Смерть внезапна и страшна - Энн Перри

Уильям с трудом сдерживал гнев – лишь ради Марианны.

– Я зайду завтра, и мы еще раз поговорим, – мрачно ответил он. – Мне не хочется брать плату за невыполненную работу.

– Буду очень обязана вам, если вы сделаете это пораньше, – отозвалась миссис Пенроуз. – Видите ли, мой муж по-прежнему не знает о случившемся, и с каждым разом мне все труднее объясняться с ним.

– Быть может, вы все-таки напишете письмо вашему кузену, мистеру Финнистеру? – предложил Монк. – Напишите ему что угодно, а я отправлю – чтобы избежать будущих осложнений.

– Благодарю вас за совет. Вы очень изобретательны.

Все еще рассерженный, сыщик распрощался и быстрым шагом отправился домой, на Фицрой-стрит.

Не представляя всей цепи событий и взаимоотношений, Монк не мог прийти к решению, которое удовлетворило бы его самого при всем его огромном гневе на Пенроуза. Уильям просто мечтал собственноручно высказать архитектору свое мнение о нем. Однако приходилось считаться с желанием Марианны оградить от более серьезных проблем не только себя, но и Джулию.

Опасения за свою репутацию отошли у детектива на задний план. Чем бы ни окончилось дело, Монк не мог даже подумать о том, чтобы улучшить свой профессиональный статус за счет несчастья одной из этих женщин.

Несчастный и раздраженный, он направился к Калландре Дэвьет, у которой оказалась Эстер Лэттерли, что только усугубило его и без того скверное настроение. В последний раз они с Эстер виделись несколько недель назад и расстались без особых симпатий. Впрочем, они чаще всего ссорились не из-за каких-то противоречий, а из-за манер. Откровенно говоря, Монк даже забыл причины тогдашней стычки… Мисс Лэттерли проявила свою обычную едкость – она не пожелала тогда считаться с мнением сыщика, не согласилась даже выслушать его. А теперь она занимала лучшее кресло Калландры – то самое, в котором Уильям всегда предпочитал сидеть, – усталая и абсолютно непохожая на мягкое и женственное создание, каким была Джулия Пенроуз. Густые волосы Эстер прямыми прядями спускались к плечам: она не утруждала себя завивкой. Ее крупно вылепленное, осунувшееся лицо свидетельствовало о страстности натуры и незаурядном интеллекте – слишком остром, чтобы привлекать мужчин. Она была в бледно-голубом и чуточку мятом платье с юбкой без обручей.

Подчеркнуто не замечая ее, Монк повернулся к хозяйке.

– Добрый вечер, леди Калландра. – Детектив надеялся, что его голос отразит лишь радость встречи, однако неудача оставила в нем куда больший след, чем ему хотелось бы.

– Добрый вечер, Уильям, – ответила хозяйка дома, слегка улыбнувшись.

Сыщик повернулся к Эстер.

– Добрый вечер, мисс Лэттерли, – проговорил он, не скрывая неудовольствия.

– Добрый вечер, мистер Монк, – отвечала та, поворачиваясь к нему и приподнимаясь. – Вы выглядите расстроенным. Неужели опять неприятное дело?

– Преступления всегда неприятны, – отозвался сыщик. – Болезни ведь, кажется, тоже?

– Да, – согласилась мисс Лэттерли. – Но я бываю так счастлива, когда удается помочь симпатичным мне людям! Просто безмерно рада. И если вы иначе относитесь к своему делу, советую вам поискать другую работу.

Уильям опустился на стул. Он неожиданно ощутил усталость – непонятную, поскольку за день сделал не так уж много.

– Эстер, весь сегодняшний день я имел дело с трагедией и теперь не намереваюсь выслушивать тривиальную софистику, – заявил он.

– Это не софистика, – ответила девушка. – Вы начали жалеть себя и жаловаться на свою работу. Я же напомнила вам о ее привлекательной стороне.

– Да не жалел я себя! – воскликнул Монк громче, чем хотелось бы. – Боже мой! Мне очень жаль всех, кто замешан в этой истории, но, конечно, кроме себя самого. И я бы попросил вас воздержаться от поверхностных суждений, когда вы ничего не знаете о ситуации и о попавших в нее людях.

Мисс Лэттерли гневно глянула на него, а потом лицо ее озарилось пониманием и удивлением.

– Итак, вы не знаете, что делать? Выходит, и вы наконец смущены!

Ответить ей сыщик мог бы только такими словами, которые просто не могли сойти с его уст в присутствии Калландры. К счастью, последняя вмешалась в их ссору, положив ладонь на руку Эстер, чтобы сдержать ее пыл.

– Дорогой мой, не надо раздражаться, – мягко сказала она Уильяму. – У вас не было никакой возможности выяснить, кто виноват – если преступник существует на самом деле… то есть если действительно была предпринята попытка насилия.

Лэттерли поглядела на леди Дэвьет, а потом на Монка, но промолчала.

– Насилие было, – ответил детектив более спокойным тоном, – я знаю это. Непонятно другое – как поступать дальше. – Он не смотрел на Эстер, но ощутил в ней перемену: насмешка исчезла, и в ее взгляде он теперь видел полную серьезность и внимание.

– Вы сомневаетесь в том, что миссис Пенроуз сумеет правильно поступить, узнав имя виновного? – спросила Калландра.

– Нет, дело не в этом. – Монк серьезно поглядел на умное лицо любопытствующей приятельницы. – Просто меня смущает то горе, которое вызовут результаты моего расследования.

– Они огорчат самого насильника или его семью? – спросила миссис Дэвьет.

– И да и нет, – с невеселой улыбкой ответил Уильям.

– Быть может, вы все нам расскажете? – попросила Эстер, сразу забыв про словесную стычку, словно бы ее вовсе не было. – Итак, вам надо принять решение. Так что же вас смущает?

– Я должен принять решение до завтрашнего дня.

– Расскажите все, что вы выяснили!

Чуть пожав плечами, детектив глубже откинулся в кресле. Мисс Лэттерли заняла его любимое место, но теперь ему было все равно – раздражение оставило Монка.

– Марианна живет вместе со своей замужней сестрой Джулией и ее мужем Одли Пенроузом, – начал он свой рассказ. – Она утверждает, что, когда рисовала в саду, ее изнасиловали – прямо в летнем домике. Но девушка якобы не знает, кто это сделал.

Ни Эстер, Калландра не перебивали его, и на лицах их не было ни тени сомнения.

– Я опросил всех в округе, но никто не видел незнакомцев, – продолжил сыщик.

– Одли Пенроуз? – тяжело вздохнув, спросила миссис Дэвьет.

– Да.

– О боже! – охнула хозяйка. – Она любит его? Или думает, что любит?

– Нет! Марианна несчастна и напугана, – сказал Уильям устало. – И она готова скорее уйти на улицу и стать падшей женщиной, чем позволить Джулии узнать о случившемся.

– А она представляет, что ее ждет? – спросила Эстер, закусив губу.

– Скорее всего, нет, – ответил Монк. – Но едва ли это существенно. Джулия не позволит, чтобы это случилось… Я этого просто не допускаю. Но Марианна не хочет, чтобы я говорил об этом кому бы то ни было. Она сказала, что будет все отрицать, и я понимаю ее. Одли тоже будет отрицать – по вполне понятным причинам. Ничего другого ему просто не остается. Не представляю, поверит ли ему Джулия, по крайней мере для вида…

– Бедняжка, – проговорила мисс Лэттерли с внезапным сочувствием. – Какая жуткая дилемма! А что вы ей сказали?

– Что не могу найти насильника и прошу освободить меня от дела.

На лице Эстер читалось уважение и восхищение. Ее прелестная мина невольно тронула детектива, и горечь оставила его разум.

– И вы довольны подобным решением? – нарушила молчание Калландра.

– Не то чтобы доволен, – отвечал сыщик. – Но я не в силах придумать ничего лучшего. Просто нет никакого разумного выбора.

– А Одли Пенроуз? – настаивала леди.

– Я охотно свернул бы ему шею! – яростно выпалил Монк. – Но, увы, просто не могу позволить себе подобной роскоши.

– Я думаю не о вас, Уильям, – трезвым голосом проговорила Калландра. По имени Монка звала только она, и удовольствие от подобной фамильярности сближало их без всяких взаимных претензий.

– Что? – отозвался сыщик, пожалуй, чуть резковато.

– Я думаю не о вашем удовлетворении и не о мести, – продолжила миссис Дэвьет. – Пусть она и была бы сладкой. И даже не о правосудии, каким вы его видите. Я думала о Марианне Гиллеспи. Как теперь ей жить в этом доме, после всего что с ней там случилось? А ведь все может и повториться, когда Одли убедится в своей безнаказанности…

– Это ее дело, – отозвался детектив, но подобный ответ не удовлетворял и его самого. – Она же сама настояла на этом, – продолжил он, пытаясь оправдаться. – Марианна умоляла меня ничего не рассказывать Джулии, и я дал ей слово.

– Так что же тогда вас смущает? – спросила Калландра, округлив глаза.

Эстер, выжидая, с предельным вниманием поглядывала на обоих собеседников.

Монк колебался.

– Неужели виной чистое тщеславие – и вы просто не хотите оказаться побежденным? – настаивала леди Дэвьет. – Я правильно поняла, Уильям, дело в вашей репутации?