Алые нити прошлого - Елена Голуб

— «Не переживай»? — Минни хотела ещё что-то сказать, но вдруг спохватилась. — Погоди-ка, а когда это вы успели всё так детально обсудить? Сомневаюсь, что подобный разговор мог уложиться в полминуты, — девушка нахмурилась. — Ты успела поговорить с ней ещё раз, верно? Но когда?

Почему-то тревога плавно переплавилась в липкое и противное ощущение страха. А ещё было какое-то обидное чувство, «фонившее» на заднем плане. Чувство… Предательства?

Грослин внимательно посмотрела на сестру, но не улыбнулась. Глубоко вдохнув, она заправила свои золотистые волосы за уши, и просто ответила:

— Утром. Пока ты дожидалась меня в «Оке».

Минни удивлённо уставилась на неё. Подходящих слов, чтобы описать ей свои чувства, не находилось, поэтому обе просто «наслаждались» неловким молчанием.

— Я поняла, — наконец выдавила Минни. — Значит, пока я как чокнутая колотилась в твою дверь, думая, что тебя уже наверняка порезал тот урод из вечерних новостей, вы с нашей «младшенькой» обсуждали чуть ли не план побега?!

Не помня себя от злости, Минни демонстративно поднялась с кожаного диванчика, и не глядя на Гро, собиралась гордо прошествовать к выходу. Как вдруг старшая сестра резко схватила её за руку и насильно, мощным рывком — усадила на место.

— Прекрати вести себя как ревнивая идиотка, — Гро сказала это спокойно, но прозвучало это так, будто она проорала на весь зал. Минни неохотно уступила. — А теперь заткнись и послушай меня, — молодая женщина шумно выдохнула, собираясь с мыслями, а затем подняла на младшую сестру глаза и начала говорить.

— Мне тридцать два. Тебе — двадцать семь. Я — гадалка-неудачница, ты — безработный юрист. Когда-то я была неплохим «мозгоправом», а ты — копом. Но времена изменились. Теперь мы — никто, и звать нас — никак.

Да, я тоже ненавижу Синайю за всё, что она сотворила с нами и нашей жизнью.

Да, я готова подписаться под каждым твоим словом относительно того, что вся эта затея — безрассудство, и притом безрассудство опасное. Но мне — терять больше нечего.

Ты распускаешь сопли по поводу того, что тебя уволили и ты потеряла весь смысл своей жизни? Что ж, могу заверить тебя, что со мной было то же самое. Только в отличие от тебя, я не пыталась «заесть» своё горе гамбургерами с колой, а попыталась использовать то немногое, что осталось у меня от прошлой жизни. Открыла салон. Но, — она повела рукой и грустно улыбнулась. — Как видишь, особого успеха это предприятие не принесло.

Поэтому сейчас, когда есть хоть какой-то шанс изменить моё дерьмовое существование — я на него пойду, пускай даже оно будет равно смертельному риску. Я хочу изменить свою жизнь, понимаешь, Минни? Хочу вырваться из всего этого, и снова почувствовать себя уважаемым человеком.

И пусть даже ради этого придётся уехать из страны и сменить паспорт — я готова на всё.

— На всё! — повторила она со слезами в голосе. — Только бы вновь почувствовать себя живой и нужной, почувствовать себя Грослин Кроу, а не прозябать до конца жизни в образе «Мадемуазель Гросселинды».

И поэтому я прошу тебя — Минерва Кроу, помоги мне. Помоги, и возможно чуть позже — я обязательно помогу тебе, возможно даже больше, чем ты можешь себе представить…

Минни была поражена. Она никогда бы не ожидала от своей сестры — всегда такой сдержанной и рассудительной, такого мощного потока эмоций. Искренних эмоций. Она ведь привыкла всегда и со всем справляться сама, а теперь, выходит, ей нужна помощь её — Минни? Конечно, это было странно. Конечно, Минни было страшно идти на встречу с Син, и случись ей самой выбирать, она никогда не решилась бы на такое. Но теперь у неё просто не могло быть другого выхода. Она должна была помочь сестре, которая всегда, с самого детства, помогала ей. И вот сейчас — первый раз в жизни сама просила о помощи. В этом случае ответ мог быть только один.

— Свидание ведь назначено на завтра?…

На следующее утро, ровно в шесть часов машина Гро была припаркована рядом с домом младшей сестры. Добираться до городской тюрьмы было неблизко, поэтому сёстры решили выехать пораньше, свидание было назначено на семь утра, а автобус, перевозивший преступников в самую (как уверяли чиновники) надёжную тюрьму региона — «Ривер-Бридж» должен был прибыть в семь сорок. Таким образом на то, чтобы пообщаться и навсегда попрощаться с «паршивой овцой» их семейства, девушкам отводилось чуть больше двадцати минут. «За это время ведь ничего плохого произойти не успеет, правда?», — утешала себя Минни. Бросив сумку на заднее сиденье, она ещё раз с опаской оглядела дом, в котором прожила последние несколько лет.

— Ну что опять такое? — театрально закатывая глаза, спросила Гро.

— Квартира ведь не взорвётся, как только мы отъедем на пару метров?

— Боюсь, ты чересчур переоцениваешь способности Син, дорогая, — успокоила её Гро. — Подорвать твою квартиру — это последнее, что может сделать наша «сестрёнка». — Гро приложила руку к щеке «шторкой» и добавила низким, глубоким голосом: «Я думаю, у тебя начинается мания преследования». После чего, довольно фыркнув (очевидно, ей переживания Минни казались забавными) села за руль. Нацепив на нос большие тёмные очки — «авиаторы», она высунулась из окна и, изображая крутого детектива из сериала, обратилась к всё ещё топтавшейся рядом с авто Минни:

— Ну как, напарник, готова «пролистать» последнее дело?

Глубоко вздохнув, Минни улыбнулась и села в машину. Всё же её не покидало какое-то странное, нехорошее предчувствие. Но, чтобы лишний раз не раздражать Гро (которая почему-то была от происходящего чуть ли не в восторге) Минни решила лишний раз не напоминать ей о том, насколько опасным (с любых точек зрения) может быть сотрудничество с Син.

Городская тюрьма «Скай Стоун» представляла собой перевалочную базу, с которой наиболее опасных преступников отправляли в другие, более «крепкие» места штата. Те же, кто совершил мелкие правонарушения, спокойно отматывали здесь все положенные им сроки (в основном, два-три года, максимум — пять лет). Почему «Скай Стоун» не мог позволить себе «запирать» более серьёзных преступников? Руководство тюрьмы никогда не скрывало, что на содержание заключённых выделяются ничтожно малые суммы, и они просто не в состоянии обеспечить гражданам соответствующую защиту от серийных убийц и рецидивистов. В то же время, они открыто заявляли о себе как о тюрьме «перекрёстного назначения», то есть способной дать «направление» любому нарушителю порядка туда, где ему действительно было место. Исходя из полученных характеристик, аналитики и психологи данного заведения могли с точностью спрогнозировать те условия охраны, в которых преступнику будет наиболее комфортно, но в то же время они будут настолько жёсткими, насколько это было нужно именно для него. Таким образом, защита маленького Вэлриджа (а сёстры всё ещё жили именно там) находилась в более-менее компетентных руках. Тем более, что происшествия «особого типа» случались здесь нечасто, следовательно, смысла в супернавороченной тюрьме просто не было.