Большой театр. Золотые голоса - Людмила Рыбакова

Услышав, что в консерватории открылось вечернее отделение на вокальном факультете, решила пойти на прослушивание. В оперном классе присутствовала комиссия – известнейшие певцы и музыканты А.В. Нежданова, Н.Н. Озеров, Л.Ф. Савранский… Если бы тогда она знала всех в лицо, возможно, не осмелилась бы предстать перед ними. Но она спела арию Любавы из оперы «Садко» Н.А. Римского-Корсакова, романс «Обойми, поцелуй» М.А. Балакирева и «Песню Селима» А.П. Бородина.

Прошла все три тура и все-таки вызвала некоторые споры. Но Л.Ф. Савранский, которому понравился ее крепкий и свежий голос, чистое и проникновенное исполнение, изъявил желание взять ее в свой класс. Замечательный певец Леонид Филиппович Савранский следил не только за техникой пения, но учил сценическому искусству – сам яркий актер, он хорошо «показывал в образе». Находил полезным для Ирины и одновременные занятия с Малышевой.

Любаша. «Царская невеста»

С большим теплом говорит певица о своих педагогах: «Мне повезло, что встретились два человека, которые хорошо понимали друг друга и были так бескорыстны». Свои достижения она считает их общим вкладом в богатейшую сокровищницу Большого театра. Правда, Малышева скромно отрицала свои заслуги, ссылаясь на то, что занимались у нее многие, а толку из них не выходило. И Савранский никогда не напоминал о своих заслугах, но с восхищением говорил о достоинствах Архиповой: «Голос прекрасный, всепобеждающий. Теперь редки такие голоса. Она может петь все и создавать шедевры. Это настоящая певица Большого театра».

Но до Большого театра было еще далеко. Четыре года Ирина совмещала работу в мастерской с консерваторией. Ее трудолюбие поражало даже Савранского. Рано утром она распевалась в консерватории, затем бежала в мастерскую и оставалась там дольше всех, а вечером – снова в консерваторию на лекции по гармонии, теории, истории музыки… На пятом курсе начались занятия в оперной студии, она спела партии Лариной в «Евгении Онегине» П.И. Чайковского, Весны и Леля в «Снегурочке» Н.А. Римского-Корсакова; в его же «Царской невесте» – партии Дуняши и Петровны, а партия Любаши стала ее дипломной работой. Для выступлений в концертах готовила камерный репертуар.

Заведующий кафедрой факультета Н.Н. Озеров задал Ирине прямой вопрос: «Ну что, будем строить или петь? Если бы не было таланта, тогда и говорить было бы не о чем». Сделать выбор между пением и архитектурой было нелегко. Профессия строителя укоренилась в семье, к ней относились серьезно. Но любовь к пению у Ирины оказалась все же сильнее, сыграла свою роль и поддержка руководителя оперного класса П.Д. Микулина, который был уверен в большом будущем молодой певицы. Ирина Архипова перешла на дневное отделение консерватории и с присущим ей упорством отдалась работе – близился выпускной экзамен. Концерт она пела в Малом зале консерватории, отделение из девяти произведений разных жанров: арии, романсы, народные песни и получила высший балл.

Успешно спела и партию Любаши. Ей предложили остаться в аспирантуре. Но Савранский не видел в этом никакой пользы и настойчиво доказывал необходимость скорейшей сценической практики.

Дважды Архипова прослушивалась в Большой театр – и оба раза неудачно. А вскоре ее пригласила дирекция Свердловского театра оперы и балета им. А.В. Луначарского. Дебют был назначен 1 ноября 1954 года в «Царской невесте». Ирина хорошо знала партию Любаши и уже пела ее в Оперной студии, но теперь предстояло выйти на большую профессиональную сцену. «…афиша расклеена по всему городу и не дает спокойно ходить, – писала она матери. – Вчера пела оркестровую. Вообще ничего, но если была бы здорова, конечно, было бы лучше. А все убиты, говорят, что здорово, во время репетиции сидящие в зале аплодировали».

Свидетелем этого выступления был Ю.А. Гуляев, в то время студент Свердловской консерватории и стажер театра. Он вспоминал: «…С первого же звука голоса певицы все преобразилось, ожило и заговорило. Архипова – Любаша пела: «Вот до чего я дожила, Григорий», и это был такой вздох, протяжный и щемящий, это была такая правда, что я обо всем забыл; это была исповедь и рассказ, было откровение обнаженного сердца, отравленного горечью и страданием. В ее строгости и внутренней сдержанности, в умении владеть красками голоса с помощью самых лаконичных средств жила абсолютная доверчивость, которая волновала, потрясала и удивляла. Я верил ей во всем. Слово, звук, внешность – все заговорило богатым русским языком».

Свердловский театр был во всех отношениях хорошей школой для начинающей певицы: креп и выравнивался голос, накапливалось сценическое мастерство, обогащался и духовный мир. За два года она спела партии Полины, Амнерис и Жрицы («Аида» Дж. Верди), Шамановой («Таня» Г.Г. Крейтнера).

И здесь она впервые спела «Кармен» Ж. Бизе. В возможностях певицы спеть эту партию тогда многие сомневались, и так кстати была поддержка суфлера А. Курочкина, предсказавшего вопреки всему, что это будет ее «коронная роль».

Радостная от успеха, она писала родным: «Спектакль… первый прошел прекрасно. Я сама чувствую, что эта партия мне более по душе… На сцене мне аплодировали хор и рабочие сцены, оркестр, а о публике и говорить нечего. После спектакля я выходила более 10 раз».

Архипову уже знают и любят в Свердловске, тепло принимают в спектаклях и концертах, и «единственно, чему огорчаются, это предчувствию, что певица у них долго не задержится».

А до нее уже дошли слова Марии Петровны Максаковой, написавшей своей свердловской подруге: «Архипову я знаю, у нее красивый голос, и она большая умница. Лет через пять она будет широко известна».

После того, как она стала лауреатом и получила золотую медаль в 1955 году на конкурсе вокалистов V Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Варшаве, ее пригласили в труппу Большого театра.

Дебютировала Архипова 1 апреля 1956 года в «Кармен» Ж. Бизе. В партии Хозе с нею выступил болгарский певец Любомир Бодуров, находящийся на стажировке в театре. А вскоре партия Кармен принесла ей мировую известность.

В 1959 году на гастроли в Москву приехал знаменитый итальянский певец Марио дель Монако. Архипова была его партнершей в опере «Кармен». Из воспоминаний самой певицы: «Трудно передать словами то состояние, то чувство страха и гордости, желания и боязни, сомнения и надежды, в котором я находилась все дни перед гастролями итальянского певца… В театр попасть невозможно, театр просто атакуют: конная милиция, толпы страждущих… Состояние перед спектаклем особенное, как потом напомнила мои же слова костюмерша – «Я не живу и не умираю». Зал гудел, как огромный улей, в возбуждении и ожидании. Как я пела и как звучала – этого я не помню… Акт кончился громом аплодисментов. Оркестр аплодировал стоя. Оркестранты, мои критики и друзья, кричали: «Ира, молодец, давай дальше так же». Я поняла, что чувство восхищения чужестранцем не заглушило, а, наоборот, обострило патриотическое чувство за свое, за своих артистов и в зале среди зрителей, и в оркестре, и среди многочисленных коллег, присутствовавших на спектакле. В антракте на сцену прибежала супруга Марио дель Монако и обратилась с поздравлениями ко мне. Ее похвалы были для меня неожиданностью и, конечно, радостью.

Заключительная сцена была проведена с таким трагическим накалом, что мне было очень трудно оставаться на сцене артисткой, и поэтому после занавеса я расплакалась…»

С Марио дель Монако после спектак ля «Кармен»

Этот спектакль стал сенсацией не только потому, что пел певец с мировым именем, но и потому, что молодая певица не уступила ему ни в чем. Таково было общее мнение.

А дель Монако, пораженный открытием для себя певицы столь яркой индивидуальности, дал ей восторженную характеристику: «У Ирины Архиповой есть и темперамент, и тонкая сценическая интуиция, и обаятельная внешность. И, конечно, отличный голос – меццо-сопрано широкого диапазона, которым она в совершенстве владеет. Она – замечательная партнерша. Ее содержательная, эмоциональная актерская игра, ее правдивая, выразительная передача всей глубины образа Кармен давали мне как исполнителю Хозе все, что было нужно, для жизни моего героя на сцене. Она – по-настоящему большая актриса. Психологическая правда поведения и чувств ее героини, органически соединенная с музыкой и пением, проходя через ее индивидуальность, заполняет все ее существо.

Ирина Архипова – именно такая Кармен, как я вижу этот образ: яркая, сильная, цельная, далекая от какого бы то ни было налета вульгарности и пошлости, и человечная».

Он пригласил Архипову спеть с ним спектакли в Италии. И она стала первой советской певицей, выступившей по приглашению на итальянской сцене и открывшей ее для других наших певцов. В сезоне 1960– 1961 годов в неаполитанском театре Сан-Карло и в Римской опере она с триумфом спела семь спектаклей «Кармен». Около двадцати газет откликнулись на эти выступления, высоко оценив Архипову как первоклассную певицу и блистательную актрису.