(Не)правильный выбор (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна

Рывок… и я подползаю ближе…

Осматриваюсь вокруг себя… и замечаю, что подо мной лёд становится более прозрачным…

Рывок…

— Аня, прекрати… — хрипло сипит Сашка, цепляясь за обломанные края льда.

— Саша, я сейчас подползу ближе, ты только не дёргайся… я попробую тебя вытащить… — я говорила это Сашке вслух, а в мыслях я уже не была уверена в своей задумке, но и остановиться не могла, меня как будто черти вперед толкали, на безумный поступок.

Рывок… и лёд подо мною становится совсем прозрачным и тонким…

— Чёрт, чёрт… Сашка, как ты сюда забрёл? Тут же совсем лёд тонкий… Ты что, не видел, куда шёл? Совсем без глаз, что ли? А если бы Тёмка провалился под лёд?

Я всё причитала и причитала… а у самой от своих же предположений волосы дыбом на затылке встали и кровь в жилах окончательно застыла от перенапряжения.

— Анют, ну, ты глупости творишь. Анют, стой! — это было последнее, что сказал Сашка, прежде чем ледяное нутро озера утащило его на дно.

В мыслях совсем стало пусто, а в груди черно, когда сердце, пропуская удары, начало замедлять ход, и до воспалённого сознания стал доходить смысл произошедшего.

— Са-а-а-ша, Са-а-а-ша… — надрывный хрип вырывается из пересохшего горла, и я, захлебываясь от собственной беспомощности, срываюсь на рыдание.

Боже мой! В голове происходит настоящий коллапс… всё смешалось: страх, паника, горе от потери, и вся эта смесь доводила меня до безумства. Я не знала, как теперь буду жить с мыслью о том, что именно я виновата в смерти мужа.

— Са-а-а-аша! — безмолвно кричу имя мужа и окоченевшими пальцами царапаю тонкий лёд. — Са-а-а-аша.

Подтягиваюсь в попытке добраться до края пролома… не верю… не верю в то, что вот так всё может закончиться прямо на моих глазах.

— Сто-оять! — я замираю на месте, придавленная громким криком за спиной, и в этот же самый миг из-под моего тела в считанные секунды разбегаются витиеватыми паутинками трещинки.

— Чёрт! — срывается с губ, и я с головой ухаюсь в воду полностью, погружаясь в её ледяные объятья.

***

— Что с ним? — кутаясь в тёплый плед, заглядываю через плечо пожарника.

— Пока жив, — отвечает дядя Лёша и отодвигает меня в сторону. — Аня, иди, сядь в машину, а то в сосульку совсем превратишься. Вон ты посмотри, и так вся прозрачная.

Я, трясясь всем телом, молча кивнула и побрела до пожарной машины.

Дядя Лёша хороший мамкин друг, и если бы он сегодня не находился на дежурстве, то нас бы с Сашей вряд ли успели спасти.

Только эта мысль промелькнула в голове, как на горизонте показалась машина скорой помощи. В сердце затеплилась надежда на то, что всё будет хорошо. У меня Сашка сильный, он выдержит всё!

Клацая от холода зубами, я старалась не откусить себе кончик языка, когда разговаривала с врачом скорой помощи.

Хотя… я только икала громко и что-то лепетала невнятное, пытаясь сдержать рвущееся наружу рыдание. В основном говорил дядя Лёша.

***

Уже когда нас привезли в больницу и Сашку, переложив на каталку, повезли в отделение интенсивной терапии, я, судорожно сжимая в руках края пледа, успела-таки перехватить врача и задать ему один единственный вопрос, на который мне так и не дали ответа, пока ехали в машине.

— Что теперь будет с мужем? — заглядываю в глаза врача с надеждой.

— Говорить об этом ещё очень рано. Извините.

Мужчина стряхнул мою руку и быстро удалился вслед за каталкой.

— Пойдёмте, вам нужно показаться врачу, — подхватила меня под руку медсестра и потащила в приёмное отделение.

— Со мной всё в порядке, — хриплым голосом ответила я ей, но при этом сопротивляться не стала, на заплетающихся ногах пошла следом.

ГЛАВА 10

Два года спустя.

— Анька, ну, когда ты успела столько наготовить-то? — Нина достает тарелки с салатом из холодильника.

— Так я не одна, Нин, мне Саша помогал и Тёмка, — губы растягиваются в мягкой улыбке при воспоминании о моих мужчинах. — Ты даже не представляешь, как Тёмка интересуется процессами приготовления блюд. Говорит, поваром будет, — укладываю последние бутерброды на тарелке и придирчиво рассматриваю то, что получилось по итогу.

— Ну, ты знаешь… есть в кого, — она подмигивает мне, и я криво усмехаюсь в ответ.

На самом деле, Нина права. С тех пор, как Сашка чудесным образом оклемался после трагедии на озере, которая чуть не унесла его жизнь… в моей жизни кардинально всё поменялось.

Я тогда даже не подозревала, что этот случай послужит мне как толчок для переоценки моих жизненных ценностей. Именно в те дни, когда я ухаживала за мужем, я полностью осознала, насколько сильно мне дорог Сашка, насколько глубоко и искренне я люблю его и насколько боюсь остаться без него.

— Аня, ну, что же ты тут в облаках витаешь… давай за стол, наши мужчины проголодались, — мамка впорхнула на кухню и, подхватив блюдо с бутербродами, скрылась в тени коридора.

Хм… мамка у меня расцвела за это время.

Вспомнилось, как сильно она переживала из-за Сашки, как в первые месяцы реабилитации помогала мне с детьми… Вот как раз в этот момент дядя Лёша и нарисовался на её горизонте. Настоящий мужчина. Пожарный. Да и просто отличный человек, признался ей в любви. Я искренне была рада за мамку, когда она мне, смущаясь и стесняясь, рассказала, что дядя Лёша теперь жить будет с ней. К нему она категорически не хотела переезжать, дяде Лёше пришлось уступить.

Взяв две корзиночки с нарезанным хлебом, я неуклюже потопала в зал.

Восьмой месяц беременности, плюс огромный живот давали о себе знать. Порхать, как мамка, и бегать, как Нинка, мне явно не грозит ещё как минимум несколько месяцев.

***

— Аня, Аня… — слышу сквозь сон голос мамки и с неохотой разлепляю глаза.

После вчерашнего застолья очень хотелось поспать подольше (кстати, именно это я и рассчитывала сделать сегодняшним утром), но моим мечтам не суждено было сбыться. Видимо, без моего участия ну никак не смогли обойтись. Сосредотачиваю взгляд на часах. Ого! Уже половина десятого утра. Мы с Сашкой и вправду заспались. Чуть прикасаясь к коже мужа, провела ладошкой по его спине и только когда почувствовала тепло и мощь, исходящие от моего мужчины, глянула на мамку.

— Чего? — одними губами спрашиваю её и тут же понимаю, что случилось что-то чрезвычайно важное.

— Иди сюда, — нервно поглядывая на Сашку, манит меня к себя пальцами женщина, — быстрее-быстрее…

Да что могло случиться в такую рань? Мамка вся бледная, как моль… Может, с дядей Лёшей что-то приключилась?! Так, а чего шепчет, как будто тайное что-то хочет рассказать?

Кое-как, стараясь не разбудить Сашу (а именно этого требовала своим поведение мамка), я встала с кровати и, как можно тише шаркая тапками по полу, подошла к ней.

— Мам, что случилось-то?

Но она вместо ответа схватила меня за руку и, вытягивая из проёма двери, потащила по коридору к прихожей.

— Аня, что делать? — панические нотки в голосе женщины заставляют меня нервничать с каждой секундой всё больше и больше.

— Мам, либо ты говоришь, что происходит, либо…

Она не дает мне договорить, просто подталкивает к боковому окну и заставляет выглянуть на улицу.

— Не может этого быть… — от увиденного мне становится дурно. — Что он тут делает?

Я поворачиваюсь к мамке лицом.

— Что с ним делают мои дети?

— Ой, Аня, что делать? Что делать?

Я срываю с вешалки тулупчик и, накидывая на плечи, выхожу на улицу.

— Артём, Антон… а ну-ка, быстро домой… — рявкнула я так громко, что в ответ ворона от испуга крякнула.

Сыновья, будто по команде, повернулись ко мне личиками, на которых я увидела застывшую улыбку радости, а потом повернулся он.

— Привет, Анют.

Тук-тук-тук… тук-тук-тук…

Я медленно вдыхаю морозный воздух через нос и так же медленно выдыхаю… В животе образовывается пустота, которая разливается по всему телу.