За древним кладом - Виктор Обухов

…но я ошибался. Последний ужас этой ночи еще не был пережит. И чувство близкой опасности еще не покинуло меня; но если б я знал, откуда придет эта опасность…

— Ну вот, — произнес экстрасенс, поворачиваясь ко мне. — Теперь понятно, почему был совет идти двоим. Один из которых — маг с дудкой, а другой — не маг… и с факелом…

— И почему же?..

— Это уже можно не объяснять. Впрочем, могу пояснить про факел. — Как только мы ступим на это вот черное, будет темно. Даже дорожка будет почти не видна. И, чтобы не потеряться…

— Понятно.

— Тогда пошли дальше. Давайте с факелом вперед…

…Я дошел до него и, почти поравнявшись, остановился. Сам не зная, почему. Словно получил откуда-то изнутри, из органа, ведавшего моей безопасностью, приказ остановиться.

— Чего вы остановились?

— Не знаю.

— Проходите вперед.

— Не хочу.

— Это что еще?..

— Не знаю…

— Правильно не хотите, — зловеще улыбнулся экстрасенс, отступая на шаг и вынимая из кармана дудку. Я следил за ним, еще не понимая, что он собирается сделать.

— Чутье у вас хорошее, — объявил он, все так же улыбаясь. — Но, однако, изменить ничего не удастся…

Он поднес дудку к губам — и тут же я почувствовал, как по всему телу пробежал холод… не холод… — одеревенение?.. — нет, даже не это. — Я словно бы превратился в столб; в мыслящий столб… в чувствующий… бессильный двинуться…

— Я не все объяснил вам, уж простите великодушно. Ну, или не прощайте, — все равно, если честно. — Но раньше это объяснить было никак нельзя, ибо вы, естественно, не пошли бы на смерть добровольно; а тащить вас в такую даль с помощью мелодии, как собачку на поводке, было бы слишком хлопотно. — Но теперь дорога позади, и не вижу причин, почему бы не рассказать вам еще кое-что… Правда, для чего вам может пригодиться это знание, — ума не приложу…

Он рассмеялся.

— А пожалуй, я не столько для вас рассказываю, сколько для себя. Ведь сам себя не похвалишь — никто не похвалит. Верно?..

Он вновь рассмеялся.

— Верно. — Знаю, что не можете ответить. Вы много теще чего не можете. А лучше сказать — вы можете отныне только то, чего захочу я… — А хочу я, чтобы вы достали для меня эту шкатулку. И вы сделаете это…

Он повернулся к шару и указал на него.

— Видите эту штуку?.. Знаете, что это?.. — Нет. И я тоже толком не знаю. Догадываюсь только, что это некий источник энергии… Что-то вроде сторожа. Я ведь вам не успел дорассказать о пропаже шкатулки. — Естественно, пропажа была обнаружена и, когда конфликт с Бледным Богом завершился, Царь отправился за похитителем. И нагнал его… Нагнал, как вы можете догадаться, здесь. На том самом месте, где и лежит она сейчас, охраняемая таким вот сторожем… — Идеальный сторож, доложу я вам. Умели же они делать таких!.. — О-о! = Это был действительно великий народ. Я не солгал вам. Цари иногда оставляли такие «шарики» для охраны чего-нибудь важного; и я не нашел ни одного упоминания о том, что охрана эта оказалась неэффективной. — Да что я говорю!.. — Ни один из величайших мастеров этого мира не нашел, как можно обезвредить такую штучку…

Экстрасенс покачал головой. Видимо, в знак восхищения перед теми, кто умел оставлять столь надежную охрану для своих тайн…

— Но зато они догадывались, как можно ее обмануть. И, если б у кого была дудка, подобная моей…

Он прервал монолог, поглядел на меня и вновь зловеще улыбнулся.

— Впрочем, могу рассказать подробнее. Немного времени еще есть, — а вы, как я понимаю, вряд ли станете противиться такой отсрочке. — Итак. — На основании частых печальных опытов было установлено, что вошедший в контакт со сторожем не уничтожается мгновенно, а некоторое время еще продолжает существовать. Словно бы впитывается в сторожа. Видимо, добавляя свою энергию к общей. Но это меня не интересует. Куда бы вы там ни впитывались, — это, простите за цинизм, ваше дело. Меня же интересует здесь то, что вы во время этот вашего впитывания еще существуете и способны что-то делать. А если вашу сопротивляемость немного повысить, с помощью вот этого инструмента (он показал глазами на дудку), — то у вас хватит времени ухватить шкатулку и выбросить ее наружу. Ко мне. — Как вам нравится мой план?.. Понимаете, чего я от вас жду?..

Я понимал, — и это, наверное, было самое ужасное в моем тогдашнем положении столба. О!.. — я понимал все. Я понимал, что экстрасенс вовсе не шутит, объясняя мне то, что он собирается сделать; я понимал, что, несмотря на весь ужас, на все отчаянье, на все сопротивление моего сознания этому плану, — я сделаю то, что он хочет от меня…

— Итак, кажется, все. Больше ничего не имею вам сообщить. Впрочем, вот еще что. — Если это послужит вам утешением, — могу сказать, что вы, остановившись по дурацкой случайности чуть позади меня, сделали такое положение законным. Теперь мне придется вести вас до самого шара в таком же положении, как сейчас. То есть, первым буду идти я, да к тому же — спиной вперед; это немного опасно. Но, однако, должен сказать, что утешение это небольшое, ибо надеяться не на что. — Естественно, я почувствую, что мы уже дошли. И уступлю вам дорогу. Кое-что перестроив в мотиве…

Он поднял дудку к губам и насмешливо поклонился мне.

— А теперь — нам пора. Заранее — прощайте!.. Хотелось бы, конечно, расстаться более мирно, — но увы, это невозможно. Шкатулка несравненно ценнее вас, так что выбора у меня нет. Единственное, что я могу сделать для вас доброго, — это немного продлить вам жизнь в шаре. Как я и обещал. Не уверен, правда, что вы сочтете это добром… Однако, мне все равно. — ВПЕРЕД!..

Так начался этот ужасный путь. Увольте меня еще раз вспоминать о нем в подробностях. Могу только сказать, что после того, как экстрасенс поднес к губам дудку и заиграл, я стал движущимся столбом. — Движущимся, естественно, туда, куда вела меня мелодия…

Странное, надо сказать, было у меня тогда состояние. Словно бы несколько «я» шли одновременно в одном теле. Первое слушало чудную музыку и видело стоцветные, невозможные сны. Другое — понимало, что его ведут на гибель, и бессильно, но яростно сопротивлялось… Третье было просто наблюдателем. Без всяких эмоций. Это оно отмечало, как действительно потемнело все вокруг, когда я ступил на территорию плиты; это оно разглядывало экстрасенса, идущего лицом ко мне, а спиной к шару, и играющего на своей проклятой дудке… Экстрасенс был в двух шагах впереди меня…

Вот такие три «я», совершенно не связанные друг с другом, личности с разными интересами, шли сейчас с факелом над головой по желтой дорожке вслед за экстрасенсом. А вело из вперед четвертое «я», вектор первых трех, вектор лебедя, рака и щуки, — вело туда, куда звала меня дудка… А она уводила все дальше и дальше, и желтый свет неумолимо приближался…