятный успех прокламацией „женственности“, осуществившей „эпохальный переворот4»32. Руссо предлагает родителям и супругам «приручать» женщин и обучать их «обуздывать все свои прихоти и подчинять их чужой воле»33. «Всегда объясняйте занятия, налагаемые вами на молодых девушек, но всегда заставляйте исполнять их. Праздность и непокорность, вот два самые опасные в них недостатка. Девушки должны быть бдительны и трудолюбивы; это не все: они должны с ранних лет привыкать к стеснению»34, — пропагандировал Руссо. Самым важным женским качеством заявлялась сдержанность, которой он предлагал добиваться путем намеренного ограничения девочки в том, что ей интересно и приятно : «Приучайте их прекращать на половине свои игры и переходить к другим занятиям безропотно»35. Это подготовит ее к взрослой жизни и поможет в будущем «повиноваться такому несовершенному существу, как мужчина... терпеть даже несправедливость и сносить вины мужа без жалобы, она должна быть кротка не для него, но для себя»36. Педагогика в странах Западной Европы развивалась под огромным влиянием идей Руссо, и ориентированность на потребности мужчин в женском образовании, в частности в Германии, сохранилась вплоть до начала XX века. Помимо идей Руссо в первые десятилетия ХХ века в Германии была весьма популярна одна из наиболее крайних и женоненавистнических концепций, изложенная О. Вейнингером37 в его бестселлере «Пол и характер. Принципиальное исследование». В нем он высказывает весьма радикальные соображения на тему противопоставления пола и расы, женственности и еврейства, придя в итоге к соображению, что в жизни мужчины существуют три врага — социалисты, евреи и женщины. Надо сказать, эта работа была крайне популярной и сенсационной и в России начала XX века38.

С другой стороны, в интеллектуальных кругах в пику моральным установкам патриархального общества постепенно зарождается другая точка зрения, основанная на идее равноправия полов как основы обновления общества. Одним из первых критическую оценку «власти мужчин над женщинами»39 дал английский философ Джон Стюарт Милль (1806-1873) в эссе «Порабощение женщин» (The subjection of women, 1869):

Все женщины с детских лет воспитываются в вере, будто в идеале характер женщины резко отличается от характера мужчины. <.. .> Мораль твердила им, будто внутренней эмоциональной сущности женщины соответствует предназначение жить для других, умение целиком отвлечься от себя и не иметь иной жизни, кроме растворения в нуждах близких40.

Он отмечает, что одной из причин неравенства полов является воспитание. Именно «теплично-кухонное воспитание»41 женщин сохраняет в обществе гендерное неравноправие, при котором мужчина доминирует, а женщина